Убийца-юморист - Лилия Беляева

Моя информация была такой:

— За очень короткое время умерли пять человек, так или иначе связанные друг с другом: известный писатель В. С. Михайлов, малоизвестные писатели Д. В. Пестряков-Боткин, С. Г. Шор, Н. Н. Никандрова и певец Анатолий Козырев. Кроме того, выпадала из окна восьмого этажа гостиницы «Орбита» девушка Люба, внучка Пестрякова-Боткина.

При желании можно решить, что все шло естественным путем: Михайлов скончался от инфаркта, попивающие Пестряков и Шор — от суррогатной водки, а Нина Николаевна Никандрова — от сердечного приступа, который предусмотреть и предупредить часто невозможно.

Но возникает вопрос: так ли все безобидно, как толкуют замороченные следователи? Мол, нынче водкой травятся не то что старики, у кого организм изношен, но и очень молодые, дети… Так, мол, о чем речь? С нас взятки гладки. Тем более, нет очевидцев, даже если это и попахивает преступлением, нет никаких улик…

Первой забила тревогу моя подруга Дарья. У неё внезапно, на даче, умирает мать, которая никогда до этого на сердце не жаловалась. Умирает после того, как её посетил некий добрый молодец и отдал «подарок», благотворительную помощь от некой фирмы, никому не известной в округе. Я это проверила.

Пестряков-Боткин умер тоже после того, как выпивал с каким-то неизвестным и тоже у себя на даче.

Дальше. Драматург Шор умирает после того, как привел к себе на дачу какого-то бомжа и пил с ним.

А как погибает певец Анатолий Козырев? Тоже внезапно и с тем же диагнозом: «сердечно-сосудистая недостаточность». На полу в аэропорту Шереметьево… Примерно за месяц до этого он упросил влюбленную в него Любу Пестрякову дать ему почитать рукопись последнего романа Пестрякова-Боткина под названием «Рассыпавшийся человек». Хотя в больших почитателях какой-либо литературы не числился. Люба принесла — он потерял. Или будто бы потерял. Потому что рукопись кто-то у него взял или украл. Нельзя исключить, что он и доставал её для кого-то, кто о том просил…

Так выплывает имя Ирины Аксельрод, последней жены-вдовы писателя Михайлова.

Тут надо особо отметить: на тех дачах, где умирали-погибали писатели, особо дорогого не было: и Пестряков, и Шор, и Никандрова богатыми не были. Но в их вещах рылись. Тот, при ком они заканчивали жизнь. В том числе в их бумагах. У Нины Николаевны и Шора оказались сломаны их старые печатные машинки.

Что сразу бросилось в глаза? Именно три этих имени — Пестрякова, Шора и Нины Николаевны Никандровой какой-то юморист написал тушью на листке бумаги и приклеил этот листок к кресту на могиле Михайлова. Листок этот срывали кладбищенские служащие четыре раза и только после пятого — он не появился. Видно, неленивый был этот юморист или юмористы.

После этого и уходят один за другим три этих «меченых» писателя.

Кто и зачем их убивал? И, главное, — за что? Взять у них нечего… Ну там серебряный подстаканник у Пестрякова взяли, ну ещё какую-то мелочь у Шора… И при чем здесь певец Анатолий Козырев? Зачем ему потребовалась рукопись Пестрякова «Рассыпавшийся человек»?

Я побывала в казино-ресторане «Императрица» и вдруг обнаружила, что там очень мило общаются Ирина Георгиевна и Анатолий Козырев, тот самый, что выманил у Любы Пестряковой рукопись её деда и, вроде, потерял…

Я встретилась с Ириной и от неё узнала, что тенор-игрок Козырев — её бывший муж.

Люба Пестрякова после падения из окна гостиницы, удачного, надо сказать, лежала в Склифе, никого, кроме врачей, не хотела видеть. Потом приходила в себя дома. Я пробовала связаться с ней. Один краткий разговор был. Мне показалось, она боится кого-то, боится быть откровенной. Кто-то её запугал…

Я обошла бывших жен Михайлова. Самая старшая, Клавдия Ивановна, которая родила ему двух сыновей, — дама решительная, как цербер стоит на защите чести и достоинства своего прежнего мужа и, значит, своей семьи. Пообещала, если я напишу о Владимире Сергеевиче что-то не так и не то — она не потерпит и примет меры. Я ей поверила. А если учесть, что два её сына бизнесмены, а внук — известный клипмейкер, то… Во всяком случае, в этой среде есть свои «бритоголовые»…

Вторая жена — Софья Марковна, рыжеволосая полукрасавица лет сорока пяти, напротив, заявила, что в Америке выпустит свои воспоминания о жизни с Михайловым и такое откроет читателям, что мир перевернется. Я была у неё в тот день, когда она собирала вещи. И вдруг выяснилось, что исчезли рукописи Михайлова. Их выбросила на помойку домработница. Решила, что это хлам, и выбросила. Что тут поднялось! Особенно после того, как домработница сходила к контейнерам и не нашла эти рукописи…

И третья жена Михайлова, Наталья Ильинична, алкоголичка и, говорят, заодно наркоманка, сообщила мне, что тоже собирается «разоблачать» Михайлова, что вот-вот и даст сногсшибательное интервью о жизни с Михайловым и откроет такое, что все только ахнут. Тоже, как и Софья Марковна, полна жажды мщения и желания заработать на покойнике, как я поняла.

