Серпомъ по недостаткамъ - Луиза-Франсуаза

Глава 25

  Император и Самодержец Всероссийский, Царь Польский, Великий Князь Финляндский и прочая, и прочая, и прочая Николай Вторый помнил практически все. Другое дело, что очень много из того, о чем он помнил, интересовало его чуть менее чем вообще никак, но в данном случае интерес подогревал (точнее охлаждал) забавный механизм, преподнесенный ему вместе с автомобилем ("чисто из дружеских побуждений, дабы первый из дворян России не страдал от жары"). Механизмов было четыре - и очень простых, но вот воздух они охлаждали изрядно. Поэтому Николая даритель оного весьма заинтересовал.   Откровенно говоря, не забыл бы Николай этого странного юношу и по иной причине: последний раз привилегию визита к императору использовалась более десяти лет назад - и то, с корыстной целью. А тут, дворянин всего лишь просил высочайше подтвердить и без того принадлежащее ему право - да и обуздать зарвавшихся купчишек. Как он сказал - "сегодня дворянину безнаказанно нахамят, а завтра на кого пасть раззявят?" Верно юноша это отметил, хамов непременно наказать нужно - да так, чтобы никто и думать после не смел о подобном. А то Витте слишком много купцам позволять стал, обнаглели они. Но и о самом юноше разузнать поболее было бы интересно - и сейчас Император, наслаждаясь невероятной нынче прохладой, с интересом выслушивал доклад Дмитрия Петровича Зуева, к которому обратился с соответствующей просьбой три дня назад.   Просьба Императора - это дело совершенно неотложное. И генерал Зуев отнесся к ней со всей серьезностью:   - ...особо отмечается, что как в Саратовской губернии, где он дела ведет практически во всех уездах, а так же в тех уездах иных губерний, где у него есть хоть какая собственность, в прошедшую зиму и весну население вырастало обычным порядком, в то время как во всех других местах наблюдается некоторое уменьшение числа людей.   - Благотворительность?   - Присутствует, Ваше Величество, но главным образом иное. Организует большие работы с привлечением множества народу, с денежной оплатой небольшой, но с прокормом всей семьи. Позволите продолжить? Далее, земли скупает в изрядных размерах, но с обязательным условием присоединения оных в виде неотъемлемой части личного поместья...   - Взятки дает?   - Не без этого, но довольно мало. Чаще мелким чиновникам, до начальника уездной канцелярии - и то, чтобы бумаги быстрее готовили. Говорят, что если сделка требует более трех дней, то отказывается, независимо от произведенных расходов и грядущих выгод.   - Женат? Любовницы?   - Не женат. Проживает в одном доме с девицей, старше него - но все утверждают, что относится к ней как к младшей сестре. В окружении его есть еще дама и девица, но достоверных сведений у нас нет.   - Что еще? Только вкратце.   - С конца прошлого года скупает разоряющиеся заводы по всем губерниям, сразу начинает из расширять, а в округе скупает земли и ставит новые деревни. Крестьяне в них идут охотно - даже в недород в его деревнях еды хватает. Урожаи же в его поместье втрое, а то и больше, чем на соседних полях. В уездах, где есть его предприятия или земли, размер винного акциза уменьшается, но прочих сборов поступает невпример больше, так что польза казне от его работ несомненна.   Есть еще большое поместье в Уругвае, где силами русских профессоров и агрономов в зимнее время готовит семена для русских полей. Есть сведения, что и уругвайцев приводят к православной вере...   - Что-нибудь еще интересное?   - Да. Никогда не соглашается ни на какие партнерства и товарищества, невзирая на сулимые выгоды. Да, вот еще: чинами, званиями не считается, но со всеми ведет себя как будто он родом выше прочих. Не показывает сего явно, однако вот урожденная княжна Белосельская отмечала, что не то что просьбы, желания его чувствуешь выполнить должным, как будто сам Государь просил...   - Спасибо, достаточно. А что же князь Мещерский так скромно отписался?   - Вероятно счел, что рапорт саратовской жандармерии, который и так весьма не мал, повторять депешей будет не совсем верно, и потому сообщил лишь самое важное.   - Хорошо, спасибо, генерал.   Николай придвинул к себе подготовленный указ и размашисто подписал его. Затем, немного подумав, взял второй экземпляр, подготовленный для канцелярии, и дописал на нем:   "Препятствий в покупке оным земель казенных и уездных не оказывать, в покупке земель частных и заводов от собственников способствовать, в прочих начинаниях помогать".   Затем, повернувшись к секретарю, уточнил:   - Этот - с офицерами, что назначены водителями автомобиля, доставить самому Волкову, а этот - он указал на экземпляр с припиской - разослать по всем губернаторам.   И добавил, обратясь уже к Зуеву:   - А вы там посмотрите за ним...   А когда Зуев покинул кабинет, подумал:   - Ну что, Сергей Юльевич, посмотрим как Вы теперь будете требовать уменьшения прав дворян...      За лето суховеи накрывали губернию еще трижды. И в Царицынском уезде, не считая моих (интенсивно орошаемых) полей не выросло совсем ничего. Но, честно говоря, это было не самой большой бедой. Бедой было то, что всяких там Франциях с Германиями тоже урожай был незавидный. В связи с чем цены на зерно на мировых рынках слегка подросли - и в той же пропорции подросли цены и на рынках Российских: Царицынские хлеботорговцы, словно сговорившись, отпускную цену на зерно подняли до двух рублей шестидесяти копеек.   Очень неплохо - если переводить на деньги еще нетронутый мой прошлогодний урожай: три и три четверти миллиона рубликов. И очень хреново, если зерно для прокорма народа закупать: моего-то запаса, даже если только в губернии народ подкармливать, хватит месяца на полтора. А подкармливать уже надо было - причем не только в деревнях.   Кризис - все же очень неприятная штука. Спрос на товары падает. На несъедобные товары, конечно - и в результате у Царицына скопилось почти полтораста выставленных на продажу белян. Оно и понятно: в городе и окрестностях штук сорок деревоперерабатывающих заводов обычно лес скупали довольно быстро - но тут все склады были уже завалены непроданными досками, и беляны были уже никому не нужны. То есть потихоньку их все же покупали, но уж очень потихоньку. И разбирали на бревна - тоже потихоньку, так что тысяч десять мужиков, ранее этим делом промышлявшим, остались без работы. И, соответственно, без денег.   Без денег - за потерей работы - осталось еще тысячи полторы работников собственно лесопилок, грузчиков на пристанях и на железной дороге. Ну а дальше пошли мелкие торговцы, прочий мелкослуживый люд - и специальным распоряжением губернатора Мещерского двести двадцать шестой Бобруйский резервный батальон был приведен в полную боевую готовность: власти ждали бунта.   И не только власти: резко возрос спрос на "срочные грузоперевозки" со стороны рыбных воротил - купцы боялись грабежей рыбных складов.   На общем паническом фоне островками стабильности выглядели мои закусочные: я цены на гамбургеры и пончики поднимать запретил. Вот правда пришлось резко поднять численность работников: если прошлым летом в Царицыне хорошо если продавалось по три-четыре тысячи гамбургеров, то сейчас в день уходило их до тридцати тысяч. Похоже, что для большинства населения города эти нехитрые "изделия из хлеба и була" стали основным видом питания. Власти в городе тоже это поняли - и Евдокия (как заведующая всем общепитом) получила разрешение на установку в городе "любого потребного числа палаток для торговли Царицынскими бутербродами и иной едой безпошлинно". А полиция (мне об этом сказал Черкасов) получила негласный приказ эти палатки усиленно охранять.   Вот только городские пекари меня очень невзлюбили - в булочных торговля печеным хлебом упала практически до нуля. Да и хлеботорговцы в восторг явно не пришли. Хотя для них ежедневные тонн двадцать муки (потребляемые обычно городом) и немного, но все рано обидно - ведь двух с половиной тысяч прибыли ежедневно я их лишал. И добро бы себе эту прибыль забирал - это понятно, это конкуренция, так ведь ни себе ни людям!   