Серпомъ по недостаткамъ - Луиза-Франсуаза

Глава 26

  - И как это у него получается? - задумчиво пробормотал Герасим Данилович.   - Что? Машины изобретать? Так наверное в этой, как ее, Аделаиде, его научили как.   - Мне тоже было интересно, я знакомых попросил узнать - не учат там этому всему. У них курсы учебные - как в Эдинбургском университете, только профессора там лишь те, что в Британии никто в университеты не взял. Ты знаешь, как сам он Аделаиду назвал? Дырочкой в жопе мира! - и Герасим Данилович довольно рассмеялся.   - То есть как дырочкой? - не понял Нил Африканович.   - Вот и я давеча спросил. А он сказал - именно дырочкой. Вроде и светло, и воздух вокруг хороший - а все равно жопа.   - Верно, - тоже засмеялся Иванов. - Постой, но ведь в Эдинбурге электрических инженеров не готовят!   Немного помолчав, Герасим Данилович продолжил:   - Да я и не о том вовсе. Вот как у него получается не про машины придумывать? Я уже и так, и сяк поручение его рассматриваю: с любой стороны получается, что лучше и не придумать. А в деньгах, если посчитать, так только экономия и выходит. Вот ты скажи: почему никто другой не додумался сделать так, что рабочий вроде как и меньше других получает, а с завода его никто не сманит? Я тут тоже посчитал: квартиры, что он рабочим выделяет, стоят ему в двести маленькая, в триста пятьдесят большая. Примерно. Плату он берет от семи до десяти рублей, получается - за три года у него дом окупится. Рабочий, за вычетом платы за квартиру, получает рублей двадцать в месяц - не мастер, простой рабочий. На прокорм рабочему тоже выходит в месяц рубля три-четыре, потом копейки идут на выплату врачу, в школу для детишек... Вот и выходит, что всех расходов на рабочего у него на рубль в день - меньше, чем у многих. А и рабочий лучше живет, и ему выгода сплошная.   - Ну считает-то он хорошо - усмехнулся Иванов.   - И другие не хуже считают, но у других-то так не получается!   - Народ-то вокруг не слепой, посмотрят как у него устроено - и переймут! - убежденно произнес Нил Африканович. - выгода-то - она каждому видна.   - Вот мне и интересно, как это у него получается: ко мне приятель старый с месяц как заезжал, посмотрел, конечно, как тут у меня все устроено. У него в Москве фабрика небольшая, ботинки да сапоги выделывает. Ну мы с ним вместе и так считали, и так прикидывали - все в разорение фабрике выходит. А у него - что ни сделает, так в выгоду...   Инженеры замолчали, задумавшись. Затем, вздохнув - и видимо, так ни к какому внятному выводу не придя, Иванов отметил:   - Вот поэтому-то он и хозяин тут всему. А нам остается радоваться, что при нем работаем. Ты как рабочих-то делить собираешься?      Закрутившись в делах с новыми заводами я как-то потерял из виду старые - то есть не особо был в курсе что там делается. Так что лишь в понедельник девятого июля я выбрался на судостроительный, выбрался просто посмотреть как идет дела и что нужно срочно сделать чтобы дела все же шли. И попал я на завод очень вовремя: готовился спуск на воду очередного траулера.   Саша Антоневич придумал очень интересный стапель для этих небольших корабликов: после завершения строительства он целиком приподнимался на восьми гидравлических домкратах, рабочие вытаскивали подпирающие брусья - и после того, как домкраты отпускались, вся конструкция целиком скатывалась по рельсам в воду. Скатывалась довольно медленно - ее придерживали мощные лебедки, но спуск корабля - хотя и без вздымающихся волн - мне понравился.   Судя по всему, на стапеле корабли был полностью доделан - на нем сразу после спуска завели мотор и кораблик плавно пошел куда-то вдаль. Поскольку проблема с моторами еще не выветрилась из моей памяти, я поинтересовался у Бори Силина, ставшего начальником завода, какой двигатель у этого конкретно траулера.   - Все стандартных "восьмерки", калильные (этим словом я поименовал дизель, дабы не вызывать ненужных ассоциаций).   - Каких "восьмерки"?   - Стандартных, на двести сил. Павлищев их аккурат по штуке в день делает, так что и на траулеры хватает, и на "амазонки" уже поставили.   - На обе? - я, честно говоря, немножко обалдел от услышанного.   - Да, и на старых тоже. Кроме самой "Амазонки" - на ней пока так и стоят четыре "шестерки", но ей хватает, она же больше в дрейфе стоит.   - И что я пропустил на этот раз? Борь, ты извини, я на месяц из производства выпал... сколько у нас сейчас "амазонок" и траулеров? - и я посмотрел на "большие" стапеля, где по-прежнему стояли два еще некрашеных полусобранных корпуса "амазонок".   - Траулеров - если этот считать - пока шесть, "четверку" сейчас обратно тащат на буксире, на мель села и винт потеряла. А "амазонок" - сама плавбаза, "Мараньон, "Укаяли", "Мадейра"... послезавтра "Тапайос" в достройке закончится и на Каспий пойдет. Но мы быстро наверстаем - сейчас на сборку траулера всего неделя уходит, так что на неделе два и спускаем.   - Тапажос...   - Что - Тапажос?   - Река так называется, по-бразильски. Ладно, баржа пусть "Тапайосом" будет, на русский слух получше будет. Кто названия-то придумал?   - Да это Маша Векшина... ей кто-то сказал, что два судна без названия, она и прибежала с книжкой. А я сам-то и не прочитал, что написано - с некоторой грустью ответил Силин.   - Да в книжке небось так и написано, как назвали - ну кто у нас португальский-то язык знает? Ладно, не печалься - и так чудеса трудового героизма показываете.   - Это все Никодимов, он тут среди рабочих собрание провел, все рассказывал как народ в деревнях с голоду мрет и как нам нужно быстрее траулеры да рефрижераторы собирать - рабочие сами постановили, что до льда будут работать по двенадцать часов. Понятно, за дополнительную плату - но ты же мое решение отменять не будешь?   - И сколько ты платишь за это?   - По плану они работают на два часа больше, так что на двадцать процентов больше и получают.   - Переработку, два часа эти, оплачивай в полуторном размере. С первого для, пересчитай выплаты, если нужно. Рабочую инициативу поощрять нужно! И твою тоже - с сегодняшнего для переходишь на тарифную сетку "старых кадров". Кстати, что там за новый корпус у заводской пристани Антоневич строит? Я вроде такого в плане завода не припомню.   - Это не Антоневич, это Мефодий строит. Склад, говорит, холодильник будет. А у пристани - так это чтобы рыбу не размораживать. Ты к нему зайди, он сейчас с Ключниковым маршрутку-холодильник мастерит.   - Да, вот так отойдешь на минутку пописать - а тут уже новый склад построят или дюжину кораблей на воду спустят - рассмеялся я. - С кем я связался? Ну ладно, у меня секретари записали на сегодня ещё по железной дороге к Емельянову заехать, а тебе - еще раз спасибо.   - Только ты непременно у Мефодию загляни сначала, а то они с Ключниковым без тебя точно подерутся - сегодня как раз с утра и ругаться начали.   Женя Ключников фактически стал руководителем всего тракторного производства, и к делу относился очень серьезно. По крайней мере трактор в сборочном цехе находился чуть больше пяти часов - после чего своим ходом выкатывался на испытательную площадку. За это время из заготовок строилась рама, собирался кузов, устанавливались мотор и трансмиссия, вся электрика и все-все остальное, включая стеклоочистители (для Т-40, конечно). В новом сборочном корпусе, построенном весной, трактора передвигались уже не на своих колесах (которые теперь ставили вообще на последнем посту), а на настоящем конвейере - Женя очень творчески отнесся к моим рассказал о пользе оного.   Ну а в старом цехе, больше чем вдвое более коротком, сейчас собирались тракторные прицепы - и именно там я застал процесс "взаимодействия" Мефодия и Жени:   - Я еще раз говорю: не потянет трактор твой холодильник! Поэтому и на производство я телегу эту ставить не буду.   - Женя, мы уже проверяли - трактор прекрасно все тянет.   - Ты бы еще его по Унтер ден Линден пустил, там трактор и две таких телеги потянет. А по нашим дорогам - не потянет...   Увидев меня, Женя сменил агрессивный тон на назидательный:   - Вот и Александр Владимирович скажет. Александр Владимирович, ну разве потянет Т-40 по нашим дорогам десятитонный прицеп?   - Какой прицеп?   - Десятитонный! - в голосе Ключникова прозвучало торжество. Вот, посмотрите - он указал рукой на довольно-таки небольшой фургон, стоящий около ворот цеха. Четыре тонны железа и еще он собирается туда шесть тонн рыбы в ящиках запихнуть!   - А с грузом испытывали? - Мефодию было под сорок, и почему-то я никак не мог назвать его на "ты", хотя он неоднократно и просил.   - Нам рессоры Архангельский считал, поставили как на пассажирских вагонах, двойную подвеску. Илья Ильич сказал, что десять тонн только груза выдержит...   - А без рессор и рамы, только фургон - сколько весит?   - Три тонны, больше даже. Тут же медь да олово, холодильная машина тяжелая получается.   Я подумал, потом кое-что вспомнил "из прежней жизни".   - Так, господа, вы оба неправы. Женя, ты неправ потому, что на первой передаче трактор и двадцать пять тонн вытянет. А вы Мефодий, неправы потому, что даже десять тонн тянуть никому не нужно. Трактор-то вытянет, даже на нашей дороге. Вот только потом по этой дороге только трактор и проедет - прицеп ее разобьет. Причем - даже шоссе разобьет: давление на колеса получается слишком большое. Но, - продолжил я, - рефрижератор сухопутный нам все равно нужен. Поэтому мы вообще сделаем иначе. Вы, Мефодий, постарайтесь сделать холодильный шкаф небольшого размера, литров на пятьсот. Из четвертьлинейного листа, его еще у нас много - а стенки сделайте сантиметров десять толщиной, и в качестве теплоизоляции возьмите листы стекловаты - какую в воздушных фильтрах используют, переложенные картоном. Мне кажется, что для перевозки мороженой рыбы в таком шкафу хватит и семилинейной керосиновой горелки - по крайней мере она поможет рыбе не растаять в течение нескольких часов. А ты, Женя - после того как Мефодий шкаф готовый тебе покажет - сделай тележку, на которую таких шкафов поместится штук шесть. В этом случае прицеп получится максимум тонны в четыре - тоже для дорог не очень хорошо, и чтобы дороги не разбивать, колес мы поставим не четыре, а восемь, по два колеса с каждой стороны на ось.   Мефодий немного подумал, затем сказал:   - Зачем ждать? мы сейчас с Женей полчаса вместе подумаем, о размере договоримся - и можно начинать. Завтра уже "Мараньон" с рыбой приходит - как возить будем?   После "общения" с этой парочкой я зашел к Славе Павлищеву - уж очень мне было интересно узнать, как он моторы для судостроительного так ловко делать стал. Но оказалось, что все довольно просто:   - Александр Владимирович, я же насчет станков подумал: ведь мотор у вал получился хороший, работающий - и выделывать из станки не позволяют. И ведь проще станок исправить, чем сызнова мотор придумывать. А Бромлеевский сверлильный, из которого Евгений Иванович хонинговальные делает, мне хорошо знаком. И что станина у него слабая - я тоже знаю. Станок переделывать - это новая станина нужна, а там все переделывать придется. Так я сделал, как в мастерской института, когда тяжелые детали фрезеровать надо было. Поставил роликовый подпор, на винтовых ножках чтобы высоту регулировать, и теперь стол станка при сходе со станины сразу на ролики и опирается. Вот только сам стол пришлось с нижней части выровнять - так это на фрезерном станке Никифоров и сделал. Там ведь главное чтобы ровно было, а уж высоту подпора точно ножками-винтами и выставляем. Четыре станка доработали, и сейчас, при нужде, можно и по два мотора в день выделывать...   Хороший подход, мне понравился: вместо того чтобы изделие под станок проектировать, станки под изделие приспособить. На конструкцию Павлищева я поглядел, не так все просто там было: с помощью хитрого пантографа роликовый стол сам выставлялся в одной плоскости и справа, и слева от станка - так что гарантировалась соосность всех цилиндров блока (приме, судя по размерам, теперь можно и по шесть в блоке делать).   - Ну а если потребуется не два, а, скажем, десять в день делать?   - Можно и на таких станках, только их уж не четыре, а дюжины полторы нужно будет. Но в этом случае дешевле все же будет свой станок сделать. Я же сначала проект нового станка и сделал, а уж потом понял, что очень дорого он встанет.   - А новый твой станок сколько времени делать?   - Не знаю... месяца два-три точно пройдет. Да и действительно дорог он будет, я прикинул - и выходит, что если самим даже делать, то тысяч в тридцать встанет, если не больше. ..   - Слава, мне нужно будет к весне делать по десять таких моторов в сутки. Начинай изготовление своего станка.   По дороге к Емельянову я вспомнил о том, что уже завтра прибывает первый рефрижератор с рыбой с Каспия - и теперь народ в полях не будет потихоньку, но роптать, что "одной кашей кормят".   Рыба - это хорошо. А еще лучше куры и, если верить опыту европейцев - яйки. Птицеферма разрослась очень быстро: инкубатор - вещь очень продуктивная, да и куры - если их хорошо кормить - тоже стараются не отставать. Так что сейчас в клетках четыре тысячи несушек-леггорнов насыпали в корзинки птичниц почти четыре тысячи яиц каждый день. Голосистые и пестрые яиц давали раза в полтора-два меньше, но зато уже скоро они дадут очень заметную прибавку на мясном столе: пять тысяч голосистых петушков уже начали делиться с народом сотней килограмм мяса в день, а курочки потихоньку разбредались по ещё десятку ферм, которые строились в окрестностях прочих заводов.   "Колхозным" своим крестьянам в выстроенных деревушках я тоже отдал кур на вырост, по двадцать пять на семью - подходящего размера курятники Мешков ставил в каждом доме. Условия были простые: корм курам крестьяне получали бесплатно, за что обязались сдавать половину яиц и зимой половину кур сдать на мясо. С инкубатором-то куры очень быстро размножаются, мне из теперь было просто негде выращивать, а крестьянских домов - много. Причем учет поголовья и яиц велся донельзя просто: сколько корма получил - столько продукта и сдай. А завод Забелина-Коростылева в сутки кормовых дрожжей выдавал по пять тонн - этого на полста тысяч кур должно хватить, и сейчас таких заводов строилось еще сразу пять. Так что в перспективу светлого (и, главное, сытого) будущего я смотрел с уверенностью: тонн десять курятины в сутки осенью можно будет начинать стричь. А это - полноценное питание тысяч на пятьдесят человек. Не сказать, что много в масштабе Империи, но свой "передовой отряд рабочих и крестьян" я накормлю досыта.   А насчет "непередового отряда" землекопов надо было еще думать, причем быстро. Кроме пяти тысяч, которые строили насыпь будущей дороги, было еще пятнадцать, которые рыли многое другое. На дорогу в основном народ из города был вывезен, но в уезде было еще сто тысяч крестьян. А в соседнем - Камышинском - этих крестьян было уже триста тысяч. И все очень хотели жрать.   Благотворительность - это, безусловно, дело хорошее - вот только нету у меня на нее денег. Пять с лишним миллионов ухнули зимой в никуда - и что? Да, народ в губернии вроде как массово помирать не стал. Но не помер зимой - помрет летом, потому как урожая в этом году точно не будет. А, судя по тому, что и в европах виды на урожай неважные, хреново с погодой не в одном лишь Поволжье. И мне - хоть я из штанов выпрыгни - всю страну не накормить, зима это очень хорошо показала.   Так что пока есть какие-никакие запасы корма, нужно этот корм превращать не в благотворительность, а в капитал. То есть в нечто, способное народ прокормить и в следующем году: все же, помнится, на форумах говорили, что голод был несколько лет подряд?   Слава и почет Папаше Мюллеру! Не найдя в свое время общего языка с властями Вольска, он за какие-то смешные деньги купил для меня полсотни десятин на самой границе губернии, у крохотной деревеньки под названием "Черный затон" и поставил там второй цементный завод с вращающейся печью уже "собственного изготовления". Что само по себе неплохо. Вот только в полуверсте на запад от деревеньки (и в полутора от Волги) начинался овраг, верст через пятнадцать "впадающий" в речку Терешку. Правда, по нынешней погоде воды в Терешке вообще уже не было - а на речке этой, сто пятьдесят верст "текущей" в сторону Саратова, стояло два десятка деревень, в которых без воды расти ничего не желало. Меня же благородная идея спасти от голода (за свой счет) еще тысяч тридцать народу совершенно не грела, поэтому крестьянам еще весной были розданы семена капусты амагер (счетом, по сотне на дом)и условием вернуть десять процентов урожая. Еще и морковки отсыпали - а теперь насосы качали воду из Волги в овраг через стометровый перевал. Чтобы качать было удобнее сейчас две тысячи крестьян рыли через меловой холм канал глубиной метров в двенадцать, попутно обеспечивая завод мелом и глиной.   С Иловлей было хуже: ближайший к Волге водораздел в верховьях был верстах в десяти, а речка было куда как более заселенной, так что тут уже почти десять тысяч человек рыли три каскада каналов. И еще чуть больше трех тысяч человек рыли каналы в степи Царевского уезда. Конечно, глупо сеять там, где без полива в засуху даже ковыль не растет - но ведь засуха когда-нибудь, да закончится, так что рыли опять "впрок".   И вот эти пятнадцать тысяч человек (а с семьями - уже тысяч шестьдесят, а то и побольше) тоже должны были "выпасть" из списка "благотворительно кормимых" зимой. То есть по губернии, получалось, вместо миллиона голодающих... у меня будет тысяч восемьсот всего.   У Осипа Борисовича в связи со строительством железной дороги тоже возникла проблема. Рельсы-то я заказал, даже с подкладками - а вот болты для из скрепления и костыли - нет. Потому что завод Барро при прежнем хозяине как раз болтами в основном и промышлял в последние годы - и я разумно счел, что и сейчас справлюсь с задачей своими силами, тем более и станки остались, и рабочие, которые эти болты делали. Но вот оказалось, что рабочие эти нынче тоже не бездельничали, а, "повысив квалификацию", обеспечивали болтами и гайками производство тракторов и мотоциклов, а так же судостроителей. На тех самых станках, которые я опрометчиво счел свободными. И если с рабочими все было просто - найти безработных где-нибудь в Ростове, Харькове или даже в Москве было бы нетрудно, то вот со станками было хуже: свободных у меня не было. И вот в связи с этим Емельянов предложил частично перенести заказ на знакомый ему механический заводик в Тамбове. Правда нынешнего состояния заводика он не знал, но еще три года назад на нем работало человек сорок, и парк станков вроде бы мог обеспечить выполнение нужного нам заказа.   