Мертвое море - Тим Каррэн

— Я не помню, как попал на борт… — зажав голову руками, бормотал он. — Помню, что плыл… И приплыл сюда. Как, думаете, такое могло случиться?

Сакс покачал головой.

— Теперь он нас спрашивает. Что за «тормоз», мать его. Крайчек? Ты уверен, что у тебя с ним нет ничего общего?

— Ты должен что-нибудь вспомнить, — сказал ему Кук. — Просто успокойся и попытайся вспомнить. Корабль ушел в тумане на дно… помнишь это?

Маковски скривился, словно укусил лимон.

— Туман… туман… голоса в тумане… голоса… они говорили мне всякое…

Тут Крайчек попятился назад, будто почувствовал в парне что-то нехорошее. Или будто испугался, что голова у Маковски раскроется и оттуда выпрыгнет монстр.

— Похоже, у него были галлюцинации, — сказал Менхаус.

Но Маковски покачал головой.

— Нет, нет, нет… я слышал их. Они говорили мне всякое. Они сказали… — Он стал водить указательным пальцем в воздухе, словно выводя слова, — они сказали мне прийти сюда… показали, как сюда добраться.

Сакс покачал головой.

— Да, этот парень реально ценный кадр.

— Ладно, — сказал Фабрини. — Ты хотя бы можешь нам сказать, сколько ты здесь пробыл?

Маковски лишь безучастно посмотрел на него, словно вопрос был задан на арамейском или латыни.

— Не трать зря время, Фабрини, — сказал Сакс. — От парня проку как от козла молока.

— Знаешь, Сакс, от тебя самого проку не больше, — сказал ему Кук. — Давайте просто успокоимся.

Сакс расхохотался. Как если бы, будь его воля, он уже вышвырнул бы этого бесполезного Маковски за борт.

Через полчаса расспросов все поняли, что продолжать бессмысленно. Поэтому они решили завязать с этим и разойтись по каютам спать. Цифровые часы Сакса все еще работали, и он сказал, что в реальном мире уже около одиннадцати вечера.

— Я так полагаю, этот чокнутый кусок дерьма будет спать с нами? — спросил Сакс. — Почему нет? У нас с Менхаусом уже есть Крайчек. Пусть будет полный набор.

Кук вздохнул.

— Я тут подумал…

— Он не будет спать вместе с нами, — сказал Крайчек, и все заметили, что он совершенно серьезен. — Я против того, чтобы этот… парень спал с нами. Нет и еще раз нет.

— В чем проблема? — спросил Фабрини.

— В чем проблема? Господи Иисусе, вы, что, все ослепли? Разве вы не видите это на нем? Разве не чувствуйте? С ним что-то случилось. Что-то добралось до него, и я ни за что не закрою глаза в его присутствии.

— О, господи! — воскликнул Сакс.

Но Крайчек выглядел решительно… А его глаза сквозили безумием и готовностью на все. Я серьезно. Он не будет спать с нами.

— Почему, Крайчек? Он, что, гребаный призрак? — спросил Сакс.

— Может и так.

Сакс взорвался хохотом.

— Ой, да ладно. Призрак, белая моя задница! В следующий раз он скажет мне, что у Ричарда Симмонса есть член.

Менхаус был явно недоволен.

— Знаете, что? Я очень устал. Я чертовски голоден, измотан, и совершенно не в настроении слушать эту чушь.

— А мне насрать, — сказал Крайчек. — Он не будет спать в нашей каюте.

Маковски лишь смущенно вертел головой.

— Поздравляю, — сказал Сакс. — Ваш Крайчек снова перевозбудился. Иди сюда, Крайчек, папочка даст тебе титю.

— Заткнись, — сказал Фабрини.

— Все заткнитесь. — Кук массировал себе виски, стараясь отогнать боль. — Крайчек? Ты спишь с нами. Менхаус? Возьмешь Маковски к себе.

Сакс, казалось, был доволен.

— Хорошо. Мы забираем чокнутого Слима, а вы — Крайчека. У вас троих будет время, чтобы побыть наедине. Можете заняться там «групповушкой». Фабрини исполнит стриптиз и покажет вам свою «киску».

Этого было достаточно.

Фабрини чуть не сбил Кука с ног, бросившись на Сакса. Его чаша терпения была переполнена, и Сакс должен был за это ответить. Он подскочил к продолжающему ухмыляться Саксу. Фабрини протянул, было, к нему руку… и остановился.

В руке у Сакса был нож, и его лезвие упиралось Фабрини в живот.

— Ну, давай, гребаный итальяшка, — сказал ему Сакс. — Если кишка не тонка.

Фабрини отступил назад, вспомнив про собственный нож, но не стал его вытаскивать, потому что между ними встали Кук и Менхаус. Оба смертельно устали от этого дерьма. Даже старый весельчак Менхаус больше не мог терпеть.

— Убери нож, Сакс, — сказал Кук. — Знаешь, мы все уже сыты по горло твоим дерьмом. Сыты твоим сортирным юмором. С нас довольно. Если не можешь сказать ничего путного, то будь так добр, заткнись.

Сакс рассмеялся и убрал нож.

— Расслабься, босс. Не сердитесь на меня, если Фабрини не понимает шуток. Черт, мы все знаем, что этот итальяшка — жопотрах, поэтому не кидайтесь на меня за его сексуальные предпочтения.

— Просто заткнись, Сакс, — сказал Менхаус. — Хотя бы раз в жизни заткнись.

Сакс захохотал. Менхаус, показывающий характер, был для него все равно, что мистер Роджерс показывающий средний палец.

Фабрини, уже немного успокоившись, спросил:

— Думаете, нам нужно выставлять часового?

— От кого стеречь? — спросил Менхаус.

— Не от кого здесь стеречь… если только, ты не веришь в призраков. — Саксу вся затея показалась очень смешной. — К тому же, я не собираюсь стоять всю ночь в этом гребаном коридоре и слушать стоны Фабрини, когда ему будет присовывать Крайчек.

— Чертов… ублюдок, — глухо прорычал Фабрини и снова бросился на Сакса.

Менхаус с Куком остановили его, оттащив назад.

Крайчек просто стоял и смотрел, умудряясь выглядеть веселым и встревоженным одновременно.

А что Сакс? Он просто улыбнулся, довольный тем, как легко у него получается находить у Фабрини нужные кнопки. Довольный той властью, которую имел над человеком. И честно говоря, он хотел, чтобы Фабрини напал на него, хотел подпустить его поближе. Может, Кук был отчасти прав, когда сказал, что Сакс имеет глубоко укоренившийся страх одиночества и по этой причине не станет никого убивать… но этот страх не распространялся на Фабрини. Фабрини бы он убил. С радостью. Это было видно по его глазам.

«Веселье» прервал Маковский, который встал, подошел к иллюминатору и сказал:

— Вам тут не место. Всем вам. Сегодня… сегодня ночью она придет… и вам нельзя здесь находиться.

— Кто придет? — спросил Кук, похолодев.

Маковски повернулся и посмотрел на него. Его желтое лицо расплылось в нездоровой улыбке. Глаза у него были темные и пустые, как осушенные пруды.

— Вы знаете, кто… и ей не понравится, что вы здесь…

Сакс уже не улыбался.

Если ему вообще было свойственно бояться, то можно сказать, что сейчас он был напуган.