Бункер. Смена - Хауи Хью

— Вы не забыли о нашей встрече? — спросил Уилсон.

Дональд вытер лоб, а потом ладонь о брюки.

— Нет-нет, — отозвался он, пытаясь справиться с дрожью в голосе. — Просто утратил чувство времени.

Уилсон кивнул.

— Я увидел вас у себя на мониторе и примерно так и подумал. — Он взглянул на ближайшую к Дональду капсулу и нахмурился. — Там кто-то из тех, кого вы знаете?

— Что? Нет. — Дональд снял руку, замерзшую от контакта с капсулой. — Тот, с кем я работал.

— Итак, вы готовы?

— Да. Спасибо, что согласились освежить мои знания. Я уже давно не заглядывал в инструкции.

— Конечно. — Уилсон улыбнулся. — Как раз пора будить техника-реакторщика на его четвертую смену, вот и посмотрите всю процедуру. Мы только вас и ждали.

И он жестом пригласил Дональда к выходу.

Дональд похлопал по капсуле сестры и улыбнулся. Она ждала сотни лет. Еще день-другой может подождать. А потом они посмотрят, что именно он помогал создавать. Они выяснят это вместе.

Бункер № 17

2313 год

Год второй

Джимми не мог заставить себя писать на бумаге. Он утопал в бумаге, но не осмеливался делать пометки даже на полях. Эти страницы неприкосновенны. Эти книги невероятно ценны. И поэтому он отсчитывал дни, пользуясь висящим на шее ключом и черными панелями сервера с номером «17».

Он узнал, что это его бункер. Этот номер был оттиснут с внутренней стороны обложки его экземпляра «Правил». Он значился на схеме всех бункеров, висящей на стене. И он знал, что это значит. Возможно, он один в этом мире, но его мир — не единственный.

Каждый вечер перед сном он выцарапывал очередную серебристую черточку на черной краске массивного сервера. Прошедшие дни Джимми отмечал только по вечерам. Делать это по утрам он счел преждевременным.

Этот «проект» начался неуклюже. Он не предполагал, что пометок будет много, поэтому делал их посередине боковой стенки, да еще слишком длинными. Через два месяца у него стало заканчиваться свободное место, и он понял, что нужно начинать новый ряд, поэтому он перечеркнул все нанесенные пометки и начал подсчет дней на другой стенке сервера. Теперь он делал черточки маленькими и аккуратными. Четыре черточки и черта через них — так мать отмечала подряд дни, когда он вел себя хорошо. Шесть таких подряд он теперь считал как месяц. Двенадцать таких рядов плюс еще пять дней — и получится год.

Он нанес последнюю отметку в последнем ряду и отступил на шаг. Год занял половину боковины сервера. С трудом верилось, что прошел целый год. Год жизни на промежуточном этаже под серверами. Он знал, что дальше так продолжать нельзя. Представить остальные серверы, покрытые царапинами, было выше его сил. Отец сказал, что здесь достаточно еды на десять лет то ли для двух, то ли для четырех человек — он уже не мог вспомнить точно. Для него одного это означало как минимум двадцать. Двадцать лет. Он вышел из-за сервера и посмотрел в проход между рядами. В самом его конце виднелась массивная серебристая дверь. Он знал, что рано или поздно ему придется выйти. Он сойдет с ума, если этого не сделает. Он уже сходит с ума. Дни слишком сильно походили один на другой.

Он шагнул к двери и прислушался. За ней было тихо, как иногда случалось, но память услужливо подсунула ему слабое эхо ударов. Джимми задумался: может, набрать четыре цифры и выглянуть наружу? Нельзя было представить ничего хуже, чем невозможность увидеть, что происходит за дверью. Когда экраны камер перестали работать, Джимми ощутил себя так, словно его лишили зрения. У него осталось сильнейшее желание открыть дверь, приподнять веко, остававшееся закрытым слишком долго. Год подсчитывания дней. Подсчитывания минут в эти дни. Парень не мог считать их бесконечно.

Он не прикоснулся к панели. Не сейчас. Там, за дверью, плохие люди. Они хотят войти, хотят узнать, что здесь есть, почему свет на этом этаже все еще горит и кто он такой.