Правда были еще варианты, например - заказать требуемое в Сормово или Канавино. Но с этим были хоть и небольшие, но проблемы: заводы-то заказ бы выполнили, но месяца через три - большие заводы обрастали обширной бюрократией. Так что тамбовский вариант по крайней мере мог бы дать нужные (уже через месяц) изделия если и не полностью, но вовремя - а там и продукция с Канавино подтянется.   Адреса (почтового) заводика Осип Борисович, понятное дело, не знал, и я в очередной раз погрузился в душный вагон, благо поезд до Тамбова шел в основном ночью. А в десять утра на следующий день я грустно озирал заколоченные ворота завода.   - Барин, ты чего, к заводу за делом пришел, или просто так смотришь? - какой-то малец лет десяти с любопытством на меня уставился.   - Даже если и по делу - так что? Завод-то, гляжу, закрыт уже.   - Так дай пятак, я тебя к хозяину отведу. Ежели по делу пришел - так он завод-то и откроет.   - А за три копейки отведешь?   - Ладно, давай три. Пошли, тут недалеко, только сначала денежку давай.   Идти было действительно недалеко, хозяин завода, как выяснилось, вообще жил в соседнем доме. Малец, радостно смеясь, скрылся в переулке, а на мой стук дверь открыл пожилой мужчина в мятой рубахе и с недельной щетиной на не менее помятом лице. Такое впечатление, что как раз неделю он и бухал без перерыва - вот правда перегаром от него не пахло.   - Вы по какому поводу, господин хороший?   - Мне сказали, что тут живет хозяин вот этого завода.   - Я это, а вам что за дело ко мне? Вам сказали, что я завод продаю?   - Ну, в общем, ... да.   - Ну тогда проходите, чего на жаре стоять - и, уже в более прохладных сенях, пожаловался: - Жарко очень, а я жару эту на дух не переношу. Чудно однако - в мастерской у печи жару как бы и не чую, а ежели просто на улице печет - так сил нет, сразу голова болит. Так вы в самом деле завод купить хотите? - в голосе его было какое-то недоверие.   - Мне нужен завод, который может изготавливать болты для рельсов. Ваш - может?   - Так чего ему не мочь-то? Вы погодите, сейчас холодного хлебну, да пойдемте посмотрим, покажу его вам. А вы где про то, что я завод продать хочу, прослышали? Я же вроде только вчера в газету объявление отнес.   - Знакомый сказал - не стал уточнять я.   - Вот, смотрите - сказал хозяин заводика, открывая небольшую дверку сбоку здания: завод представлял собой довольно просторный цех с выходящими на улицу (и заколоченными) воротами, но сбоку был еще один небольшой вход в огороженную контору. В цеху же стояло несколько станков, у задней стены громоздилась паровая машина.   - Машина у меня не новая, восемьдесят две силы, английская. Вполне исправная, хоть сейчас запускай. А тут вот - станки, токарно-винторезные, как раз болты делать можно - станков было три, все одинаковые - но видно было, что один по крайней мере изрядно изношен.   У стены стояли пять больших верстаков, а посередине вдоль цеха располагались деревянные лари.   - Тут можно заготовки хранить, или еще что, а вон там - хозяин указал на стоящий у стены железный шкаф - инструмент хранится. Опять же, уголь для машины завезти - и сразу работы начинать можно.   - И сколько вы просите за все это?   - Так еще не все, там, во дворе еще и кузня стоит. Вот, смотрите - сказал он, когда провел меня в кузницу через очень небольшой, но все равно выглядящий просторным, двор, - молот паровой, четыреста фунтов, горн опять же. А вот тут - угольный склад, в него до трех тысяч пудов влезает...   - Неплохо, так сколько же?   Мужчина задумался:   - Ежели за все сразу, то, пожалуй, тысяч сорок пять - не очень уверенно произнес он. Вы сами смотрите: сама мастерская, кузня опять же, машина паровая...   - Ладно, а как насчет рабочих? Их тут в Тамбове набрать-то можно?   - А почему нельзя? Все они, то есть кто раньше работал, тут же и живут. Работы-то нигде нынче нет, куда деваться-то? Мастер мой, Филимонов, так он вообще на этой же улице и живет, да и других только кликнуть...   - Последний вопрос: а кто у вас заводом управлял? Мена не интересует, кто принимал заказы и продукцию продавал, а кто управлял именно рабочими?   - Так я же и управлял. У меня отец, что завод этот выстроил, мастером был на чугунке, а потом вот свое дело завел, так меня и выучил. Вот только нынче никому железные вещи не надобны, второй год завод так и стоит без дела. Но все бумаги у меня в порядке - торопливо добавил он, долгов за заводом нет, и налог уплочен, я покажу.   Я ещё раз прошелся по заводу, покрутил ручки у станков. Следовавший за мной хозяин что-то порывался сказать, но, видимо поняв, что станок - вещь для меня вполне знакомая, сдержался.   - Ну что, ... извините, вы так и не представились.   - Что?   - Ну звать-то вас как?   - Тимофеев я, Клим Иваныч.   - Ну что, Клим Иванович, мое предложение будет такое: я вам за завод готов заплатить двадцать тысяч рублей - не стоит он нынче большего. Но при условии, что вы ко мне же на завод поступите начальником, рабочих завтра же наберете и начнете производство. Народ вы знаете, так что с вами все получится быстро. А без этого мне завод ваш и не нужен.   - Так это, двадцать тысяч-то маловато будет... да и угля нет, железа. Как работы-то начинать?   - Оклад жалования вам предлагаю двести пятьдесят рублей, с планом справляться будете - то есть если завод будет делать все хорошо и вовремя - будет больше. Рабочим - как обычно, но это мы еще обговорим. Уголь - я отдельно денег на это выделю, металл через пару дней привезут. А пока и станки проверить надо будет, и машины. Устраивают вас мои предложения?   - Двадцать тысяч, говорите... ну что же, давайте так. И когда вы собираетесь бумаги готовить?   - Так сейчас же пойдем в управу да все и оформим. Деньги желаете наличными получить или в банк перевести?   - Так это... мне бы в цирюльню по дороге зайти, я же неделю из дому по жаре не выходил-то. А то в управу идти - несолидно, скажут что Тимофеев вовсе как босяк последний. Вы зайдите ко мне, кваску там попьете, а я как раз одежу хорошую надену - сразу же и пойдем.   В управе, куда мы явились в час дня, тоже царил дух уныния и лени, вездесущие мухи сидели на окнах и даже не жужжали. Но две розовых бумажки с красивыми циферками "два" и "пять" на час превратили этот затхлый прудик в кипящий водоворот : через три четверти часа все необходимые бумаги были подготовлены. Но все же видимо я был не совсем прав в своих оценках царской бюрократии: в юридическом отделе и секретариате безо всяких "ускорителей" документы были зарегистрированы вообще за пятнадцать минут. Так что в три пополудни, открыв в Тамбовском городском банке счет для Тимофеева, куда я перевел двадцать тысяч, и счет завода - на него легло уже тридцать, с делами в этом городе я закончил. Обсудив фронт предстоящих работ, я со спокойной совестью отбыл из Тамбова шестичасовым поездом. Но не в Царицын - путь мой лежал в Калугу: Гаврилов давно просил заехать, а тут, раз уж все равно из Царицына уехал - так чтоб два раза не ходить...   Гаврилов встретил меня, весь раздуваясь от гордости и лучась от счастья. Нет, он вовсе не моему светлому лику так радовался, просто уж больно вовремя (для него) я в Калугу заявился. Как раз в этот день завершалась сборка первого детища его нового завода: паровой турбины мощностью в мегаватт. Там же вертелся и Африканыч, ведь детище было "совместным" их творением: мегаваттный генератор переменного тока, изготовленный Ивановым уже на своем заводе в Камышине, был установлен на одном валу с турбиной. Если честно говорить, то я не понял как на одной оси можно именно собрать два столь разных агрегата, да еще на разных заводах - но специалистам виднее, они это как-то сделали.   Агрегат предназначался для Царицынской электростанции и в сборе весил пять с половиной тонн. По мне - так немного, но в том же цехе собирался еще один агрегат, немногим больше по размеру - и оба инженера с энтузиазмом рассказывали, что вон та машина, весом всего в двенадцать тонн, выдаст уже больше трех мегаватт. По мне и мегаватт - уже хорошо: после отъезда Герасима Даниловича в Калугу из новых мощностей на электростанции появилось всего два генератора по сто восемьдесят киловатт и электричества не хватало просто катастрофически, вплоть до того, что освещение в цехах снова перевели на калильные лампы, благо газа теперь было достаточно. Сварку же вообще вели исключительно "мобильными" генераторами по шестнадцать киловатт, питаемыми керосиновыми моторами - благо и то, и другое делалось своими силами.   - А когда будет готов новый генератор? - поинтересовался я у восторженных инженеров после того, как турбина медленно завертелась на малом ходу. Гаврилов, тщательно выслушивающий работу турбины через стетоскоп (эту нехитрую штуку я внедрил в своей больнице, послал и в Калугу - но видно, Герасим Данилович нашел ей лучшее применение), неопределенно махнул рукой, а Африканыч, подумав, ответил очень неопределенно:   - После того, как я генератор сделаю, месяца через два, может через три.   - Уточняю вопрос: когда электростанция в Царицыне получит следующий генератор, мне, пожалуйста, дату скажите.   Тут Гаврилов, с улыбкой на лице - видимо услышанным в недрах турбины он остался доволен - уточнил диспозицию:   - Если вы об этом, трехмегаваттном говорите - то, думаю, к новому году мы его и закончим. Но пока будем над ним работать, будем выпускать такие же, как этот, по мегаватту. Сейчас срок работы по графику составляет три месяца, в работе - две турбины. Следующая, стало быть, будет закончена через полтора месяца. А ускорить - добавил он, видя что я именно это и собираюсь спросить - нельзя. И больше турбин заложить нельзя. Места нету, а главное - рабочих нет. У меня лопатки большие только два человека делать и могут. С улицы не видно было, но там, позади, сейчас новых цех строится. Как раз к новому году его обустроим, и новые турбины там собирать будем - тогда, может, и таких будем выделывать по одной в месяц - но это если рабочих найдем. А так - сами знаете, рабочих-то полно, а вот кто работу так делать умеет - пойди поищи!   - Так самим готовить надо.   - А как? Я вам честно скажу: я большую лопатку сам ни в жизнь не сделаю. Тут станок чувствовать надо, опыт иметь, навык. Но я же не могу поставить к станкам новичка: деталь они испортят быстро, а навык получат разве что через пару лет.   - Поставьте новичков к мастерам своим, пусть они опытом делятся.   - Так не хотят! Зачем, говорят, других учить, нас-то никто не учил, сами до всего доходили. И я так их уговаривал, и сяк - но не хотят!   - И сколько эти мастера у вас получают?   - Вы не поверите - по сто двадцать рубликов я им плачу. И другим бы платил - так нет других-то!   - И что, они так без брака лопатки и делают?   - Не без того, конечно. Но в брак идет не больше трети, а другие, сколько ни старались, хорошо если одну из пары дюжин хорошую сделают.   - Когда же успевают-то?   - Так в ночную смену-то станки стоят, вот некоторые специально в ночную и просятся, чтобы попробовать: ведь если получится, то зарплата как бы не вдвое вырастет. Но не получается ни у кого...   - А давайте сделаем так, Герасим Данилович... есть у меня мысли, как сделать чтобы захотели мастера других учить. Очень захотели. Пойдемте в контору, что ли. Африканыч, тебе тоже полезно послушать будет...   Парсонс был талантливым инженером - разве что знаний у него не хватало. Меня же господь талантом не наградил - но вот знания, которых так не хватало Парсонсу, в меня буквально мимоходом впихивали еще на первом курсе. Поэтому у британца на турбинах было по тридцать-сорок рядов лопаток, простых, как грабли: они тупо крутили вал за счет плавного снижения давления пара между рядами. Ну а в турбине Гаврилова, которую тот создал после моих скорее менее, чем более подробных разъяснений, ступеней было всего одиннадцать. Но лопатки были хитрой формы, работали как своеобразные сопла Лаваля и использовали не только давление, но и температуру: пар, расширяясь и ускоряясь на каждой ступени, тратил и кинетическую, и потенциальную энергию. Поэтому КПД у моей уже турбины был как бы не вдвое больше парсоновской, а габариты - вчетверо меньше. Вот только чтобы изготовить лопатку такой турбины, рабочему нужно было иметь ну очень высокую квалификацию. Счастье, что Гаврилов хотя бы двух таких рабочих нашел. Но чтобы турбины эти делать массово, мне их нужны десятки. И где их взять?   - Давайте сделаем так: разделим рабочих, в зависимости от того, что они делать умеют, на разряды: первого разряда - кто станок сам включить только может, а шестого - кто любую деталь сделает, и сделает хорошо. Мастерам разрешить - еще раз, не обязать, а разрешить - брать учеников. Скажем, не больше двух за раз. Сдаст ученик на следующий разряд - мастеру месячная зарплата на рубль поднимается. Точнее за второй и третий разряд - на полтиник, там обучение несложным будет, за третий и четвертый - рубль. За пятый - два, даже три, а за шестой разряд - пятерку. Подготовил рабочего второго-третьего разряда - рубль этот целый год платиться будет, четвертого разряда - три года, пятого разряда - пять лет. А подготовил мастера, то есть шестого разряда - всю жизнь, причем даже если с работы уйдет по старости или еще по какой причине. Но если рабочего подготовил, а он в течение трех лет с работы сам ушел, или выгнали его за пьянку - вся добавка обратно из зарплаты вычитается. Так что я попрошу вас в ближайшее время сделать описание навыков, что рабочий какого разряда должен уметь делать, отдельно по разным специальностям, и рабочим это объявить. А чтобы рабочие сами учиться хотели - зарплату тоже в зависимости от разряда установить, чтобы высшего разряда рабочий за такую же работу хоть немного, но больше получал.   - Так это что, подготовит мастер десяток других - и может вообще не работая каждый месяц полсотни рублей в кассе получать? - поинтересовался Гаврилов.   - Пусть получает - у вас будет десять новых мастеров работать.   - Интересный подход...   - И еще, я не знаю, сколько времени на обучение уходит, какие работы сложные, а какие простые... Я расценки на обучение примерно назвал. А вы тоже подумайте, какие на самом деле определить. Причем так, чтобы мастер за пять лет смог себе - если он нормальную смену подготовит - получить прибавку к жалованию рублей семьдесят пять, а то и сто. Лучше сто - сто пятьдесят. Договорились?   - Полтораста рублей прибавки? За это рабочие точно все силы на обучение кинут. А работать вообще некому будет - усмехнулся Иванов.   - Ну так условие поставьте - все это только при выполнении нормы, в смысле - урока. Ну сами придумайте, как все обставить. Будем считать, что на ваших двух заводах проводится эксперимент по повышению квалификации рабочих. Получится - очень хорошо, не получится - будем еще что-нибудь придумывать...   По дороге обратно в Царицын поезд почему-то надолго остановился на станции города Козлов. Говорили, что на мосту через Воронеж сошел с рельсов товарный вагон и его пытаются оттуда стащить, но это получится не очень скоро. Проводник сказал, что часа два точно простоим, так что я отправился "оборзеть окрестности". В здании вокзала увидел знакомый мне по другим местам стеклянный "фонарь" пончиковой, обрадовался. Не тому, что Кузьма уже и Тамбовскую губернию охватил выгодным общепитом, а просто свежим пончикам. За пончиками стояла небольшая очередь во втором классе, что меня порадовало тоже (хотя, возможно, это всего лишь результат задержки нескольких поездов), да и в первом почти все столики были заняты. Но "демократия" Царицынского заведения проникла и сюда, так что я смело уселся за огороженный столик под двумя пальмами в кадках.   - Извините, господин хороший, этот столик не для посетителей - робким голосом, но изображая твердость, сообщила мне девочка-официантка. - Вот же, тут написано - на столике стояла табличка с надписью "для служащих Железной Дороги", причем именно с заглавными буквами.   - Девочка, я - Волков, Александр Владимирович, хозяин пончиковой. Мне тут тоже сидеть можно, так что принеси пару пончиков и попить чего-нибудь холодненького.   Девочка отошла, но через полминуты рядом возник городовой:   - Извините, господин...   Я вытащил визитку, показал городовому:   - Я - хозяин пончиковой. И всех остальных на всех прочих вокзалах России. Еще вопросы ко мне есть?   Когда испуганная официантка принесла мне пончики и запотевший стакан морса, я поинтересовался:   - Как тебя зовут-то, чудо?   - Вера... - обреченным голосом выдавила их себя девица.   - Вот тебе, Вера, за хорошую и правильную работу рубль, ты все правильно сделала. А откуда морс такой замечательный?   - Так это управляющий тутошний по осень яблоки да вишню скупает, сироп варит... ой!   К столикам первого класса подошли двое железнодорожников и, немного потоптавшись на месте, решительно направились в мою сторону.   - Добрый день, господа, я - Александр Волков, владелец этого заведения. Но вы присаживайтесь, я уже закончил. Верочка, обслужи господ, я дальше сам...   Другая девица, постарше, отправила меня в подсобку в зале третьего класса, где управляющий - довольно угрюмого вила мужик - мешал тесто в большой эмалированной кастрюле. При виде меня он сердито посоветовал пойти подальше... оценив одежду, уточнил - в первый или второй класс, вон там - но, после того как я представился, отставил кастрюлю в сторону:   - Чего изволите?   - Я вот морс попробовал...   - Так это, публика в жару-то холодненького просит, а не кофий с чаем. А ежели нету холодненького попить, так и пончики не берет, так что я уж для пользы дела морс-то предлагаю - начал оправдываться он. Понятно, небольшой побочный бизнес, ну д