Оставить на память - Лина Ласс

её шее. Сейчас, когда он остановился, чувствуя как она сжимается вокруг него, как её тепло проникает в него, он готов был заплакать. Этот сокровенный момент он, казалось, ждал всю жизнь. Сейчас они были одним целым и нельзя было понять, где заканчивается один и начинается другой.

Ника, чувствуя как постепенно дыхание Генри выравнивается, взяла его лицо в свои руки и притянув к себе поцеловала уголок его губ. Пока он, застыв, стоял, она начала сама двигать бёдрами. Медленно, изводя его, она насаживала себя на его член, пока Генри не почувствовал, что вновь может контролировать себя. Он навис над ней, опираясь на поверхность столешницы и сначала не спеша стал вторгаться в её лоно. С каждым толчком ускоряясь, забивая глубже и наполняя её до конца.

Войт подхватил её за ягодицы и с лёгкостью, не выходя из неё, перенёс на стол, где они только что ужинали. Крепкий, он должен был выдержать вес даже их обоих. Но Генри аккуратно положил на него Нику — такую хрупкую и лёгкую. Опираясь руками, он трахал её почти с одержимостью, а она выгибалась, словно ива. Платье уже почти не скрывало всей наготы и он руками зажимал её мягкую грудь, доводя её до пика наслаждения.

— Сними футболку, — она потянулась руками к его животу. И Генри послушно откинул в сторону одежду, оставшись в одних джинсах. Она с вожделением смотрела на его тело, пальчиком проводя по старому шраму.

— Моё, — прошептала Ника.

— Твоя очередь, — он остановился, ожидая от неё выполнения ответной просьбы.

Она быстро расстегнула оставшиеся пуговицы и раскрыла платье, явив его взгляду себя во всей своей животной красоте. Да, эта была та же дикарка, что уже однажды оседлала его. Тонкая талия, гладкая сияющая кожа и тёмные пики сосков. Ева, соблазняющая Адама.

Войт наклонился, взяв в рот грудь, посасывая и обводя языком ореолы. Покрывая её поцелуями, он перебрался к шее, ощутив под губами бьющуюся жилку, а затем накрыл глубоким поцелуем её рот. Он вбирал в себя всю её жизнь, дыхание, заставляя сладко стонать и выгибаться дугой навстречу его телу.

От сильных толчков стол под ними поскрипывал и стучал ножками об пол. Сдерживая себя и немного ослабив силу, Генри скользил внутри неё, почти раздавив Нику своим весом. Но ей было приятно ощущать его тяжесть на себе. Мучительно и приятно. Она обхватила ногами его талию, давая проникнуть глубже.

Его рука скользнула между их тел и нашла самое чувствительное место. Ника тихо вскрикнула, когда он стал ласкать её клитор. Опытные руки, только что беззастенчиво и грубо её трахавшие, сейчас нежно надавливали на крохотный бугорок, вознося её к оргазму. Она задышала чаще и закрыла глаза, пытаясь насладиться всей гаммой чувств, которые вот-вот готовы были обрушиться на неё.

И вот горячая волна из крошечной точки взрывом разлилась по телу, вырывая из её горла вскрик. Генри ладонью постарался зажать ей рот, боясь разбудить дочь, но тут же отдёрнул руку. Эта рыжая бестия укусила его, оставив следы зубов на пальце. Вместо того, чтобы разозлиться, он рассмеялся, глядя как она смотрит на него с вызовом коварной соблазнительницы.

— Ты за это поплатишься, — произнёс он шёпотом, облизав укушенное место. Он вышел из неё и легко перевернул на живот, заставив опустить ноги на пол. Ника даже не думала сопротивляться, послушно ему подчинившись. Войт сильно сжал обеими руками её ягодицы, оставив на них бледные следы рук.

— Я это заслужила, — шёпотом проговорила она и раздвинула ноги шире.

Да что же она с ним делает, чертовка?

Генри присел на колени и от сильного желания сжал зубами мягкую кожу с внутренней стороны бедра. Покусывая совсем не больно, не оставляя следов, он по сантиметру пробирался к влажной щели. Нежно языком он провёл между её ног, вызвав у Ники слабый вздох. Как она была сладка! Её хотелось испить всю.

Она подалась к нему сама. Пальцами он раздвинул её потаённое место и языком проник внутрь. Войт терзал Нику, вызывая всё новые и новые стоны. Чувствуя, как влага сочится по его губам и подбородку. И не мог остановиться. Член стал пульсировать — от её стонов, вкуса и аромата. Генри готов был взорваться даже не проникая в неё. Достаточно было смотреть и слушать.

Самая сладкая женщина. Его женщина.

Он привстал и без предупреждения вошёл в неё. Схватив сзади за копну волос, он с силой вторгался в неё, будто объезжая непокорную кобылицу. Его уже не смущал стук и шум, который они производили. Он был на пределе. Зрение выхватывало только изогнутую спину и бледные плечи под ним, а слух улавливал только её вскрики. Грубо, по-звериному он овладевал ею. Казалось он берёт её силой, но Ника просила ещё. Сильней. А он просто не мог ей отказать.

И вот почти дойдя до точки Генри ослабил хватку и, подняв её со стола, привлёк к себе. Одной рукой обнимая за талию, а другой лаская её клитор, он достигал самого глубокого места. Он задышал с ней в унисон, быстро и прерывисто. Внутри всё дрожало от приближающегося оргазма. Ника кончила первой, закусив губу, чтобы снова не кричать. Но Генри почувствовал, как её лоно стало тесней и пульсировало от разрядки. Со стоном, большим похожим на последний в его жизни вздох, он излился в неё целиком. Он был без сил, но его будто наполнил свет. Он ощущал только тепло и любовь.

Не в силах держаться на ногах, они повалились на стол. Генри навис над Никой, держа свой вес на руках, и любовался ею. Угловатые плечи, крепкая спина и ниже, где начинались ямочки Венеры над самым лакомым местом. Он наклонился и провёл поцелуями дорожку от ягодиц до шеи, отметив, как покрылась мурашками её кожа.

Стук сердца отдавался в голове, уши заложило, а мышцы от напряжения болели. Оба тяжело дышали, стараясь прийти в себя. Ника перевернулась на спину. Волосы разметались по столу, на лице сладкая улыбка, а глаза скользили, стараясь запечатлеть в голове каждую чёрточку лица любимого.

Генри гладил её лицо, волосы, проводил пальцами по губам и шее и не мог наглядеться. Признание в своих чувствах будто прорвало в нём брешь и теперь он изливал свою любовь со всей нежностью, на которую только был способен.

Она любит его!

Какое облегчение было услышать от неё ответное признание. В этот миг он почувствовал как за его спиной выросли крылья. Это был не злой рок, сведший их на маленьком