Решив, что "подружиться обратно" с хлеботорговцами не выйдет (если не поступаться собственными принципами), я затеял "недружбу" резко усугубить, причем уже навсегда. Кузька прошелся по унылым пекарям, с четырьмя нашел общий язык. А Юра Луховицкий быстро-быстро (буквально за неделю) все нужное сделал (или просто купил). Ему это было несложно, с апреля он занимался тем же самым - делал хлебные печи - для растущей гамбургерной промышленности. И печки у него были неплохие, за сорок минут в них выпекалось по сто фунтов булок. Десять новых печек были поставлены в подходящем кирпичном складе на окраине моего рабочего городка, восемь - расставлены в существующих пекарнях. И через две недели на прилавках четырех булочных появился "новый" хлеб - хлеб по "старой" цене.   Однако с моего приезда от царя прошло уже целых три недели, и ожидаемый "бунт" все же успел состояться. Вот только получился он какой-то несерьезный, полиция с ним справилась даже без привлечения войск (чему в батальоне, откровенно говоря, все были очень рады). "Бунтовать" начали мужики, традиционно занимающиеся разборкой белян, и грузчики с железнодорожной станции. Утром в воскресенье первого июля человек пятьсот собрались на Базарной площади, требуя немедленно "выдать народу" хлеб из хлебных складов. Судя по всему, зачинщики рассчитывали на массовую поддержку голодного народа, но в городе такого было маловато. Поэтому, накричавшись всласть, "бунтовщики" по Княгининской улице в сторону центра, но им даже не удалось перейти через Царицу: их остановил Ферапонт Федорович Черкасов, пристав первого участка. Не один остановил, с ним было еще четверо специально подготовленных полицейских. И два специально оборудованных мотоцикла.   Камилла - просто чудо. Когда я произнес нужное слово, ей потребовалось меньше минуты, чтобы извлечь из памяти нужную информацию:   - Если я не ошибаюсь, то у Гребе написано, как его делать. Тебе сколько нужно?   В коляски двух мотоциклов были засунуты баллоны высокого давления, накачанные, для разнообразия, обычным воздухом. А на железных треногах были приделаны обычные пульверизаторы для краски, которые использовались у меня в покрасочном цеху. Вот только вместо банок с краской к ним были приделаны снизу по пятилитровому стальному баллону с полупроцентным раствором хлорацетобензола, который Камилла мне синтезировала за пару дней.   Агрегаты эти я для себя готовил - боялся, что толпа рванет к зерновым складам, выстроенным на окраине поместья, почти что сразу за французским заводом. Но когда узнал о толпе на Базарной площади - тут же направил мотоциклы Черкасову. Тем более у него как раз было четверо полицейских, изделия освоивших: на всякий случай я предварительно провел испытания агрегата в чистом поле, и попросил полицию поучаствовать - чтобы потом в случае чего не отвечать, если кого-то в толпе затопчут.   Ветер летним утром всегда дует от реки, и Черкасов просто поставил два распылителя в полусотне саженей ниже моста через Царицу. Ну а когда разгоряченная толпа к мосту подошла, велел "запускать механизмы". Минут через пять "бунт" закончился - и все благодаря царю нашему, Николаю.   Из Петербурга до Царицына я все же добирался почти неделю, а три офицера свиты, имеющие соответствующий приказ - всего за трое суток. Когда, вызванный секретаршей, я вошел в контору, то увидал знакомые лица - и первым был давешний капитан.   - Капитан гвардии Ладейников, прибыл по личному распоряжению Его Императорского Величества - доложил он. - Позвольте представить, это поручики барон Нольде и барон Рамзай. Этот господин подполковник - не с нами... - он кивнул в сторону уже знакомого мне представителя Арткомиссии. - Нам поручено научиться управлению автомобилем, на что отведен всего один месяц. Имею так же пакет лично для вас.   - Вы уже устроились?   - Никак нет, но эта милая девушка сообщила, что нам предоставят места в заводской гостинице... - при этих словах он скорчил рожу - и извините за неприличный вопрос, у вас что, поприличнее места не найдется для офицеров свиты?   