Руслана. Пересохшие реки, в которых раньше жили русалки - Евгения Клёнова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Экипаж с девушкой выехал на главную городскую улицу. К извозчику были приставлены пятеро охранников на лошадях. На пути возник отряд храмовых стражей, только что прибывших в Тильград. Среди них был Дивиш, служивший сейчас лично Марозу. Рыжий командир знал Руслану в лицо и не допустил бы ошибки.
Для приличия помахав мечами, охрана экипажа отступила. У служителей правосудия были все основания и приказы для задержания.
Дивиш достал связанную по рукам и ногам Руслану из кареты и усадил на свою лошадь, хотя у стражей была крытая повозка. Все те, кого сегодня ещё задержат, будут мужчинами. Повозка предназначается для них.
Замотанная в пеньковые верёвки девушка не могла сопротивляться. Она выла, намекая на то, что ей есть, что сказать, и надо бы хотя бы вынуть кляп изо рта, но Дивиш не сделал и этого. Всё, что нужно, она скажет следователю.
Елисей обещал Алу позаботиться о его жене и любой ценой сохранить ей жизнь.
Нужно было спрятать Руслану подальше и побыстрее. Он приказал подать карету, сразу после её пробуждения, но девушка отказывалась ехать по доброй воле. Он нанимался в царские советники, а не в няньки, поэтому тратить время на уговоры не стал. Так она оказалась связанной.
Столичный Храм Правосудия представлял из себя высокое каменное строение, светлое и просторное. Его подземные казематы, напротив, должны были внушать ужас преступникам. Камера, в которой расположили Руслану, отличалась чистотой и наличием деревянной мебели. Простой и не очень удобной, но в остальных комнатах не было и этого. У неё был источник света — старая масляная лампа, которую заправляли каждый день прислужники, приносившие еду и воду. И только благодаря нечастым визитам, девушка понимала, как долго она здесь находится.
Примерно через неделю её в первый раз отвели на допрос.
Служитель храма годился ей в отцы. Он был приветливым и внимательным, сразу же отругал прислужников за то, что не обеспечили девушку чистой водой для умывания и запасом новой одежды. Руслана понимала, что забота фальшивая, но всё равно дядечка с широкой улыбкой располагал к себе. Следователь представился Добрыней, и Руслана невольно подумала, что это имя лучше остальных подходит его открытому лицу.
Вопросы были простыми и отвлечёнными: детство, родители. Потом он перешёл к той самой ночи:
— Ты говоришь, что встретила его случайно. Он представился своим настоящим именем?
Она готовилась к подобным вопросам, поэтому без колебаний сказала:
— Да. Он сказал, что его зовут Богород.
Добрыня застучал пальцами по столу и тоже солгал:
— Он утверждает, что представился тебе сразу Алоисом.
— Не знаю, почему Богород так сказал, — она скрестила руки, пытаясь не выдать волнения.
— Ты думаешь, что он Богород?
— Я это знаю.
На этом первый допрос был закончен.
Девушку вернули в камеру, и неделю не происходило ничего.
В следующий раз, когда её вывели, она решила, что снова увидит Добрыню, но стражник прошёл мимо лестницы, ведущей в допросную. Они шли по тёмному арочному коридору несколько минут, пока не дошли до его конца. Впереди только железная дверь. За ней — комната со стенами тройной толщины.
Сердце ушло в пятки.
Это была пыточная камера.
Руслану усадили на низкий табурет в углу. Рядом вдоль стены тянулся широкий стол, на котором лежали инструменты. Коренастый палач с короткими кривыми ногами, кряхтя, перекладывал орудия с места на место. Он подносил их к огню, стоявшему рядом с лицом девушки, внимательно осматривал и, если находил следы крови, тщательно протирал. Закончив дело, он наточил несколько клинков и перешёл на другой конец комнаты, где стояли более серьёзные предметы по типу «деревянной лошади» или разобранной дыбы.
Руслана сидела белая, как смерть. Даже если бы кто-то начал задавать вопросы, она не смогла бы вымолвить и слова.
Дверь заскрипела, и в помещение завели человека. Совсем юный парень, растрёпанный и грязный. Увидев палача, он начал вырываться и тараторить о своей невиновности, обзывал служителей последними словами, пытался угрожать. Его подвели к ржавому крюку, свисающему с потолка, а девушку вернули в её камеру, так и не дав объяснений.
Следующий день начался с тёплого чая в кабинете Добрыни. На столе стояло два блюдца, но следователь наполнил только своё и, причмокивая, отхлебнул немного.
— Ты любишь ромашку? — спросил он.
— Что за прогулку вы мне вчера устроили? — процедила Руслана. — Думаете я испугаюсь вида засохшей крови на плётках? Я княжна. Вы не можете применять ко мне телесные пытки.
Добрыня отхлебнул ещё. Он никуда не спешил.
— Ты ведь стала княжной совсем недавно?
— И что? Я любимая дочь князя. Отец давно собирался меня признать.
— Мне известно другое, — он взял со стола стопку бумаг и выбрал лист из середины, — Алоис заставил его включить тебя в семью и передать часть наследства. Как только суд признает его самозванцем, Данияр окажется на свободе. И первым делом, он лишит тебя всего.
— Папа так не сделает, — она опустила глаза, понимая, что выдаёт желаемое за действительное.
— Мы недавно с ним говорили. Князь держит обиду не на тебя. Тебя он очень любит. Но он не может простить тебя, пока прикрываешь самозванца. Данияр оставит за тобой статус княжны и содержание, если расскажешь правду.
Руслана молчала.
— Алоис ведь силой заставил тебя выйти за него. Ты сбежала, но он снова тебя пленил. У нас и так достаточно доказательств. Он уже не жилец. Тебе всего лишь нужно выбрать: пойти на дно за ним или жить дальше. В достатке и почёте.
— Я знаю только Богорода, наследника Риинского царства, — отрезала Руслана.
Добрыня был уверен, что девушка не сегодня, так завтра расколется. Он допрашивал её ещё час, пока однообразные ответы не утомили его окончательно. Второе блюдце так и осталось пустым.
Судилище в Храме состоялось через четыре недели.
Руслану завели одной из последних. К этому моменту заседание длилось шестой час.
Он сразу выделялся из всех. Выглядел так, будто уже всё решилось, и вот-вот его выпустят и на руках внесут в тронный зал для коронации. Вместо привычной скамьи обвиняемого, для него установили широкое кресло с высокой спинкой. Он сидел в центре прямо перед судьями,
