Инженер страны Советов - Евгений Владимирович Панов

Русь? – Бойцы, а собралось уже прилично народу, смотрели на меня, ожидая продолжения. – Они сказали: «Русские, сдавайтесь. Нас орда!» А что им ответили русские, знаете? – Я сделал паузу, и когда напряжение ожидания достигло предела, продолжил: – А русские ответили: «А нас рать!»

Секунд десять длилась пауза, пока до публики начало доходить. Такой взрыв хохота, наверное, было слышно в Берлине.

Как я узнал позднее, однажды, поднимая бойцов в атаку, один из командиров роты прокричал:

– За Родину! За Сталина! В атаку! Их – орда, а нас – рать!

И вот с таким боевым кличем немцев просто смели, а сам клич стал своеобразной визитной карточкой спецназа.

Аэродром встретил меня рабочей атмосферой. Здесь уже организовали круговую оборону, а на стоянке самолетов вовсю хозяйничали наши летчики. Нам достались восемнадцать бомбардировщиков Ю-88, одиннадцать истребителей Ме-109, четыре транспортных Ю-52, два из которых были повреждены в результате нашей атаки, и один Ме-108. Тоже интересный самолетик, способный взять на борт трех пассажиров. И если бомбардировщики меня не интересовали, так как среди наших летунов не было ни одного пилота с бомбера, а посылать не имеющих опыта летчиков бомбить немецкие объекты – это глупость, то вот транспортники с истребителями и стовосьмым пришлись очень даже кстати.

Пока я разглядывал доставшееся нам богатство, ко мне подошел сияющий как начищенный пятак Новицкий.

– Здравия желаю, товарищ командир! – Он лихо козырнул, не переставая буквально лучиться от удовольствия.

– И тебе не хворать, – поздоровался я. – Давай, рассказывай, чего ты такой довольный, будто тебе авто подарили.

– А пойдемте, покажу, товарищ командир. – Новицкий едва не подпрыгивал от нетерпения.

Интересно, чего это такого он здесь умудрился отыскать, что так радуется.

– Вот! – Новицкий жестом фокусника открыл одну из дверей, перед которой стоял боец с автоматом. Еще пара бойцов обнаружилась внутри комнаты. А на стуле, стараясь сохранить невозмутимый вид, презрительно сжав губы, сидел молодой немецкий офицер со знаками различия обергруппенфюрера СС. Да уж, похоже, важная птица. И было такое ощущение, что я уже где-то видел это лицо с широким ртом, мясистыми губами, маленькими беспокойными глазами, в которых и сейчас был заметен звериный блеск. Высокий широкий лоб, тонкие длинные руки, да и рост у немца был довольно высокий. Твою же растак! Это же Гейдрих! Видел же его фото в Интернете и читал о нем!

– Ты хоть знаешь, что за птица тебе попалась, лейтенант? – спросил я Новицкого.

– Судя по погонам, большая шишка, – ответил он. – У меня с немецким не очень, а знающих у нас никого нет. Прочитал только в его документах, что это обергруппенфюрер СС Рейнхард Гейдрих, а больше ничего не понял.

Услышав свое имя, Гейдрих вскинул голову. Мол, ничего вам не скажу, морды комиссарские. Ну-ну, посмотрим, как ты в Москве петь будешь, голубок. Ха, и вправду голубок. Было в его облике что-то такое, бабское, что ли.

– А это, товарищ ты мой дорогой, начальник Главного управления имперской безопасности, правая рука покойного Гиммлера и любимец Гитлера! – С каждым моим словом глаза Новицкого становились все больше и больше. – Так что крути дырочку под орден!

Кстати, надо срочно дать команду составить наградные документы.

– И что же привело вас сюда, Рейнхард? – обратился я к немцу по имени. – Решили в очередной раз нарушить приказ покойного Гиммлера и полетать?[72]

– Я отказываюсь отвечать на ваши вопросы, – сквозь зубы прошипел Гейдрих.

– А вы мне и не интересны, – хмыкнул я. – У вас, герр Гейдрих, нет ничего такого, чего бы я не знал.

Глава 18

Брестский гамбит

Часть 2. Кобринский рубеж

– Я даже не знаю, Рейнхард, порадоваться за вас или посочувствовать вам…

Гейдрих все же разговорился. Нет, он не выдавал каких-то секретных сведений, их из него вытрясут в Москве, но вот то, что меня абсолютно не интересовало ничего, связанное с ним и его службой, его задело.

– Объяснитесь! – он удивленно вскинул брови.

– Ну тут все просто. С одной стороны, вы можете порадоваться, что война для вас в любом случае закончилась, а с другой, вы увидите крах всего того, чему так ревностно служили. Вы станете свидетелем поражения Германии, Рейнхард.

– Вы слишком самоуверенны, – презрительно бросил он. – Победоносная германская армия стоит у ворот Нарвы и Ростова, еще одно усилие, и мы возьмем Минск, дорога на Москву будет открыта. Еще до зимы большевистская Россия падет к ногам Рейха.

– Да бросьте вы, Гейдрих, цитировать здесь доктора Геббельса. Вы сказали одно ключевое слово: стоит. Ваша армия стоит, а мы еще даже не начинали всерьез воевать. Ваше намерение применить отравляющие вещества против Минска, которое вы тут назвали еще одним усилием, нам известно. Как вы думаете, каким будет ответ на применение ОВ против нас? Сколько химических убежищ в городах Германии? Неужели вы думаете, что мы не ответим вам тем же? А есть еще Англия, которая просто из чувства самосохранения также нанесет химический удар по немецким городам. По подсчетам наших специалистов, да-да, Рейнхард, мы все давно уже подсчитали, 60 процентов населения Германии ждет неминуемая, страшная, мучительная смерть. Вы готовы на такой размен?

– Вы слишком хорошо осведомлены для простого командира диверсионного отряда… – В голосе Гейдриха прорезался интерес.

– А вы всерьез считали, что мы поверили в то, что Германия будет соблюдать принятые ею на себя обязательства и Пакт о ненападении вас остановит от агрессии? Мы прекрасно знали, что вы нападете, и усиленно готовились к этому. В том числе собирали информацию. Вы тут с пафосом говорили о победоносной германской армии, но так и не поняли, что влезли в мышеловку, и крышка уже захлопнулась. У вас пока еще остался сыр, но живыми вам отсюда не выбраться. Так что, по большому счету, вы мне не интересны. Я и разговариваю с вами только потому, что считаю вас хоть и врагом, и военным преступником, но все же личностью неординарной.

Вам, конечно, придется ответить за геноцид евреев, за Хрустальную ночь, за провокацию в Глайвице и за многое другое, но, думаю, у вас есть шанс сохранить свою жизнь. Все зависит от вас. Или вы пойдете на сотрудничество, или вас повесят. Хотя лично я отдал бы вас прямо сейчас местным евреям. А они большие выдумщики по части того, как сделать последние долгие часы жизни по-настоящему незабываемыми.

Гейдрих от моих последних слов побледнел.

Как удалось узнать от Гейдриха, прилетел он в Белоруссию для координации мероприятий по расследованию смерти Гиммлера и для подготовки «удара возмездия» химическим оружием по защитникам Минска. А на аэродром, к своему несчастью, приехал навестить старых друзей-летчиков, с которыми летал еще в небе Польши, Норвегии и Нидерландов.

Еще одной интересной новостью было то, что за голову того, кто убил Гиммлера, Гитлер назначил награду в миллион рейхсмарок, три месяца