Руслана. Пересохшие реки, в которых раньше жили русалки - Евгения Клёнова

— Я сделала, как ты учил, но не смогла убежать. Поэтому мне пришлось… Я не хотела… — зачарованный нож по-прежнему был зажат в руке. Девушка посмотрела на него, как на что-то инородное и с ужасом в глазах отбросила подальше.

— Всё нормально, — он прижал девушку к груди, гладя по волосам. На затылке была уже её кровь.

Поднялся шум. Пропажу ценного заключённого обнаружили. По лагерным тропинкам зарыскали солдаты.

— Бежим, — когда он крался к командирской палатке, заметил, что одна из лошадей отвязалась и отошла от стальных. Алоис взял девушку за руку и потянул в сторону временного стойла, почти сразу перейдя на бег. Верхом было больше шансов убраться отсюда.

Ноги подкашивались, но Руслана старалась не отставать.

Алоис поймал кобылу. Животное заупрямилось и попыталось лягнуть чужака, громко заржав. На звук быстро сбегались воины. Ал ухватил поводья. Времени на сюсюканья не было. Из темноты густых зарослей по тонким неудобным тропам в сторону лагеря летел отряд всадников. Очевидно, подкрепление.

— Целься в ноги!

Руслана обернулась на звук. В двадцати метрах, рядом с обозом, две вражеские кольчуги переливались в свете факела. У одного из воинов, худощавого и светловолосого, в руках был облегчённый арбалет. Механизм дал сбой, и солдат натягивал тетиву вручную.

— Ал, отойди! — закричала она и кинулась к парню.

Она обхватила его за пояс, собираясь вместе податься в сторону, как вдруг почувствовала, как что-то тонкое и острое пронзило под углом спину выше поясницы.

— Кретин, я же сказал по ногам бить, — голоса со стороны стали глухими.

По телу девушки пробежал спазм. Если бы пальцы не сжимали ткань кафтана Алоиса, она, должно быть, упала бы сразу. От боли было сложно дышать, да она и не дышала, обмякнув в объятьях любимого. Со следующим спазмом изо рта её вырвалась струйка почти чёрной крови. Наконечник пробил тело насквозь, но основная часть осталась внутри, острыми зубьями врезавшись в плоть.

— Руслана…

Не дать ей упасть — это единственное, что он мог.

Карие глаза были в сознании, но мгновенно наполнились слезами.

— Ал, мне больно, — сорвалось с её губ.

К ним уже вплотную подбежали солдаты, но Алоис не обращал внимания на то, что происходит вокруг. Его мир, хрупкий и беспомощный, лежал сейчас на его руках.

Кровь вытекала медленно. Он аккуратно провёл рукой по её животу. Наконечник. Почти не заметный на пропитанном чернилами и кровью платье.

— Я правда не знала про приворот, — вдруг прошептала она, — я столько раз обманывала тебя, но про это не врала, я честно не понимала, почему так нравлюсь тебе…

— Не надо, Руслана, я тебе верю, — перебил он.

— Нет, подожди, я хочу сказать… — она открыла рот, но новый спазм вместе с кашлем вытолкнул из горла сгусток чёрной крови.

Ал приподнял её голову, прислонил к своей шее и почувствовал, как тёплая жидкость потекла по коже.

— Ты только будь в сознании, ладно? Рана не смертельная, всё обойдётся. Сейчас найдём тебе травы от боли, и будет легче. Это же военный лагерь, здесь всё есть, — он успокаивал больше себя, чем девушку.

Их окружили, но никто из воинов не решался подойти.

Всадники показались из леса. Ал не поднимал головы, но сразу понял, что это не наёмники Мароза. Это свои. За спиной раздались знакомые голоса. Его охрана вступила в бой за его жизнь. Он обнимал Руслану под оглушительные звоны от ударов мечей и приговаривал:

— Вот видишь, за нами пришли. Сейчас поедем домой.

Девушка попыталась кивнуть. Она совсем ослабла, дышала мало и неглубоко.

Елисей подъехал вплотную, собираясь отругать нерасторопных пленников, но увидел, в каком состоянии девушка, и сдержался.

— Я здесь разберусь. Скачите в город, — сказал он, подведя своего коня.

Когда они поднимались в седло, Руслана случайно напрягла мышцы пресса. Она вскрикнула и оттого сделала слишком сильный вдох. Опять кашель с кровью. Ал старался не подавать вида, успокаивал её всю дорогу, но начинал терять самообладание от осознания собственной бесполезности. Она держалась молодцом до самого Тильграда, хотя путь был не близкий, но почти у ворот произнесла:

— Ал, мне холодно.

Он притормозил и накинул ей на плечи свой кафтан. Вскоре она потеряла сознание.

В резиденцию сразу же был вызван главный врачеватель с помощниками.

Нужно было срочно извлечь болт и обработать рану. Алоис настоял на том, чтобы лично ассистировать на операции. Когда они сделали всё, что могли, лекарь заключил:

— Слишком много времени прошло, слишком много крови потеряно. Ваше Высочество, я не могу гарантировать, что девушка проживёт хотя бы сутки.

Старик лукавил. На самом деле, он мог дать гарантию, что пациентка не продержится и дня. Такие увечья не каждый мужчина осилит, чего уж и говорить о слабой худенькой девушке.

Время изматывало. Все возможные мази и травы уже пошли в ход. Больше у Алоиса ничего не было. Он сидел у кровати и смотрел в одну точку, держа Руслану за руку. Вокруг назойливо кружился Ждамир, причитая и предлагая идиотские варианты из народной медицины и неработающих крестьянских заговоров. На другом конце спальни спиной подпирал стенку Елисей.

— У Мароза есть мёртвая вода, — произнёс Ал то, что уже час скакало у него в голове от виска к виску.

Повисла тишина, которую прервал Елисей:

— Даже не думай, парень…

— Пошли кого-нибудь к нему, — Ал встал, продолжая смотреть на девушку.

— Ты знаешь, что он потребует взамен.

— Я сдамся.

— Нет, Богород! Нельзя этого делать. Мы почти дошли до Риина, — встрял Ждамир.

— Мне всё равно.

— Парень, включи голову, — продолжил советник, — тебя раскусят в два счёта. Мечтаешь на виселице покачаться?

— У них нет доказательств.

— Без доказательств они бы на это не пошли.

— Мароз опасается, что я наведу войска на столицу. Я буду во дворце под охраной, пока идёт следствие. Так он будет в безопасности.

— А ты? Богород, они тебя убьют, — Ждамир продолжал безостановочно ходить, и уже начинал раздражать.

— Хотели бы убить: убили бы сразу. — Ал повернулся к Елисею. — Мне нужна мёртвая вода. Отправь людей.

— А им она зачем? Ты подумал об этом?

— Да. Они хотят достать тело Богорода из семейного склепа и восстановить его лицо.

— Или они уже это сделали. Канона в столице больше недели. Она наверняка уже опознала сына.

— И что?! — рявкнул Ал, — внешность ничего не значит, я и тогда был похож на любой его портрет. Прошло много лет, мы бы оба изменились. Мы вместе вышли из замка, вместе ехали в карете, вместе бежали от наёмников. Я с одинаковым успехом могу быть как Алоисом, так и Богородом. Боланский король