Кошачий эндшпиль - Павел Андреевич Кузнецов

из защитного средства превращаясь в оружие ближнего боя. Именно им кошки взрезали ошмётки обшивки, хватая нас, что тех неразумных котят, за шкирки и вышвыривая прочь из кучи высокотехнологичных композитов.

Дон с бесстрастным взглядом наблюдал за происходящим на его глазах непотребством. В момент контакта я вколол ему специальный коктейль, и теперь эмоциональный фон мафиози был подобен спящему. Мышцы также отключились. Тем самым отсекались любые варианты воздействия на себя или попытки подать сигнал вовне. Корвус Драй больше не был независимым игроком, он окончательно превратился в кошачью игрушку — как минимум на ближайшие полчаса. Дальнейшее его будущее скрывал туман войны.

Ан нет, я опять поспешил с выводами. Викера что-то вколола ему в плечо и чётко, одним рывком… вырвала мафиозному дону руку. Заглянула внутрь катера, примерилась, и строго в определённое место пристроила кровоточащий обрубок. Но это были ещё не все подготовительные мероприятия. Из бронированной пятерни показался одинокий коготь. С неприятным хрустом он вошёл бандиту в район подбородка. Другая рука, на этот раз без когтя, легла мужчине на лицо. Отточенное движение сжавших подбородок пальцев — туда-сюда, туда-сюда… Движения опытных рук с учётом мышечных усилителей кажутся нежными, исполненными трепетной заботы… Рывок когтем… Туда-сюда, туда-сюда… Ещё рывок. И вот в руках валькирии остаётся… человеческая челюсть. В этот раз наставница даже не взглянула на внутренности разбитого аппарата, а чётко запулила свой жуткий артефакт на положенное ему место.

Нет, я не опорожнил желудок. Даже не побледнел. Вывернутые и выбитые челюсти мне доводилось видеть и в прошлой жизни — как и открытые переломы. В Литании я сам творил такую дичь, что жутко вспомнить. Однако вот так, будничто, будто из анатомического пособия, а не из ещё живого человека… Пробрало даже меня. Кошка заметила моё состояние.

«Для опознания, чтобы наши «друзья» из клана не всполошились раньше времени. Генетический материал и слепок челюстей. Некогда выращивать, всё слишком быстро. И кот… Это война, причём самая грязная из возможных. Ты лежал на столе, помнишь, что тебе там было сказано. Этот недоносок выбрал свою сторону, хотя отлично представлял последствия. Мы не старая власть, миндальничать не будем. Всех под корень, без всяких соплей формального правосудия. Никаких возможностей соскочить, никаких лазеек — жёстко и до конца. И только потом заработает формальное правосудие, когда мы расчистим ему место для работы. А что до нашей мышки… Он уже труп. Считай, я извлекла генетический материал с трупа. Для него есть лишь один по-настоящему важный вопрос: насколько быстро ему дадут умереть. Никаких иных послаблений не будет, время выбора стороны и принятия самостоятельных решений для него вышло. И Сай… Приведи в чувство нашего мальчика. Дальше основная фаза, рано ему раскисать…»

Рыжую не пришлось уговаривать. Подхватив под руку, кошка повлекла меня к стайному катеру. Усадила в противоперегрузочное кресло. Сама уселась сверху. Её лёгкий экзоскелет позволял полностью игнорировать всякие попытки сопротивления, да я и не дёргался. Моё состояние сложно было назвать шоковым, скорее — сильное ошеломление. Когда же я ощутил на себе рыжую… Ощутил тепло её чрева, силу гибких пальчиков на груди… Осознал перед самым лицом налитые жизнью груди, раздвинувшие застёжку формы, едва девочка рванула её в стороны… Именно в этот момент, впившись в острые соски поцелуем, я окончательно сбросил мимолётное наваждение. А следом, в шипящих звуках слов, наружу пролился огонь запредельной страсти, до того разъедавший душу моей девочки:

— Ты мой! Мой! На охоте, в самый разгар игры! Никто и никогда не сможет понять нас — кота и кошек! Мы — боевая семья! Не нужны никакие контролёры, не нужны никакие внешние воздействия — здесь и сейчас мы само олицетворение Экспансии! Даже не думай дёргаться, кот! Делай то, что должен — смотри на сестёр, и делай! А мы поддержим, как и подобает более опытным кошкам! Поможем не потерять себя, а на сладкое… дадим этот непреходящий, необходимый и вечный сексуальный угар! Охота — наша суть, Кошак! Помни это всегда!

Суть клана

Штаб-квартира, кабинет Координатора Службы Контроля Илины Ю`Гринд.

За подковообразным столом, столь характерным для официального стиля Республики, сегодня собрались руководители всех ключевых Отделов Службы Контроля. Сама хозяйка кабинета, подобно льву среди своего прайда, восседала по центру, и вид имела предельно собранный и деловой. Женщина явно готовилась к бою. Даже её роскошные насыщенного медного цвета пряди сейчас разметались по стройной фигурке, и из-за полей казалось, вокруг валькирии сплетается некий кокон, бесплотная взвесь паутинного шёлка. А глаза… Да, глаза республиканки полнились подлинной эмоциональной феерией.

— Братья и сёстры! Сегодня знаменательный день. Валькирии, этот беспощадный коготь Республики, начинают операцию против всем нам хорошо известного мафиозного клана. Операция начнётся… сейчас! — с ноткой торжественной патетики выплюнула последнее слово женщина.

Брошенное в зал слово будто бы стегануло одного из сидевших за столом мужчин. Его пальцы судорожно вцепились в пояс, где в традиционном чехле покоилось универсальное средство коммуникации Республики — инт. Должно быть, чиновник полагал, что его импульсивного порыва никто не заметит, так как внешне его лицо почти не изменилось, а спустя доли мгновения вновь приняло озабоченно-деловой вид. Но то — почти. Мужчина ошибся, ничто сегодня не могло укрыться от сделавшей стойку Высшей, включившей в работу все свои потоки. Короткий кивок головой, и до того спокойно сидевшая справа помощница взвивается в гибком прыжке, чтобы за мгновение преодолеть отделяющее её от предателя расстояние.

Прежде, чем собравшиеся в кабинете поняли хоть что-то, тело мужчины оказалось на полу, лицом вниз, с вытянутыми вдоль тела плетьми рук — сломанными минимум в трёх местах каждая. Из горла страдальца вырвался полузадушенный хрип. В то же мгновение тело было перевёрнуто на спину. Мерку мало заботило даже то, что тяжесть переворачиваемого тела на секунду легла на сломанную руку жертвы, породив к жизни тягучий исполненный муки стон. Но даже это противоестественное действо померкло перед следующим шагом потусторонней кошки — жуткий боевой имплант вдруг пробил грудь мужчины и впился тому в самое сердце. По телу предателя прошла волна судорог.

— Хотел убиться? — вопросительно приподняла бровь Высшая.

— Да, сестра. Я вколола в сердце универсальный антидот, из тех, что по указанию