Замри, умри, воскресни - Мэриан Кайз

Не какой-нибудь похотливый старик с зачесом поперек лысины, а Парень с Моей Делянки — ну, вы меня поняли: симпатичный и в подходящей возрастной группе. Это было настолько для меня ново, что я чуть не рассмеялась вслух: меня кадрят. В ирландском супермаркете! Не то что у вас в Сан-Франциско, мелькнула у меня хвастливая мысль. Мы тоже можем найти свою любовь посреди бакалейных товаров.

Но мужчина выглядел подозрительно знакомым.

— Джемма? — Черт, он даже знает, как меня зовут. Я никак не могла его вспомнить.

— Джемма? — Продолжая улыбаться, он нахмурил лоб, если, конечно, такое возможно, а я начала впадать в панику. С Дублином всегда так: он такой маленький, что здесь нельзя и помыслить ни о каких черных ночах тайной страсти — непременно потом встретишь своего безымянного возлюбленного в ярко освещенном проходе между стеллажами с кашей. (Должна заметить, одноразовых связей у меня за всю жизнь было не больше двух, и, если я случайно на этих парней натыкаюсь, они меня в упор не узнают — что меня вполне устраивает.)

Слава-тебе-господи-это-же-только-джонни-фармацевт!

— Ой, Джонни, прости! — Гора с плеч. Я позабыла про тележку и овсянку и кинулась ему на шею. — Я подумала, ты из тех, с кем я спала.

— Нет, я бы помнил.

— Без белого халата тебя не узнать.

— Со мной всегда так.

Какая-то дама, загружавшая в тележку пятикилограммовый мешок хлопьев, бросила свои дела и внимательно на нас посмотрела.

«В воскресенье Иззи отправилась закупать продукты на неделю. Она стояла в замешательстве между рядами круп и не знала, что взять для завтраков. Изначально ее план предусматривал отучить маму от ее любимой овсянки и перевести на что-то более современное, типа хлопьев с кусочками фруктов, но вышло иначе: Иззи сама пристрастилась к овсянке. Вкусная домашняя еда, к тому же ее можно готовить в микроволновке, и продается теперь с добавками на любой вкус. Иззи взяла коробку банановой и тут заметила впереди в проходе мужчину. Он смотрел прямо на нее и улыбался.

Не какой-нибудь похотливый старик с зачесом поперек лысины, а Парень С Делянки — ну, вы поняли: симпатичный и в подходящей возрастной группе. Это было настолько для нее ново, что Иззи чуть не рассмеялась вслух: ее кадрили. В ирландском супермаркете! Не то что у вас в Сан-Франциско, мелькнула у нее хвастливая мысль. Мы тоже можем найти свою любовь в бакалейном отделе товаров.

Но мужчина выглядел подозрительно знакомым.

— Иззи ? — Черт, он даже знал, как ее зовут. А она никак не могла его вспомнить.

— Иззи? — Продолжая улыбаться, он нахмурил лоб, если, конечно, такое возможно, а Иззи начала впадать в панику. С Дублином всегда так: он такой маленький, что здесь нельзя и помыслить ни о каких черных ночах тайной страсти — непременно потом встретишь своего безымянного возлюбленного в ярко освещенном проходе между стеллажами с кашей. (Надо заметить, одноразовых связей у нее за всю жизнь было не больше двух, и, если она случайно на этих парней натыкалась, они не узнавали ее в упор — что ее вполне устраивало.)

Слава-тебе-господи-это-же-только-уилл-фармацевт!

— Ой, Уилл, прости! — Гора с плеч. Она позабыла про тележку и овсянку и кинулась ему на шею. — Я подумала, ты из тех, с кем я спала.

— Нет, я бы помнил.

— Без белого халата тебя не узнать.

— Со мной всегда так».

Я перестала печатать, откинулась назад и уставилась на клавиатуру. О господи, подумала я, кажется, Иззи этот Уилл нравится.

После того случая на парковке папе я больше не звонила. Обычно я звонила ему как минимум раз в неделю, но сейчас я была настолько обижена, что перестала.

Тем не менее я постоянно ощущала его отсутствие, и меня нет-нет да и кольнет какое-нибудь болезненное воспоминание. Например, как-то вечером я переключала каналы, и на экране появился Томми Купер. Я-то, конечно, к нему равнодушна, но вот папа прямо-таки с ума по нему сходил.

— Смотри-ка! — воскликнула я, и первым моим побуждением было пойти позвать отца, но я тут же прикусила язык, возбуждение стало угасать, уступая место сознанию собственной глупости, а затем и горю. Может, он сейчас смотрит ту же программу с Колетт? Сидят у себя в гостиной…

Даже представить это уже было больно, и я поспешила мысленно переключиться на свою книгу. Благодарение господу, что она у меня есть. Это для меня действительно спасение, я могу погрузиться в свои фантазии и часами из них не вылезать, излагая их на бумаге. Точнее — на жестком диске компьютера. И хотя Иззи с мамой пока переживают не лучшие времена, я знаю: такие времена непременно настанут. С Гельмутом у мамы все хорошо, они даже занялись совместным бизнесом — стали импортировать в Ирландию продукцию «Ла-Прери». И уже подумывают об открытии бальнеологического центра с таким же названием. Тем временем у Иззи с Эмметом отношения развиваются лучше некуда. Он совершенно потерял из-за нее голову, что выражается, в частности, в том, что он чрезмерно строг с нею, в то время как исключительно любезен со всеми другими, особенно с дамами.

И хотя в жизни у меня были подозрения, что папа с Колетт прекрасно ладят, в книге я могла найти утешение в том, чтобы изобразить их совместную жизнь как ад кромешный, где танцы вокруг пресса для брюк перемежаются лишением пирогов со свининой.

Потом вдруг мне на работу позвонил отец. Я чуть не потеряла челюсть.

— Что случилось? — спросила я. — Она беременна?

— Что? Кто? Колетт? Нет.

— Тогда зачем ты звонишь?

— Давно тебя не слышал. Или мне закон запрещает звонить собственной дочери?

— Пап, ты звонишь мне впервые с того дня, как ушел, а прошло ни много ни мало пять месяцев.

— Перестань, Джемма, не преувеличивай.

— Это не преувеличение, это факт. Ты мне ни разу не звонил.

— Наверняка звонил.

— Не звонил.

— А теперь звоню. Как у тебя дела?

— Хорошо.

— А у мамы?

— Тоже хорошо. Пап, я сейчас не могу говорить, я занята.

— Не можешь? — Его удивило, что я не запрыгала от радости, что он звонит, но он меня так обидел, что я не собиралась облегчать ему существование. И вообще, мне было некогда, я собиралась ехать к Оуэну.

— Как думаешь, чем все кончится?

Мы с Оуэном лежали в его постели, расслабленные и томные после соития, и рисовали друг для друга радужные перспективы.

— Твою книжку напечатают, — сказал Оуэн. — Ты прославишься, — и издатели твоей Лили Райт, которая загребает себе всех мужиков, станут умолять тебя напечататься у них, но ты будешь стоять как кремень, пока они не откажутся от Лили.