Совсем иначе ведет себя Ирина Аксельрод. О Михайлове — только тепло, с уважением и благодарностью. И если бы… если бы не молодой парень, который служит у неё сторожем, Андрей Мартынов, — я бы доверилась её рассказам целиком.

Но не надо быть очень уж внимательным наблюдателем, чтобы обнаружить Ирина и Андрей, кстати, он начинающий поэт и яростный правдолюбец, любовники. Хотя она периодически мелькает по телеку с горестными рассказами о своей любви к Михайлову…

Я и подумала вдруг: возможно, любовниками они стали ещё при живом этом старце, а старец застукал их нечаянно в объятиях друг друга. И они сговорились и отправили его на тот свет.

Меня, кстати, насторожило вот что: Андрей кроет все и всех, особенно писателей-поэтов, а о Михайлове говорит лишь в возвышенных, почтительных тонах, как-то чересчур восторгательно.

Возвращаюсь к рукописям Михайлова. Лишь одну мне удалось увидеть у Клавдии Ивановны, написанную мелковатым почерком, с правкой. Все остальные, в том числе и те, что я похитила из контейнера с пищевыми отходами… Ну да, догадалась глянуть туда — и вдруг… Так вот, все остальные — это, по сути, никакие не черновики, а беловики, причем отпечатанные на разных машинках.

Что это значит? Либо Михайлов часто менял машинки. Либо…

Я не поленилась, сходила в литературный архив. Там, действительно, много материала о Михайлове и его творчестве. Есть с десяток альбомов, где или лично им, или его женами наклеены заметки, статьи, информация. Все о нем. И есть альбомы с фотоснимками, где Михайлов среди пионеров, комсомольцев, лесорубов, членов Политбюро, в Колонном Зале Дома Союзов, во Дворце съездов и так далее. Он сдал эти материалы, когда ему исполнилось семьдесят пять. Да, там ещё есть письма ему от читателей. Одного я не обнаружила — черновиков. Дама-архивариус повторила слово в слово то, что мне сказали Клавдия Ивановна и Ирина Аксельрод: «Он всегда писал от руки и все черновики выбрасывал. Как Константин Паустовский. Не хотел, чтобы кто-то прикасался к необработанным вещам.

Я бы тоже поверила этому объяснению. Если бы не одна случайность. На даче моей Дарьи, точнее в хозблоке, где работал её пропавший брат Виктор, я обнаружила статью «В постели с…», написанную Ниной Николаевной, с её же правкой. А в газете эта статья была опубликована как очередное произведение Михайлова, за его подписью. Причем, за месяц до своей смерти Михайлов «не прекращал своей трудовой деятельности», как говорят и пишут в таких случаях.

Разноголосица! Разностилье! Я прочла почти все его романы, пьесы, стихи. Такое впечатление — или же Михайлов, действительно, полугений, или же… за него работали «негры». Открытие, действительно, сногсшибательное. И его жены, вероятно, знали об этом. Но тщательно скрывали от общественности, потому что грызли шоколад, кутались в дорогие меха, летали на загранкурорты только потому, что прохиндей Михайлов нагло эксплуатировал чужие способности.

Мое предположение: кто-то из знатоков, где брал Михайлов свой «талант» и драматурга, и писателя, и поэта, а возможно, та же Наталья Ильинична, и написал на бумажке фамилии трех «негров», и с веселым злорадством приклеил к кресту на его могиле и раз, и два, и так далее раз.

Спрашивается: кто бы более всего пострадал от громового разоблачения Владимира Сергеевича, увешанного за выдающиеся заслуги в области литературы множеством наград?

Конечно, Ирина. Она бы тотчас из вдовицы знаменитости превратилась в объект насмешек. Она бы лишилась права демонстрировать свою преданность усопшему с экрана телевизора и газетных полос. Не говорю о том, что осталась бы и без денег. Кто бы стал теперь переиздавать фальшивки?

Значит — охотились за рукописями и убивали «негров» двое любовников Ирина и Андрей. Меня убеждает в этом то, как по-своему «красиво» они освобождались и от Пестрякова, и от Шора, и от Никандровой. С какой, если можно так сказать, элегантной выдумкой! Не топором же рубили, не ножом резали, а в двух случаях использовали ядовитую водку. Чтоб следователи рукой махнули: «Дело ясное! Никто не виноват. Типичное самоотравление суррогатом».