Отныне я – странник - Виталий Гавряев

— Хорошо командир, сделаю всё в лучшем виде.

— Далее, Захар Павлович. Придётся твоим воинам в виде исключения «проходить посвящение», этим займёмся сегодня, пока они спят. Затем, дня три ещё погоняй их, для усвоения навыков, затем даю вам недельку на отдых и сборы. После чего, убываешь со своими егерями, на разведку местности в местах возможных направлений наступления шведов. Уточняешь карты, делаешь замаскированные базы и схороны. Всё необходимое для этого, получишь у Корнеева. Я с ним уже обо всём договорился….

Поутру, после утреннего полкового построения, Гаврилов планировал, отправился в Малиновку, где у него была куча неотложных и важных дел. Но как это всегда бывает, жизнь внесла свои коррективы. Появился гонец из Ростова — на — Дону, с известием, что у Юрия родилась дочь. И буквально через полчаса, которые он потратил на поиски заранее приготовленного подарка для жены, об этом уже знал весь полк. Первым явился Захар Зенауи, прямо в полевом камуфляже и хитро улыбаясь, проговорил:

— Ну что, Юрий Витальевич, хочешь скрыть от боевых товарищей радостную весть?

— А от вас разве что-либо скроешь? — В тон ему ответил Юра. — Вы, небось, все наперёд меня узнали эту новость. А теперь корчите из себя, обиженных и обделённых вниманием.

— Не переживай командир, ты первый, кому посланник сказал эту весть. Нам он это поведал уже после того, как от тебя вышел. Ты лучше вот чего скажи, когда будем праздновать это событие?

Зенауи всё ещё стоял у порога и выжидающе смотрел на Гаврилова. Тот, опомнившись, прекратил сборы и присел на диван.

— Захар, не стой столбом, ты проходи, присаживайся. Вот. Не каждый день ведь отцами становятся, особо в первый раз, сейчас мы посидим и поговорим с тобой обо всём.

— Да тут, в общем, говорить много и не надо. Давай соберёмся сегодня вечером у тебя и отметим это….

— Нет. Так дело не пойдёт. Я в жизни себя не прощу, если немедля не поеду к дочери. И так, сколько времени с семьёй только через письма общаюсь. Так что, собираемся у меня сейчас, а в полку по такому случаю можно и выходной объявить. Служивым это не помешает, а то, загонял я их. Но далее, чего бы ни случилось, а к обеду, я должен отправиться в Ростов — на — Дону. Со мной пойдёшь и ты с егерями — будет вам первое задание, все наши семьи перевезти сюда. Городок для них готов, пусть его и обживают, а то ещё немного погодить и заново со своими жёнами знакомиться будете. Если вообще их узнаете. Хотя, с собой возьми половину состава, во второй его части, оставь только светлокожих бойцов. Пусть под командой Тимофея, завтра же в Малиновке получат всё необходимое и приступают к разведке и подготовке баз.

— Так я, тогда…, прямо сейчас, по нашей тайной связи весточку в Ростов пошлю, пусть готовятся к нашему приезду! — Захар, буквально сиял от радости….

Жизнь в Ростове шла своим чередом. На базаре кипела бойкая торговля (сказывалось выгодное расположение города), рядом с городом построили и запустили несколько новых плавильных печей. Адис, одетый в новомодный европейский костюм со шпагой на поясе и изрядно располневший: увидав своего древнего товарища начал горестно сетовать. Что, дескать, невдалеке, на правобережье Темерника, самовольно выросло новое поселение — Гниловской курень. Основали то его казаки и постоянно пополняют беглыми крепостными.

— Ой, проведает Пётр Алексеевич о нём. Столько беды будет. А выкупать их всех, у города денег не хватит. — Жаловался он Юрию, когда они вошли в кабинет, полученный в Адису наследство от Гаврилова. — А случись чего, придут беглецов опять в крепость забирать, так местные не поймут, коли не сможем им помочь.

— Не бойся Андрюха, в ближайшее время царю будет не до Донских земель. А там глядишь, я что ни будь, придумаю. Ты мне лучше расскажи, что у тебя с производством штуцеров? — Юра, не спрашивая разрешения, по-хозяйски сел на местами уже потёртый, кожаный диван.

— А что? Опять османы что-то против нас замышляют?! — Встревожился Андрей Андреевич. А мы, в Азов половину крепостных башен отдали….

Он даже встал из-за стола, за который только что уселся. Вид у него был явно обеспокоенный, но не испуганный. Что в свою очередь, не помешало ему театрально «схватиться» правой рукой за сердце. Поэтому, Юрий поспешил успокоить своего старого товарища.

— Нет, Андрюха, на сей раз «беда с другой стороны к нам стучится». Но ты, так и не ответил на мой вопрос.

— Мы их выпускаем, — у Адиса тут же улучшилось настроение, — даже, насколько смогли, расширили производственные мощности, но перевооружить целый гвардейский полк, как того требует царь, ещё не получится. И так, всех мастеровых задействовал только на выпуске штуцеров. Поэтому к изготовлению заявленных тобой лёгких, подрессоренных телег, мы даже и не преступали.

— Это плохо Андрей. Но ничего, я завтра с тобой эти вопросы буду решать. А сейчас не обессудь, я к своей семье, домой пойду. Я — то к тебе, только на минутку заскочил — знаешь, как моя душа к жене с дочуркой рвётся? Так что бывай… — С этими словами Юра встал и быстрым шагом, не оглядываясь, вышел из кабинета.

Дальнейший его путь по улицам, знакомым до боли, осложнялся борьбой с желанием перейти на бег. Сдерживала только нелепость этого поступка, и нежелание предстать перед Ульянкой взмыленным как конь, и запыхавшимся. Вот так и шёл, неспешно ведя на поводу обеих своих лошадей — шаг за шагом приближаясь к заветной цели.

Вот и дом, видно, как во дворе неспешно возится Марья, деловито сметая с каменной дорожки угольную пыль (видимо уголь недавно подвезли и уже перетаскали в сарай). Но увидев идущего по улице Гаврилова, женщина бросила метлу и опрометью побежала в дом, голося:

— Юрий Витальевич приехали! Встречайте хозяи…!

Буквально через несколько секунд, во двор выскочил Гаврила и подбежал к воротам. И как ни странно, умудрился их открыть до того, как Юрий дошёл до них.

— Юрий Витальевич! Здравствуйте отец родной, наконец-таки вы вернулись! Ульяна Матвеевна уже заждалась вас, извелась матушка! — С этими словами, он отвесил поклон, Взял у Юры поводья и собирался повести лошадей в конюшню.

— И тебе хорошего здоровья Кузьмич. Только сразу лошадок не пои, да и поводи немного. Каюсь, гнал их — спеша домой. — Ответил Юра, с небольшим поклоном.

Тем временем на крыльцо чинно вышел Матвей, как обычно одетый в свой старый стрелецкий кафтан. А из-за его спины, любопытствуя, выглядывала жена Гончарова, держа в руке и покусывая кончик своего головного платка. А Ульянкин отец, неспешно пригладив рукой свою бородку, деловито с хитровато — довольным прищуром, изрёк: