Девятка мечей. Игра на опережение - Ольга Романовская

Хмыкнув, мысленно выдвинула ещё одну версию — покровитель Невриса из Ведомства и есть некромант. Абсурдно, но иногда самое нелепое становится истиной.

Повертела диктино и убрала обратно. Он принадлежал Дейву, абсолютно точно: вбить некоторые коды посторонний человек не мог.

— Теперь рука, — старший лаборант вновь открыл ящик и извлёк отрезанную чуть выше локтя человеческую конечность. — Хорошо сохранилась, как и специфические ранки. Вот, взгляните.

Мучитель шмякнул руку на стол и ткнул в посиневшую кожу запястья.

Ой, где здесь туалет? До него не добралась, ограничилась вовремя подставленным ведром.

После ватки с нашатырным спиртом решилась-таки взглянуть на стол.

Сведённые судорогой пальцы, изодранная, насквозь пропитавшаяся кровью рубашка, расколовшаяся запонка, родинка возле большого пальца, след от диктино. И царапины, которые бывают только от усилителя магического потенциала.

— Он успел? — отвернувшись, вперила взгляд в дверь и часто-часто заморгала. — Я о кристаллах, следы в крови остались?

— Да, только не помогло, — равнодушно пожал плечами лаборант. — Пятую страницу откройте, там написано почему. Если коротко: заклинание. Обездвижили парня, парализовали нужные суставы и отволокли на рельсы.

— Его живым?.. — на глаза навернулись слёзы.

Хотя ты это знала, Магдалена, знала по скрюченным пальцам.

— Живым, но кричать не мог: придушили. Волокна верёвки нашли, сейчас покажу, я не всё снял.

— Нет, не надо! — вскричала я, замахав руками. — Давайте быстро гляну детоскопом и подпишусь. И голову смотреть не станем.

— Голова — это самое главное, барышня, — назидательно заметил лаборант. — Вы её прибором посмотрите, экранация сохранилась. А на верёвке — почерк убийцы.

Я выдержала ровно минуту до того, как выбежала в тамбур. Бумаги остались на столе, даже сумку забыла. Отрезанная человеческая голова произвела неизгладимое впечатление, с Селией поступили человечнее, если это понятие вообще применимо в подобной ситуации. Придётся увеличить дозу снотворного, либо уговаривать Тайрона заниматься со мной сексом до рассвета, чтобы не видеть глаз Дейва, забыть раскрошенную челюсть, этот ужас в зрачках. Бывший коллега лежал и видел летящий на полной скорости курьерский поезд, отсчитывая последние мгновения жизни.

Потом нашла в себе силы вернуться и, дыша через платок, взялась за детоскоп.

Руки дрожали, линии в блокноте выходили кривыми, но я смогла зафиксировать экранацию. Всё до боли знакомо, могу закрыть глаза и дорисовать. Два заклинания: одно для тела, другое для головы, видимо, онемение или что-то в этом роде, чтобы у Дейва отнялся язык. Судя по локализации, накладывали с близкого расстояния.

Быстро подписала акт опознания, подхватила свои вещи и рванула в лабораторию за третьим заключением. Его выдали по Селии, я просила сделать повторное, в свете подозрительности Мориса Алерно. Тут же прочитала и горько усмехнулась: две руки. Всё-таки две: учитель и ученик. Первый направлял, второй делал. А в комнате только Алерно и Тайрон, которого так умело подставили.

К счастью, на этом «приятности» закончились, и я смогла подняться в отдел с одной мыслью — выпить чаю. Много чаю.

На столе уже дожидались два запечатанных свёртка. Сдвинула их к краю, положила поверх ношу из лаборатории и отправилась за кипятком. Так, медленно глотая горячий чай, и познакомилась с очередной жертвой некроманта. Действительно, проститутка, нашли на окраине Нэвиля. Работа грязная, больше крови, чем толку, если верить газете. Значит, придётся опять идти в участок и тащиться осматривать место преступления. И найду я наверняка ученика, имя которому — Морис Алерно. Так что облегчу себе жизнь и начну с поисков самого аристократа. Даже если ошиблась, этот Алерно что-то знает.

Отдел всё ещё не оправился от гибели Дейва, все ходили пришибленные, шушукались по углам. Все, кроме Невриса, который невозмутимо трудился в своём закутке то ли по причине чёрствости, то ли собственной вины. И ни слова о звонке Дейва!

Отложив газету, взялась разбирать банковские документы: после сильных нервных потрясений помогают цифры и сухие формулировки. Тут были данные по чековому счёту, имя владельца, номер свидетельства личности, описание, составленное со слов клерков — расплывчатое, общее, ничего не дающее. Мужчина средних лет, тёмный, в дорогом костюме. И записи кристаллов не помогут: счёт открыли не в этом месяце, а полтора года назад. Предусмотрительный некромант! Его лицо давно стёрто: записи кристаллов в банках хранятся ровно год, а потом записывают поверх новые. Так долго их хранят только из-за запросов полиции и нашего Ведомства, остальные обновляют кристаллы гораздо чаще.

Имя выписала и тут же отправила запрос в полицию вместе с номером документов. Они, конечно, фальшивые, но, может, бланки подлинные, тогда можно установить исполнителя.

— Ишт Мазера, зайдите, — прервал мои изыскания Неврис. Выглядел он потрёпанным, глаза подозрительно бегали.

Дождавшись, пока я сяду, начальник протянул мне сложенный вдвое листок. Развернув его, увидела странную запись из двух строк. Перечитав снова, догадалась, это запись звонка Дейва, со всеми междометиями. Под ней стояло точное время.

— Вам пригодится, — прокомментировал Неврис. — Надеюсь, поможет. После поднимитесь к первому заму, он о вас спрашивал. Сейчас у ишт Лотеску совещание, зайдите в полдень.

Ясненько, значит, на меня вывалят новую порцию информации или дадут указания. Лучше бы второе, потому что дело некроманта всё запутывалось, казалось, будто я хожу по кругу и не вижу самого главного.

— Хорошо, господин. Ещё что-нибудь?

— Да так… — задумался Неврис. — Сложно описать. Шумовой фон. Как вы понимаете, я о звонке ишт Лагара. Он выбрал не самое удачное время… — начальник замялся, будто гадая, стоит ли говорить, чем он тогда занимался. В итоге решил: не стоит.

— Что вы слышали, господин? — я уцепилась за неожиданную откровенность Невриса. Странный он какой-то, вежливый, пришибленный. — Голос нападавшего, хассаби?

Ладно, польщу мужскому самолюбию, назову не «господином». Неврис и внимания не обратил, достал корм для рыбок и погрузился в состояние задумчивости. Работа мысли отчётливо читалась на лице. Быстро скользнула взглядом по столу и ящикам. Показалось, или мелькнул кончик знакомой бумаги? Похоже, Неврису прижали хвост.

— Нет, странный щелчок. Не знаю, что это. Ладно, идите работайте, — встрепенулся начальник, снова став прежним. — Пища для размышления имеется.

Попотчевали меня щедро: последними словами Дейва. «Скажите Магдалене, чтобы не верила ни единому слову хассаби…». Вот и всё, имени Дейв назвать не успел, далее следовала пауза, шипение и звук «у», смешанный с криком боли — стенограмма зафиксировала даже это, специальными ремарками. Неврис оказался педантичен, записал на бумажке всё.