Сибирский рассказ. Выпуск V - Пётр Денисович Аввакумов

рыбоучастке, на рабочем собрания, Ямбе тоже об этих же своих бедах не раз выступал, говорил, возмущался: «Народ нынче худой пошел, беспутный, плохой народ. Все бросают, ничего не берегут — штрафовать надо за это. Для чего я делаю ящики? Чтоб по берегу валялись? По воде плавали, как ничейные лодки? Скамейками служили в чумах? На дрова шли? — тут голос Ямбе почти надрывался, достигал апогея. — Последний год колочу их. Такое мое слово. Зря портить доски, силы тратить не буду!»

После его выступления обычно собрание аплодировало, что особенно нравилось Ямбе: после других-то не хлопали в ладоши. Угрозы старика насчет ухода с работы сослуживцы слышали не раз, каждый год. Поэтому на это они лишь добродушно улыбались. Меры же с небережливыми рыбаками принимали: рисовали их в стенгазете, ругали на собраниях, начальство рыбоучастка делало при случае выговоры начальству совхоза.

— Ну как рыбалка? — деловито осведомился старик. — Наверно, моего сына загнали, опередили?

Это Ямбе говорил Саше Лырмину, молодому румянощекому, худощавому парню — бригадиру, коллектив которого, как рассказывал катерской Гена, осваивает новые орудия лова — ставные невода, учится у азовских рыбаков. Изредка бригада Лырмина использует и закидной невод. Рыбаки все еще не могут привыкнуть, как это подолгу не неводить, не плескаться в воде, а лишь на час-другой отлучаться на «подрезку» — проверить ставник.

— Да, нет, отец, — возмущался Саша. — Боюсь, как бы теперь ваш Вавлё меня не обогнал. Гонит, вон как гонит план, — показал Лырмин рукой в сторону катерка-метчика, который пыхтел, изо всех сил надрывался, тянул невод уже к берегу, делая полукруг далеко от земли. Метчик, маленький катеришко-лодка, казалось, и не двигается вовсе, а стоит на месте, но это только казалось. Рыбаки бригады Лырмина черпали из мотни невода серебристую сельдь, сигов, омулей. Рыба поднимала в воде такой плеск, такой перепляс, что во все стороны, особенно на рыбаков, летели брызги. И так приятно пахло от свежей рыбы — Ямбе даже забыл о старухе. Это были запахи моря, воды, неповторимые, завораживающие запахи, почти пьянящие.

Ребята работали весело, с шутками, хотя с ног до головы были мокрыми. В длинных болотных сапогах, в оранжевых прорезиненных штанах и куртках они чем-то напоминали водяных богатырей.

— Ну, ты старуха, иди в чум, — наконец, повернулся в сторону берега Ямбе, где, спрятавшись от ветра, возле лозунга, призывающего досрочно выполнить задание ста ударных дней на рыбной путине, стояла и тоже следила за работой промысловиков его Пуйне.

— Я тут буду, порыбачу маленько.

Еще накануне все говорили только об одном: готовились к празднику — Дню рыбака. С часа на час ждали из поселка катер, на котором должно приехать совхозное начальство, ларек, агитбригада.

Кроме праздничного веселья каждую из трех рыболовецких бригад Белых песков особенно волновал и тревожил вопрос, кто выйдет на первое место по условиям социалистического соревнования: бригада Вавлё Пяся, Александра Лырмина или Ивана Яндо? Не меньше самих рыбаков интересовало это и старого Ямбе.

Возле тоней и у чумов молодежь установила красочно оформленные щиты с призывами, праздничную стенную газету, всю разрисованную, Доску показателей. Посреди стойбища, на видном месте, на верхушке длинного шеста, развевался красный флаг.

Девушки-студентки, приехавшие на каникулы к родителям, еще с утра вынесли на улицу магнитофон — по всему побережью раздавалась шумная современная музыка. Все, даже старики и старушки, нарядились в яркие нарядные легкие парки и малицы.

С самого утра у Доски показателей столпилась молодежь. По количеству сданной рыбы выходило, что бригада Александра Лырмина намного обскакала других, но неизвестно еще было, что скажут рабочком, парторг и директор совхоза. Ведь там, в конторе, все учитывают: экономию горючего, бережливое отношение к снастям, моторам, лодкам, не было ль каких нарушений, потерь рабочего времени. Вот приедут и обо всем с точностью до копейки, до грамма скажут, хотя сами рыбаки, особенно бригадиры, мало-мало уже прикинули в уме, что да как будет.

Совхозный катер пришел неожиданно — в чумах пили чай. Повскакав со своих мест, все высыпали на улицу и побежали на берег.

* * *

В рыбацком клубе не вмещались все желающие, поэтому собрание провели прямо на улице, у чумов, благо подувал ветерок и комаров было мало.

Директор совхоза, высокий, солидный мужчина, родом из Полтавы, сегодня на редкость был щедр на похвалы. По его сообщению выходило, что в рыболовецком совхозе «Октябрьский» — одни передовики. Понятно: праздник.

Сегодня все начальники казались добрыми. И парторг Нина Ныровна, и председатель рабочкома, механик Николай Кошкарев, и вожак колхозной комсомолии Пукри Яптуне щедро раздавали передовикам премии, подарки, Почетные грамоты, переходящие вымпелы. Казалось, от аплодисментов уже и уши заболели, голова кругом пошла, вот-вот кожа на ладошках сотрется.

Первое место, как и предполагали парни, заняла бригада Александра Лырмина. Бригадир, зардевшись от смущения, вразвалку вышел на середину и сказал: «Будем и дальше так держать!» Все громко ему зааплодировали.

После торжества, не сговариваясь, весь народ кинулся на берег, где должны были начаться спортивные состязания. Мужчины, женщины, дети, даже старики тут же разбились на группы. В одном месте старик Ямбе соревновался с Михаилом Пальчиным в быстроте и сноровке по посадке сетей, в другом — двое молодых парней чинили рваные-прерваные сети — кто скорее зачинит, тот, значит, лучше помнит учения дедов и отцов. Тот и мастер, значит, победитель.

Особенно стало оживленно, когда рыбаки надели спасательные пояса и сели в лодки.

Ямбе, конечно, «болел» за сына, за своего Вавлё. Высокий, длинноногий, как и он, но с лицом нежным, почти девичьим, Вавлё возвышался в лодке среди других, сидя за рулем. Взревели моторы, и началось.

Вавлё Пяся сразу вырвался вперед, за ним — Яндо. Лырмин что-то замешкался со своим мотором, но вскоре и он понесся, полетел, оглашая берег ревом своего стального коня. Обогнал Саша Лырмин обе первые лодки, но вскоре его мотор вновь заглох, будто захлебнулся. За это время Вавлё Пяся, конечно, достиг условленного места, откуда следовало повернуть назад, и первым пришел к финишу. Крики, возгласы, ликование. Ямбе крепко жал руку сына, даже чуть-чуть не всплакнул от волнения, чуть старость его не предала.

Кому-то вздумалось и на гребле помериться силами. Тут и сам Ямбе