— Я никто, — говорил им Джимми, когда у него хватало храбрости. — Никто.

Он редко набирался этой храбрости. У него доставало лишь смелости слушать, как те люди ругаются по радио. Смелости позволять их спорам заполнять его мир и голову, слушать, как они бранятся и сообщают, кто кого убил. Одна группа работала на фермах, другая пыталась остановить воду, которая просачивалась из шахт и затапливала механический отдел. Еще у других было оружие, и они отнимали даже крохи, которые те сумели наскрести. Как-то раз в эфир вышла одинокая женщина и кричала, чтобы ей пришли на помощь, но чем Джимми мог ей помочь? По его оценке, в закутках на разных этажах осталось около сотни или больше людей, которые сражались и убивали. Но скоро это прекратится. Должно прекратиться. Еще день. Еще год. Они ведь не могут сражаться вечно?

Возможно, и могут.

Время стало каким-то странным. Это теперь было то, во что больше веришь, чем видишь. Ему приходилось верить в то, что время вообще течет. Не существовало больше ни затемнения на лестнице, ни приглушенного света в коридорах, означающего, что наступила ночь. Ни восхождений наверх и солнечного света, означающего, что наступил день. Были просто цифры на экране компьютера, и менялись они настолько медленно, что хотелось вопить. Цифры, смотревшиеся одинаково что днем, что ночью. Приходилось внимательно считать, чтобы точно знать, что день уже прошел. И этот подсчет давал ему знать, что он еще жив.

Джимми задумался: не поиграть ли в салки между серверами перед сном, но это он уже делал вчера. Может, расставить банки с консервами в том порядке, в каком он будет их есть? Но он расставил их уже на три месяца вперед. Можно пострелять в мишень, почитать, поиграть в компьютере, заняться домашними делами, но ничто из этого его не привлекало. И он знал, что, наверное, просто заползет в постель и будет смотреть в потолок, пока цифры не подскажут, что наступило утро. И тогда он подумает, чем заняться.

Проходили недели, накапливались черточки, а кончик ключа на шее Джимми стерся. Очередным утром он проснулся со слипшимися ресницами, как будто плакал во сне, и прихватил завтрак — банку персиков и банку ананасов — к большой стальной двери, чтобы съесть их там. Сняв с плеча винтовку, Джимми уселся, прислонившись к восьмому серверу и наслаждаясь тем, как работающая машина греет ему спину.

С винтовкой он разобрался не сразу. Когда отец исчез, его винтовка уже была заряжена, и когда Джимми обнаружил ящики с оружием и патронами, способ заряжания блестящих патронов в винтовку стал для него загадкой. Он сделал эту работу «проектом» — так отец всегда называл свои задачи на работе. С раннего детства Джимми наблюдал за тем, как отец разбирает компьютеры и другую электронику, раскладывая все детали — каждый винтик, каждый болт с навинченной на него гайкой — аккуратными рядами, чтобы всегда знать, в каком порядке они понадобятся при сборке. Джимми поступил так же с одной из винтовок. А потом и со второй, когда случайно зацепил ногой детали первой.

Разобрав вторую, он понял, куда ложится патрон и как он попадает в винтовку. Пружина в держателе патронов оказалась жесткой, поэтому вставлять их было трудно. Потом он узнал, что держатель называется «магазин», прочитав статью «Винтовки» в одной из книг. Но узнал уже через несколько недель после того, как самостоятельно разобрался с устройством винтовки, подтвердив это дыркой в потолке.

Винтовку он положил на вытянутые ноги поперек, а банки с фруктами поставил на широкую часть ложа. Ананасы ему нравились больше всего. Он съедал по банке в день и с грустью наблюдал, как тает запас этих банок на полках. Прежде он никогда не слышал об ананасах, и ему пришлось отыскать статью о них в другой книге. Ананасы стали началом головокружительного путешествия по коробкам с книгами. Статья про «пляж» вывела его на статью «океан», которая смутила его масштабностью прочитанного. Потом он узнал про рыб. В тот день он забыл о еде, а комнатка с рацией и матрацем была забита раскрытыми книгами и пустыми коробками. У него ушла неделя, чтобы снова привести все в порядок. С тех пор он множество раз с головой уходил в подобные экскурсии.