Я бессовестно рассмеялся:   - Капитан, у нас тут своя терминология. В смысле, язык профессиональный. Заводская гостиница - это лучшее место для командированных на расстоянии в пару тысяч верст отсюда. Впрочем вы и сами увидите, так что пройдемте в кабинет. Не желаете что-то выпить? Чай, кофе, что-то покрепче? И давайте все же по именам - я человек невоенный, могу в звании напутать или не так что сказать...   - Как скажете. Андрей Васильевич Ладочников. Вам Государь приказал передать собственноручно подписанный указ - и он протянул мне конверт с красными сургучными печатями.   Указ был втрое короче подписи под ним:   "Настоящим подтверждается родовое право дворянина Волкова Александра Владимировича на своей земле строить в пользу Отечества все, что ему будет угодно".   - Все губернаторы уже извещены или будут извещены в самое ближайшее время, так что отныне никаких препятствий вам не будет. А скажите, Александр Владимирович, это возможно - научиться управляться с автомобилем за месяц? Мы, конечно, все усилия приложим, но...   - Насколько мне известно, княжна Белосельская освоила эту премудрость за неделю. Вам, конечно, потруднее будет... Не стоит обижаться, господа - вам самого Государя возить, и придется изучить гораздо больше. Но через пару недель вы будете неплохими водителями. Начинающими, но неплохими водителями, поскольку для полного освоение управлением вам потребуется несколько лет. Это вы уже освоите сами - мастерство достигается исключительно практикой. Сейчас вас проводят в гостиницу, завтра с утра вас начнут обучать - а сегодня вы можете, например, посетить расположение Бобруйского батальона. Там в клубе бывает интересно.   Указ мне развязывал руки в одном "тонком" вопросе - и я, выпроводив гостей, поехал к "соседям". С пуском своего завода металл я у них больше не покупал, но у меня выпускались только листовой металл и профили двух размеров. А тут мне понадобились рельсы, которые, среди всего прочего, и делали французы.   У меня уже давно из головы не выходило предложение Никифорова - самостоятельно покупать уголь на шахтах и возить за заводы. Уголь я теперь покупал - но вот с доставкой были проблемы. И основной проблемой была перевозка его от Калача до Царицына - дальше по Волге я его снова транспортировал сам. И мне показалось, что строительство собственной дороги, узкоколейки от Дона до Волги проблему решит. Настолько сильно показалось, что я давно уже и расчеты предварительные провел, и даже маршрут наметил. Однако в России строительство дорог сопряжено с очень большой чисто бюрократической волокитой, осложненной происками конкурентов - а мне этим было просто некогда заниматься. И дорога не строилась - но тут картина кардинально поменялась. Я достал свои старые расчеты и пошел к соседям узнавать во сколько мне все это обойдется в реальности.    Ответ на мой вопрос был примерно таким, как я и ожидал: пятьсот девяносто тысяч рублей и три месяца. То есть через три месяца я, заплатив столько денег, смогу получить рельсы и все остальное железо для постройки двухпутной дороги от завода до устья Сакарки. Да... Но строить - надо, мне уже сейчас угля не хватает, а производство все растет. Железная дорога от Калача уже полностью загружена, ведь только металлургический завод "пожирал" два эшелона угля в сутки, а в Саратове у меня вообще три завода работали. "Свой" уголь при доставке в Саратов обходился мне в девять копеек за пуд - и пять стоила перевозка его от Дона до Волги. То есть в сутки со своей дорогой я только на металлургическом экономил бы больше тысячи, а всего, получалось, мог сэкономить побольше миллиона рублей в год. Вот только чтобы не потратить больше на угле для паровозов, мне и тут нужны были свои локомотивы, типа тех, что построил Илья для перевозки соломы.   Так что из конторы металлического завода я направился к Илье.   Ильи в конторе не оказалось - народ все же предпочитал важные дела делать уже ближе к вечеру, когда жара спадает, и я, что называется, "сцепился языками" с другим помощником начальника станции, Иваном Михайловичем Лоскутовым. Лоскутов фактически был ответственным за все станционные и подъездные пути, которые все время там или сям ремонтировались, и разговор с неизбежностью сполз на этот перманентный ремонт. И случайная фраза, сказанная Иваном Михайловичем, меня очень заинтересовала:   - Жалко, что дорогу строили на русских рельсах, сейчас много путей износилось, рельсы менять приходится часто - и приходится опять же русские рельсы закупать. Стальная компания Карнеджи весьма условия выгодные дает, куда как лучше наших - на замене рельсов могли бы сильно меньше тратить. Но у нас-то рельс второго типа, а с американским рельсом размер не совпадает, хоть все пути целиком перешивай.   - А что, разве у американцев рельсы не такие же?   - Да в том-то и дело! И разница-то крошечна, а вместе рельсы класть не годится: американский рельс или на линию почти выше нашего, или, напротив, ниже на полторы. Да вы и сами убедиться можете: у нас стрелки выходные американские - сталь больно хорошая - и под все дополнительно как раз линейное железо подложено. Нынче как раз новый заказ готовлю, правление наконец решило все стрелки американские установить, чтобы ремонт этот уже закончился...   После того, как и вернувшимся в контору Ильей мы быстро обговорили возможные сроки и способы строительства новых локомотивов, я, сжимая в потном кулачке адрес конторы Carnegie Steel Company, по дороге домой заехал на почтамт и отправил телеграмму. Уже после до меня дошло, что фирма-то называется "Карнеги" - интересно, он еще оказывается еще и стальной магнат?   Ну а через три часа я понял, "как добиваться успеха". В далекой заокеании была глубокая ночь, но кто-то к заказам клиентов относился очень серьезно - и на вопрос "почем будет железо для строительства восьмидесяти пяти миль дороги из восьмифунтовых рельсов" я получил развернутый ответ:   "Мистер Волков, Карнеги Стил Компани не производит восьмифунтовых рельсов, но мы можем предложить на выбор семь и десять фунтов на фут, семифунтовые - только двадцать футов, а десятифунтовые - в двадцать или сорок футов длиной..."   По мне и восемь - маловато, а что там с десятифунтовыми?   "... полная стоимость с доставкой в порт Ростов составит что девяносто две тысячи долларов, срок доставки - тридцать два и тридцать четыре дня..."   Так, это триста восемьдесят четыре тысячи, чистая экономия двести с лишним тысяч и еще минимум два месяца. Неплохо. А что там еще?   "... с момента оплаты аванса в пятьдесят процентов, полная оплата по доставке груза в порт. При полной предварительной оплате сразу четыре дюжины стрелок - две левых и две правых - бесплатно".   Понятно - фактически скидка почти на десять тысяч. И в результате километр дороги выйдет мне в три тысячи в железе. Прочее уже было подсчитано: шпалы, работа - это еще примерно сто тысяч, то есть дорога получится меньше четырех тысяч за километр. Узкоколейка, конечно - но, судя по изученным за последние дни материалам, даже узкоколейка меньше шести тысяч за версту ни у кого не выходила.   В недолгой борьбе между патриотизмом и здравым смыслом победил последний.   В пятницу солдатики Бобруйского батальона снова выдвинулись в поля - руководить пятью тысячами мужиков с лопатами. Официально это называлось "удаление неблагонадежных частей населения из города", да и фактически таковым и было. Вот только население "удалялось" вполне добровольно: хотя денег я платил и немного, снова по тридцать копеек, но во-первых, кормил от пуза, и во-вторых, кормил вместе с семьями: систему учета работников и обеспечения из семей провиантом предложил Водянинов, а для "отоваривания" народа в городе как раз очень пригодилось полученное Евдокией разрешение "на установку любого числа палаток".   Палаток действительно было нужно много: продукты получали "за работников" почти три тысячи баб. Хотя большинство приходили не каждый день, все же пришлось два десятка времянок поставить: за день работы кроме денег рабочему начислялось крупы три фунта (достаточно и семью голодом не морить, и запас сделать). Чтобы толкучку не создавать, я распорядился, а Кузьма реализовал расфасовку крупы в пакеты непосредственно на складах, что очень оказалось удобно. Да и, как оказалось, фасованная крупа самим фактом "заводской упаковки" резко "повысила доверие народа", и спустя неделю за продуктами бабы стали ходить не ежедневно, а раза два в неделю.   