Тихий шепот звезд: Реконструктор. Приручивший пламя - Дмитрий Сергеевич Кружевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 7
Ручка на себя, и вот уже перед носом маячит хвост вражеского самолета. Ладислав победно усмехнулся, подумав, что за два месяца боев геранцы так ничему и не научились. Все их маневры сводились к небольшим «горкам» и виляниям из стороны в сторону. Никаких тебе «бочек», «петель», «боевых разворотов» и прочих фигур пилотажа, которым их обучали в академии, – легкая добыча. Даже ястанцы воевали лучше, особенно под конец войны. Создавалось такое впечатление, что в бой бросили едва подготовленных летчиков, которые к тому же боялись своих машин куда больше чем противника.
Ладислав поймал вражеский биплан в перекрестье проволочного прицела и почти с сожалением нажал на гашетку. Машина легонько затряслась, а от вражеского биплана полетели лохмотья обшивки и куски дерева. Прицельная очередь из двух пулеметов буквально срезала часть оперения, послав геранский самолет в неуправляемое падение. Накренив свою машину на правое крыло, он проводил сбитого противника взглядом и взял ручку на себя. «Эст» послушно задрал нос и, утробно рыча двигателем, «полез» вверх, а Ладислав принялся крутить головой в поисках Хорна, обнаружив его самолет в паре сотен локотов восточнее себя. Его напарник шел параллельным курсом почти крыло к крылу с последним бипланом из геранской четверки, почему-то не спеша его атаковать.
– Ну и что ты опять там задумал, – пробормотал Ладислав себе под нос, направляя «эст» к «дружной» парочке.
Подлетев ближе и пристроившись справа от машины Хорна, он с удивлением увидел, что тот активно жестикулирует, показывая свободной рукой геранцу, чтобы тот разворачивался в обратную сторону. Летчик противника постоянно бросал взгляды в сторону руссарского самолета, но упорно продолжал следовать прежним курсом к стремительно приближающейся линии фронта. Вскоре Хорну это надоело, и он, погрозив геранцу кулаком, резко увел свою машину куда-то вверх.
Ладислав не вмешивался. Судя по жестикуляции друга, он не хотел сбивать геранца, а собирался заставить его вернуться вместе с ними на аэродром, однако тот упорно не хотел этому подчиняться. Впрочем, это было и понятно, под крыльями уже мелькали ряды окопов, и до линии фронта было всего несколько минут полета, а там им волей-неволей пришлось бы либо оставить противника в покое, либо упокоить его навечно.
«Эст» Хорна рухнул откуда-то сверху и, промчавшись над бипланом противника, открыл огонь из пулеметов, заставив геранского летчика в панике закрутить головой. Пролетев вперед, Хорн заложил вираж и, понесся навстречу, горкой уйдя вверх, когда уже стало казаться, что столкновение самолетов неизбежно.
Ладислав, продолжавший идти параллельным курсом с геранцем и внимательно наблюдавший не только за окружающим небом, но и за маневрами своего напарника, только зло выругался, мысленно пообещав задать тому хорошую трепку по возвращению. Однако выходка Хорна подействовала, и когда он вновь пристроил свой самолет рядом с геранским бипланом, решительным жестом указав рукой себе за спину, а затем, привстав, многозначительно похлопал ей по кожуху пулемета, тот послушно повернул вслед за ними.
* * *
С самого начала вступления Руссарии в войну на стороне Латии ее армию преследовали неудачи. Буквально на следующий день после официального разрыва мирного договора геранские армии перешли границу империи, нанеся массированный удар в районе городов Навл и Горно. Стоявшая в Навале 2-я танковая дивизия и приданный ей 143-й кавалерийский корпус оказались в окружении, но, несмотря на это, отважно сражались почти неделю. Тем не менее их отчаянное сопротивление не остановило продвижение 12-й армии Фильте, а лишь оттянуло часть ее сил. В Горно все обстояло намного хуже, так как город и границу в этом месте защищала 37-я армия генерала Утосова, состоящая практически на сто процентов из недавно призванных резервистов. Недоукомплектованная, плохо вооружённая, она была разгромлена и обращена в бегство буквально в течение суток.
Тут надо отметить, что это наступление явилось полной неожиданностью для руссарских генералов, считавших, что Герания, ведущая активные боевые действия на территории Латии, будет лишь обороняться. Планировались небольшие позиционные бои на границе, которые бы оттянули часть геранских войск с латийского фронта, позволив союзникам перегруппироваться. В верховном штабе будущая кампания даже получила презрительное название «война ради галочки». По мыслям штабных стратегов империя выполняла свои союзнические обязательства, не втягиваясь в полноценные боестолкновения и обходясь малой кровью. Результатом подобной ошибки стала полная неподготовленность руссарских войск: они были слишком растянуты вдоль границы, а переброска подкрепления с востока шла слишком медленно. К тому же основные боеспособные части было решено оставить на границе с Ястанией, где до сих пор было неспокойно.
Еще одной причиной быстрого прорыва геранцев и их стремительного продвижения стало недовольство народа и части элиты решением императора вступить в эту войну. Страна еще не оправилась от последствия первой войны с Геранией и ястанской агрессии. Многие из жителей западных территорий жили практически на грани бедности, а часть городов продолжало лежать в руинах. Люди послушно терпели лишения, надеясь, что со временем все наладится, но новая война ставила жирный крест на их планах.
Возможно, успехи на фронте успокоили бы всех недовольных, но за две недели боев империя потеряла десяток приграничных городов, а стремительное продвижение геранцев остановила лишь оторванность их передовых частей от обозов. Это позволило руссарской армии прийти в себя и спешно организовать оборону, закрепившись на правом берегу реки Олк. В войне возникла некоторая пауза. У руссарской армии не было сил контратаковать, а геранцы почему-то выжидали. Мало того, вновь активировались ястанцы, постоянно создавая провокации вдоль своей границы, что не позволяло оттуда дополнительные силы для переброски на западное направление. Руссария оказалась между молотом и наковальней.
На срочном заседании Верховного штаба империи было принято решение о тотальной мобилизации, против которой неожиданно и довольно резко выступил канцлер Карнот. Глава ГУВБИ высказал предложение о срочном прекращении боевых действий на Западном фронте и принятии мира на условиях Геранской империи. Мотивируя свои слова внутренней нестабильностью в стране и неспособностью армии к полноценной военной кампании, он, к удивлению председательствующего на заседании императора, получил поддержку от некоторых генералов и большинства министров. Тем не менее Лайнов подписал указ о переходе страны на военное положение.
Это вызвало вал возмущений в стране, особенно в западных ее областях. Многочисленные акции протеста, стачки, забастовки ставили страну на грань хаоса. В это же время геранцы предприняли попытку прорыва линии фронта, и, несмотря
