Лица века - Виктор Кожемяко

В. К. Меня, например, коробят бурные восторги по поводу гастролей одного московского театра на Бродвее. Чувствуется какое-то заискивание перед американцами. А с другой стороны, в тех же статьях отчетливо видно, насколько далеко состояние американского театра от того, чтобы им восхищаться. Так вот, не скатимся ли мы в результате к тому же самому?

Т. Д. Вполне может произойти. По воле тех фигур, которые командуют нынче в искусстве. Очень много сегодня безумств – в их ряду может оказаться и это.

Давайте судить по Москве – по тому, что мы знаем, что нас окружает. Слава Богу, здесь достаточное количество стационаров, которые сохранились, и большое количество новых театров. Меня это чрезвычайно обнадеживает. Следовательно, та команда, которая определяет театральную жизнь Москвы, мыслит здраво, разумно и главное – перспективно. Поэтому у меня здесь есть надежда и вера.

Ну а что касается гастролей театра «Современник» в Америке, я убеждена, что успех его действительно существует. И не может не существовать, потому что начиная с руководителя театра Галины Волчек и заканчивая ведущими его актерами – Гафт, Неелова, Кваша, Фролов, Нина Дорошина, Люся Иванова и другие, – очень одаренные личности, обученные Художественным театром. Они все ученики Художественного театра, и то, что они имели успех в Америке, меня очень радует, я горжусь ими, и дай Бог им дальнейших успехов.

В. К. Беспредельно занятая, насколько я понимаю, своим театром, имеете ли вы возможность смотреть работы других коллективов?

Т. Д. Я не имею возможности смотреть все подряд. Стараюсь смотреть в первую очередь то, что является как-то особо заметным, принципиальным, по-новому прочтенным знаком темы.

Мне интересно смотреть в Малом театре Островского. С большим удовольствием смотрю в Малом театре спектакли, которые публика и пресса называют «про царей». И очень хорошо, что они заняты «царями», поскольку там есть очень хорошие, сильные актерские работы, раскрываются еще и крупные исторические темы, наиболее значительные страницы прошлого нашей великой и многострадальной страны. Я благодарна руководителям Малого театра: Коршунов и Соломин – большие актеры, а наряду с этим какая требуется затрата сил, чтобы держать на уровне всю труппу, великий отечественный театр.

Периодически хожу на спектакли театра имени Маяковского…

В. К. Поскольку ваша творческая судьба была связана с ним?

Т. Д. Не только. Основная причина в том, что Андрей Александрович Гончаров – большой мастер, крупный театральный режиссер, обладающий даром неожиданной трактовки известных драматургических произведений. В частности то, что он назвал «Жертва века», – вместо «Последней жертвы». Оправдано – по тому, как он решил тему спектакля. Действительно, жертва века!

В. К. У вас не вызвал сомнения хотя бы факт изменения названия пьесы Островского? Внутреннего протеста не вызвал?

Т. Д. Это все-таки вариант самого Александра Николаевича Островского, во-первых. А во-вторых, – Андрей Александрович как никто другой умеет сделать очень сильные эмоциональные взрывы в спектакле, что вполне соответствует теме – жертва века. И потом, это «приближает», имеет прямое отношение к сегодняшнему дню. Деньги и чувство – вот что существует у Островского как основное. Женщина, способная любить во времени, когда чувство ничего не стоит, когда деньги – все.

В. К. Да, уж очень злободневно.

Т. Д. Все можно купить! Насколько все можно купить? Об этом Гончаров и ставил спектакль. При том остается главное, что есть у Александра Николаевича Островского, – то, чего купить нельзя.

Трагичность сегодняшнего дня, наиболее грустное и драматичное состоит в том, что самые прекрасные чувства, свойственные человеку, – ничего не стоят. И это все в спектакле поставлено, это «звучит».

В. К. Наверное, вы взяли для постановки «Доходное место» Островского тоже исходя из такой темы?

Т. Д. Да, конечно. Если Жадов говорит о себе, что он не герой, это вовсе не значит, что он им не является. Он написан героем! Потому что он – борец. Его основная цель – то, что мы, актеры, называем сверхзадачей, – существовать в мире нравственном, возвышенном. Как ни неуместно сегодня звучит – идея для него определяет жизнь. У нас из жизни это все больше уходит. (За редким исключением – исключения, слава Богу, есть).

Немодно! Немодно существовать по большой, красивой идее!

В. К. Жить бедно, но честно теперь немодно. Даже смешно.

Т. Д. «Смешно» циникам. И особенно много смеются над этим по «ящику», совершая глумление над людьми, которые хотят жить честно и нравственно.

В. К. Выражение специально придумано на сей счет: «Если ты такой умный, то почему такой бедный?» Звучит не шуточно – вполне серьезно.

Т. Д. Цинизм сегодня – одна из самых больших бед. Господом заложена в каждом из нас «мера» существования в этом мире. Каждый внутри себя знает, «что такое хорошо и что такое плохо». Но вот в чем беда: сегодня очень сильно размывается грань между плохим и хорошим!

В шекспировском «Макбете» в переводе Бориса Пастернака текст у ведьм – персонажей, которые начинают пьесу и заканчивают ее: «Зло есть добро, добро есть зло. Летим, вскочив на помело». Так вот, сегодня это двустишие Шекспира – Пастернака стало ведущей идеей для тех, кто определяет темы и содержание каналов на телевидении. Опять-таки за некоторым исключением.

У Блока читаем:

Познай, где свет, – поймешь, где тьма.Пускай же все пройдет неспешно,Что в мире свято, что в нем грешно,Сквозь жар души, сквозь хлад ума.

Как видите, совсем иная позиция, четкое разделение добра и зла. Да и у других авторов нашей литературы – тоже. Задача театра состоит в абсолютно точном акценте: что есть плохо – что есть хорошо.

Сегодняшняя «размывка», соединение одного с другим и подмена одного другим является позицией идеологической. Она разрушающая, неперспективная, она приносит нынче очень много горя. Люди состоявшиеся, имеющие другую прочную и выстраданную позицию – труднее поддаются, их сбить с толку достаточно сложно. А вот молодежь…

В. К. Так больно и тревожно видеть, в каких условиях оказываются молодые, что льется на них с телеэкрана, из газет, из пестрых и ярких книжонок!..

Т. Д. Мальчики и девочки в страшной ситуации. Причем сами-то они это навряд ли понимают. Все, что имеется из радостей физических, им нынче преподносится и внушается как смысл жизни. Когда они станут взрослее, поймут, что обделены в главном, что дано каждому от Бога, – воспринимать красоту мира.