Дел было опять невпроворот, и опять все делалось при моем активном отсутствии, даже подготовку пути узкоколейки делал вызванный командиром Бобруйского батальона Разуваевым его приятель из саперной части, стоящей в Саратове. Я же все силы направлял на строительство завода в Харькове - а с вопросом, чем он будет занят, я определился окончательно после разговора с подполковником Карповым. Разговор же наш состоялся на следующий день после встречи в конторе, поскольку он изначально определен обеими сторонами как долгий и обстоятельный.   Карпов с подарком моим распорядился именно как представитель военной организации, определяющей направления технического совершенства армии - он передал его на испытания. А подарил я ему всего лишь велосипед: для удобства разъездов унтер-офицеров по моим полям было изготовлено пара десятков машин, очень похожих на знакомую мне с раннего детства советскую "Украину". И армии велосипед понравился. Впрочем, с велосипедов разговор только начался, а закончился он опять же тракторами.   - Валерий Георгиевич, - сказал я, выслушав все доводы подполковника о пользе тракторов для артиллеристов, - давайте напрямоту: я просто не хочу поставлять армии тракторы. Ни Т-40 не хочу, ни "Бычки" с переделанной, как вы предлагаете, коробкой передач. И не потому вовсе, что не хочу, чтобы наша армия была слабее, а потому что эти именно трактора ее сильнее не сделают. Я уже не говорю про относительно невысокую надежность техники, с нею, я думаю, армия постепенно справится - хотя это и влетит в немалую копеечку. Просто я знаю - поверите вы в это или нет - что именно нужно армии. И кое-какие образцы я вам покажу сегодня же, что же до велосипедов, то их я смогу армии поставлять - да и кому угодно поставлять - не раньше начала следующего года. Просто я их еще массово не делаю, те, что вы видели сделаны в опытном цехе исключительно для обкатки конструкции.   - Странно, наши специалисты сочли, что велосипед ваш изготовлен на хорошо подготовленном заводе, для многих деталей очевидно была изготовлена весьма дорогостоящая оснастка. Но я имел в виду нечто иное...   - В общем-то вы правы, для велосипедов специально изготовлены были ведомая шестерня, втулка педалей, ведомая шестерня цепной передачи и, собственно, рама - да и в ней использованы элементы серийно выпускаемой машины. Это маленький мотоцикл, именуемый у нас мопедом, изготавливаемый в основном для Франции. Он и в России продается довольно широко, странно, что ваши специалисты не обратило на него внимания. Но мопед армии не нужен, а нужно кое-что другое. Идемте, я покажу...   - Вот это - я продолжил разговор уже в "модельном" цехе - тяжелый мотоцикл, идущий у нас под маркой М-7. В коляске, обратите внимание, установлен пулемет Хочкисса - и, поверьте, это будет весьма грозной боевой машиной. Если коляску не пристегивать, то мотоцикл развивает скорость до семидесяти верст в час, а с коляской - до пятидесяти. Пулемет, конечно, дрянь - но лучше для этой цели пока нет.   - Мы считаем, что пулемет Максима лучше подходит для нужд армии.   - Коляска переводит максимум сто двадцать килограммов, то есть триста фунтов. А "Максим" сам весит пять пудов. Если найти пулеметчика весом в три пуда, то сюда можно и "Максим" поставить - только уже без патронов. Увы, но здесь иного варианта пока нет. Управление может сам мотоцикл купить в магазине, например здесь или в Саратове, а коляска... пять тысяч рублей - и забирайте эту, вместе с пулеметом, потому что пять тысяч я сам за пулемет платил. Сама коляска - сто рублей, ее в магазине не купить - она бронированная. Не сильно, но пулю из "Нагана" в упор держит. Только если вы пожелаете их массово закупать - опять, до следующего года я их много сделать не смогу. И последнее, - добавил я, когда мы уже выходили из цеха, - годный для нужд армии трактор я пока построить вообще не могу. Он даже еще не спроектирован. Я знаю, какой он должен быть, но показать его смогу лишь через год, может быть - следующей весной. Так что снова повторю - нет у меня сейчас ничего, что вы можете у меня закупать.   