Смертельно безмолвна - Эшли Дьюал

— Я ухожу.

— Но куда?

— Домой.

— Черт, прошу тебя, не надо.

Я не отвечаю. Успеваю сделать два шага, как вдруг брат возникает передо мной, весь такой правильный, взволнованный. Весь такой добрый. Доброта убивает похлеще злости.

— Мы должны поговорить, — отрезает он, а я раздраженно закатываю глаза.

— О чем.

— О том, что случилось.

— Я не хочу.

— Но тебе придется. Слышишь? Хочешь ты этого или нет, ты должен.

— Что я должен? — Я резко перевожу взгляд на Хэйдана. — Что? Чего я не сделал? Где срезал путь? Когда поставил свои намерения выше ваших? Я все. Делал. Правильно.

— Я знаю, — эмоционально кивает брат, — я понимаю, Мэтт.

— Нет, не понимаешь. Это не ты выстрелил.

— Но и не ты.

Усмехаюсь. Зло и нервно. Отшатываюсь назад и, прокатившись пальцами по лицу, в глаза брату смотрю раздраженно. Что он пытается сделать? Внушить мне, что я ничего не сделал? Что я не виноват? Что все не было напрасно, а Ариадна не умерла месяц назад?

— Оставим этот разговор. — Мой голос ледяной, как зимняя стужа. — Я ухожу.

— Нет, черт возьми! — Останавливая меня ладонями, рявкает Хэйдан и морщит нос, на котором поблескивают квадратные очки. — Никуда ты не пойдешь, Мэтт! Ясно? И знаешь, почему? Потому что я тебе не позволю.

— Вот как.

— Да. Я тебя не отпущу. Ты не имеешь права уходить.

— Имею.

— Нет. Мы столько всего сделали, а ты…

Я схожу с места и пытаюсь его обойти, но он упрямо перехватывает меня за локоть.

— Какого черта? — Возмущается он, округлив ореховые глаза. — Просто поговори.

— Просто поговори, — передразниваю я, скривив губы. — Просто останься. Просто Ари помоги. Просто убей ради нее человека. Просто превратись в мешок с дерьмом. Ничего не бывает просто, Хэрри, ничего. Хватит читать мне проповеди. За ними я схожу в церковь.

— Тебе страшно.

— Нет.

— Да, я понимаю, что ты напуган до усрачки, что ты не узнаешь себя, что ты смысла в наших поступках больше не видишь и в спасении Ари его больше не видишь. Я понимаю!

— Нет, нет! — Вновь повторяю я громким голосом и наступаю на брата. — Мне никогда не было страшно, мне и сейчас не страшно. Мне больно!

Брат застывает, а я уязвлено зажмуриваюсь и хватаюсь ладонями за лицо.

— Все горит, — признаюсь я, — повсюду. Мне невыносимо даже дышать, даже думать.

— Я хочу помочь тебе.

— Это адски жжет, Хэрри. Невыносимо. Я убил ребенка.

— Мэтт, это случайность.

— Я убил Эби. — Поднимаю взгляд на брата и сглатываю горечь, застрявшую в горле.

Убил. Убийца. Воспоминания накатывают на меня, словно цунами, и я с ненасытной злостью надавливаю пальцами на виски, надеясь самоуничтожиться. Почему не выходит?

Почему я все еще жив, если я этого не заслуживаю? Я должен был подохнуть прямо там, с Эби рядом, на поляне. Свалиться без сил и накормить червей. Но никто нас не наказывает за плохие поступки. Бог не пронзил меня молнией, никто от меня не отвернулся. Все меня все еще любят, не отпускают, успокаивают. Идиоты. Что они делают. Куда смотрят.

— Я знаю. Тебе нужно время. — Голос Хэрри вырывает меня из мыслей. Помнится, и я когда-то говорил ему нечто подобное. — И я буду рядом.

— Это не сеанс психотерапии, Хэйдан.

— Мне твои слова помогли.

— Не сравнивай.

— Я буду сравнивать, понятно? Буду, потому что, как бы ситуации не отличались, они похожи последствиями. Мне было плохо. Теперь тебе плохо.

— Господи, мне не плохо. И я вообще не хочу ничего обсуждать. Это идиотизм. Тебе, как всегда, весело. Ты, как всегда, ничего не понимаешь. Ты думаешь, это очередная игра, в которой мы спасаем друг друга и бла-бла-бла. Человек умер! Я убил человека! Неужели до тебя не доходит, что все катастрофически вышло из-под контроля?

— До меня все прекрасно доходит, Мэтт.

— Тогда почему ты еще здесь? В этом доме? Почему ты еще говоришь со мной?

— Потому что ты — мой брат.

— И что?

— Ты обо мне всегда заботился. Теперь я о тебе позабочусь.

— Обо мне не надо заботиться, — нервно мотыляю головой, — я сам справлюсь.

— Каким образом? Убежишь? — Хэрри отворачивается и беззащитно обхватывает себя за туловище руками, будто ему холодно. — Без тебя мы не поможем Ари.

— Что?

— Без тебя мы не…

— Я услышал тебя. Но ты, кажется, не понял, гений. — Подхожу к брату и стискиваю в кулаки пальцы. — Я не собираюсь помогать Ариадне. Она — больше не главный герой. Она умерла в прошлой серии, Хэйдан. Теперь мы имеем дело с настоящим злодеем. А знаешь, что случается со злодеями во всех историях? — Брат молчит, выжидающе глядя мне в глаза растерянным взглядом, а я шепчу. — Их убивают.

Его челюсть отвисает, я и сам не верю, что сказал это вслух. Но это правда. Это, черт возьми, полная правда. Ари умерла. Ее больше нет, есть чудовище, которое находится в ее теле, и мы просто обязаны остановить его. Вот, в чем заключается моя дальнейшая цель.

Из мыслей меня вырывает оплеуха, которую Хэйдан отвешивает мне по затылку.

Я изумленно расширяю глаза, а он восклицает:

— Ты выжил из ума?

— Какого…

— Еще раз скажешь нечто подобное, и я все дерьмо из тебя выбью!

— Ты ударил меня.

— Да, ударил! — Горячо отвечает брат и пятится вперед. — И еще раз ударю, если ты об Ари нечто подобное скажешь, уяснил? Она нам жизнь спасала сколько раз.

— Это была не та Ари. — Разъяренно чеканю я. — Это был совсем другой человек.

— Это она же! Ей нужно помочь, мы должны ей помочь, а ты несешь полную чушь!

— Она убивает людей, она нас едва не поджарила в доме. Теперь Ари еще и заставила меня убить Эбигейл. Неужели ты не понимаешь, что мы потеряли Ариадну? И уже давно.

— Не верю, что это твои мысли.

— Мы должны дать отпор этой твари даже ради самой Ариадны. Она бы никогда вред людям не причинила. А эта марионетка распоряжается жизнями направо и налево.

— Знаешь, что?

— Что?

— Ты был прав.

— Я всегда прав.

— Уходи. — Хэрри нервно передергивает плечами и грозно выдыхает. — Давай, вали. Я не собираюсь с тобой разговаривать, пока у тебя мозги на место не станут.

— У меня все в порядке с мозгами, Хэйдан. Не нарывайся.

— Раньше бы ты за такие слова голову снес. А теперь ты сам их говоришь.

— Я многого не понимал.

— Отлично, знаешь? Замечательно, что сейчас ты все понял. Давай. — Хэйдан ладонью недовольно взмахивает и поворачивается ко мне спиной. — Катись.

— Хорошо.