Хаски и его Учитель Белый Кот, Том I - Жоубао Бучи Жоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К сожалению, то, что он не испытывал неприязни к Мо Жаню и не смотрел на него свысока, никогда не было услышано тем самым третьим человеком.
Три месяца наказания старейшины Юйхэна пролетели незаметно.
В тот день Чу Ваньнин позвал трех своих учеников в Павильон Алого Лотоса и сказал:
— Поскольку ваши духовные ядра стабилизировались, я призвал вас сегодня, чтобы сообщить, что мы отправляемся на пик Сюйин, где вы сможете попытаться призвать свое собственное оружие.
Глаза Сюэ Мэна и Ши Мэя расширились. На их лицах отразилось радостное предвкушение на грани дикого восторга.
Горный пик Сюйин[33.2] был священной горой высотой в тысячи метров, расположенной в Верхнем Царстве посреди крутых скал и бездонных ущелий. Согласно легенде, эта гора Сюйин была местом, где выковал свой меч оружейный бог Гоучэнь Шангун, который некогда заведовал северной и южной частью небесной сферы и управлял всем холодным оружием в мире.
Во время небесной войны, чтобы избавить мир от демонов, Гоучэнь Шангун выковал «изначальный меч». Используя горы как сырье, моря — как плавильный бассейн, а собственную небесную кровь — как огонь для горна, он выковал непревзойденное оружие, придав ему конечную форму и невероятную мощь. Этот меч пронзил небо и земную твердь, расколов весь мир на куски и заставив реки течь в обратном направлении.
Двумя ударами этого меча Небесный Император подавил демоническую расу, загнав ее под землю навеки. Эти два удара рассекли мир людей, оставив на теле земли две глубокие незаживающие раны. После войны небеса рыдали, призраки выли по ночам, стихийные бедствия, потопы и мор косили людей. Тысячи лет бушевала буря и лили дожди, постепенно заполняя сукровицей эти раны земли, которым впоследствии суждено было стать Янцзы и Хуанхэ — реками, что питали бесчисленные жизни.
Пик Сюйин стал священным местом, куда отправлялись в паломничество поколения идущих к бессмертию смертных. Мощнейшая духовная энергия, оставленная древним богом, сохранилась в этих местах по сей день. Здесь росли самые причудливые растения и бесчисленные таинственные существа бродили по горным лесам и ущельям. Пик Сюйин также был тем местом, где многие из совершенствующихся смогли достичь просветления, обрести бессмертие и вознестись на Девятые Небеса. Однако большинство людей к этой невероятной горе привлекало именно озеро Цзиньчэн[33.3].
Круглый год скованное метровым слоем льда, это озеро как зеркало отражало свет восходящего солнца. Легенда гласила: когда Гоучэнь Шангун разрезал ладонь, чтобы выковать божественный меч, одна капля божественной крови упала в углубление на вершине и превратилась в озеро Цзиньчэн. Воды этого водоема были так чисты, что можно было увидеть его дно. Тысячи лет это озеро все еще излучало магическую силу, привлекающую сюда толпы людей.
Независимо от того, была легенда правдой или нет, чудеса озера Цзиньчэн были реальны. Хотя нетающий слой льда был в метр толщиной, некоторые совершенствующиеся могли, используя силу собственного духовного ядра, растопить этот лед. Если такое удавалось, то из глубин озера появлялся древний мифический зверь. Вот рту его было божественное оружие, которое он предлагал человеку.
Сюэ Мэн взволнованно спросил:
— Учитель, а когда вы ходили за своим божественным оружием, какой мифический зверь показался?
Чу Ваньнин ответил:
— Птицерыба[33.4].
Глаза Сюэ Мэна загорелись восторгом:
— Потрясающе! Я не могу дождаться, когда смогу увидеть эту птицерыбу!
— Можешь не мечтать об этом, пока не разморозишь озеро, — насмешливо заявил Мо Жань.
— Что ты хочешь этим сказать? Думаешь, я не смогу разморозить озеро Цзиньчэн?
Мо Жань рассмеялся:
— Ой-е-ей, не надо сразу ерошить перья! Я ничего такого не говорил.
Чу Ваньнин вмешался в их перепалку:
— Совсем не обязательно, что это будет птицерыба. Сотни мифических зверей живут в глубинах этого озера, охраняя арсенал божественного оружия. Если ты понравишься кому-то из этих мифических животных, оно добудет для тебя божественное оружие и само выплывет на поверхность, чтобы предложить его тебе. Кроме того, каждый мифический зверь имеет свой уникальный темперамент, поэтому твой зверь может обратиться к тебе с просьбой, и, если не сможешь выполнить его желание, он заберет оружие и вернется назад в озеро.
Сюэ Мэн задумался:
— Так вот как это происходит? Тогда, Учитель, что птицерыба просила у вас?
— Он сказал, что хочет съесть паровую булочку с мясной начинкой, — ответил Чу Ваньнин.
Трое учеников на мгновение изумленно замолкли, а затем расхохотались. Сюэ Мэн смеялся громче всех:
— Вы почти до смерти напугали меня, я-то думал, что это будет что-то сложное.
Чу Ваньнин тоже слегка улыбнулся и сказал:
— Мне просто повезло. Требования, предъявляемые этими мифическими животными, могут быть достаточно причудливы, и попросить они могут просить все что угодно. Как-то я слышал о том, кто вызвал большую подледную крысу. Эта землеройка попросила его отдать ему его жену. Он отказался, поэтому крот забрал оружие и ушел. В конце концов у этого человека больше не было возможности получить божественное оружие.
Ши Мэй пробормотал:
— Какая жалость...
Чу Ваньнин взглянул на него и сказал:
— Жаль? Лично я уважаю его за благородство натуры.
Ши Мэй поспешно поправился:
— Учитель неправильно понял, я не это имел в виду. Конечно, жена важнее самого мощного оружия. Мне просто жаль, что он упустил такой шанс.
— Все это только слухи, — сказал Чу Ваньнин, — к сожалению, мне не довелось лично встретить такого человека. Много лет назад на озере Цзиньчэн я видел куда более отвратительные вещи.
Он сделал паузу, как будто вспоминая о чем-то, отчего его лицо потемнело, а брови нахмурились.
— Неважно, забудь об этом. Кто знает, сколько раз за тысячи лет это озеро стало свидетелем истинной верности и добродетели, а также леденящего душу бессердечия и предательства. Так ли много людей способны воспротивиться очарованию божественного оружия и отказаться от шанса на продвижение в высшие сферы, чтобы остаться верными своему сердцу? Эхе-хе...
Чу Ваньнин издал грустный смешок, как будто все это воскресило в его памяти какие-то болезненные воспоминания, прежде чем черты его лица снова приняли обычное холодное выражение. Брови были все еще слегка нахмурены, словно ему так и не удалось справиться с отвращением, но плотно сжатые губы больше не произнесли ни слова.
Заметив, что у его наставника испортилось настроение, Сюэ Мэн поспешил сменить