Подполковник, слушая мою речь, почему-то улыбался. И когда мы вернулись в кабинет, с той же улыбкой сказал:   - Александр Владимирович, мне говорили, что вы родом из Австралии и кое-чего в жизни в Империи неправильно воспринимаете. Но, признаться, степень вашего непонимания меня даже смутила. Артиллерийское управление не имеет в виду, что вы немедленно начнете поставки всей этой вашей, безусловно замечательной, техники. Те же испытания тракторов мы имели в виду провести в течение самое скорое года. Что же до поставки десяти тысяч велосипедов, то опять мы не думали, что вы их поставите на следующей неделе - как раз и рассчитывалось, что в следующем году - и не обязательно с января - вы только начнете из поставлять, а вся партия будет поставлена за несколько лет. А насчет мотоцикла с пулеметом, то мне кажется - лично мне - что вы придумали действительно вещь, которая может быть армии весьма полезна. Но, к сожалению, я не располагаю названной вами суммой - он горестно вздохнул - Безусловно, я доложу начальству об этой машине, но когда требуемая сумма будет выделена - я даже примерно сказать не могу. Знаете, если бы вы запросили за что-то тысяч, допустим, сто или больше - то вопрос так или иначе был бы решен быстро. А пять тысяч - сумма небольшая, и насчет нее можно и год решения прождать.   - Валерий Георгиевич, тогда у меня будет несколько иное предложение - мне неожиданно пришла в голову забавная мысль и я, пока не забыл, решил с подполковником ею поделиться. - Я хочу предложить вам, не как офицеру Арткомиссии, а как просто русскому офицеру, сделку. Нет, ничего бесчестного - поспешил я добавить, увидев, как он дернулся - просто договоренность двух частных лиц, равно недовольных бюрократами. Вы, как человек, оружие знающий и любящий, увидели у меня забавную игрушку - и я вам ее дам поиграть, бесплатно естественно. Наиграетесь - отдадите, ну а нет - так я себе еще сто штук таких наделаю. Ну а вы, видя, что сам я в оружии понимаю мало, порекомендуете мне парочку артиллерийских офицеров в отставке - ну мало ли, может кто по ранению к службе не годен или с начальством не ужился. Пусть они все мои поделки у меня же и испытывают, до ума доводят. Но это - еще не все.   Мысль моя стремительно зрела в голове, и я спешил ее выпихнуть до того, как голова от необозримости перспектив лопнет:   - У меня в Харькове есть подходящий заводик, который пока ничем не занят. Я там начну как раз велосипеды делать, а Артуправление, считая велосипеды товаром военного назначения, пусть выделит небольшой отряд - скажем, роту - для его охраны от вражеских шпионов. И там, в закрытом цехе вроде моего модельного, и мотоциклы начну производить, а потом - и специальные военные трактора.   - Интересное предложение, я думаю, что начальство на такое вполне согласится.   - А для серьезных испытаний техники я устрою где-нибудь в глухой степи специальный полигон. Не от армии, а свой, личный. Испытателями казаков найму... только я вас попрошу еще вот о чем. Подъесаул Головин меня в казаки принял - ну чтобы с его парнями нормально разговаривать в Уругвайской экспедиции. Но пока - пластуном, да еще почетным. А мне бы хоть какое, да командирское звание получить, хоть старшиной назначить. В отставке - получится вроде и формальность, а уважения со стороны казаков прибавится, и народ на полигон проще набирать будет, и порядку на нем прибавится... Но это уж - как получится - добавил я, видя, что улыбка на лице Карпова расплывается шире лица.   - Я доложу о ваших пожеланиях начальству. А вы действительно предлагаете мне сейчас забрать этот мотоцикл?   - Настаиваю, я сейчас распоряжусь, чтобы его упаковали и подготовили к отправке. И еще... Валерий Георгиевич, я понимаю, что военная служба непредсказуема. Но если будет возможность - вы телеграфируйте о своих - или еще чьих - визитах ко мне, хотя бы дня за три.   Подполковник убыл в Петербург, увозя мотоцикл и пулемет, ну а я занялся подготовкой Харьковского завода к выпуску велосипедов. И начал с того, что попросил у Емельянова отлить бронзовую доску с надписью "Харьковский велосипедный завод".