Том 12. Дневник писателя 1873. Статьи и очерки - Федор Достоевский

9 июля 1873 г. «Гражданин» в разделе «Из текущей жизни» поместил ответ «Голосу» Редактору газеты А. А. Краевскому, который был не назван, напоминалось здесь его журналистское прошлое. Будучи редактором «Отечественных записок», он одновременно печатал и произведения «нынешнего редактора „Гражданина“ и восторженные рецензии Белинского об этих произведениях. Тогда никому не казалось это литературным курьезом».[163]

XIII

Маленькие картинки

Впервые опубликовано в газете-журнале «Гражданин» (1873. 16 июля. № 29. С. 806–809) с подписью: Ф. Достоевский.

О работе над данной статьей «Дневника писателя» Достоевский 10 июля 1873 г. писал жене: «Я сижу и просто в отчаянии. А между тем надо непременно писать статью» (см.: XXIX, кн. 1, 276). В следующем письме от 12 июля он продолжал: «Пишу обычную проклятую статью. Надо написать к завтраму утру, к 8 часам, 450 строк, а у меня написано всего 150» (см.: XXIX, кн. 1, 277–278). Таким образом, работа над статьей «Маленькие картинки» была закончена 15 июля, накануне ее выхода в свет.

В следующей статье «Дневника» — «Учителю» — автокомментарии к «Маленьким картинкам» — вскрывается их полемическая связь с обозрением А. С. Суворина «Недельные очерки и картинки»,[164] представлявшим собой отклик на «Доклад высочайше учрежденной комиссии для исследования нынешнего положения сельского хозяйства и сельской производительности в России» (СПб., 1873).

В «Докладе» приводилось множество фактов, свидетельствовавших о нравственном разложении народа, и при этом ставилась под сомнение полезность проведения крестьянской реформы. Суворин, резко критиковавший доклад, замечал в своем обозрении: «…в показаниях некоторых лиц звучит довольно ясное желание показать, что при крепостном праве положение было лучше…». И тут же добавлял: «Неужели в самом деле нужно теперь кому-нибудь доказывать, что отмена крепостного права была великим благом?».[165] Сам Суворин во взгляде на народ был близок к западнической концепции A. H. Пыпина (в его «Характеристиках литературных мнений…»), с которой Достоевский полемизировал в «Мечтах и грезах» (см. выше, С. 353–354).

Помимо обозрения Суворина, в становлении замысла статьи сыграли роль, по-видимому, и некоторые другие отклики на названный «Доклад», в частности полемика о нем между «Голосом» и «Русским миром».[166] Внимание Достоевского могла привлечь и статья E. Л. Маркова «Всесословная вялость. Мысли по поводу русской всесословной вялости».[167] «Охранительная» позиция Маркова обнаруживалась в статье столь явно, что сторонник контрреформ «Русский мир» (1873. 23 мая. № 132) признал статью «своей». Марков писал·«Для меня нет никакого сомнения в том, что даже накануне смерти крепостного права народ вообще относился к нему без скептицизма и протеста <…> Он признавал право господ на большее и на лучшее, признавал их право безделия и власти…».[168]

Полемизируя и с консервативной, и с либеральной печатью, Достоевский выступает в период «всеобщего разложения» с защитой духовного потенциала русского народа. Рассматривая народ как главный источник общественного обновления, писатель связывает многочисленные факты «нравственного падения» в народной среде с последствиями двухсотлетнего его порабощения со времен Петра, приведшими, с точки зрения Достоевского, к полному разрыву между народом и дворянством.

«Маленькие картинки» — одно из многих произведений Достоевского, посвященных теме Петербурга. Тема эта в ее связи с исторической оценкой нового периода русской истории нашла в русской литературе разностороннее философско-историческое отражение уже в 1830-1840-х годах. Сложную эволюцию она претерпела в творчестве Достоевского.[169] Если в 1840-е годы изображение Петербурга было связано у писателя с глубокой верой в «современный момент и идею настоящего момента» (см.: XVIII, 26), то с начала 1860-х годов тема эта окрашивается у Достоевского в трагические тона («Униженные и оскорбленные» — 1861; «Записки из подполья» — 1864; «Преступление и наказание» — 1866). Размышления писателя о бесхарактерности архитектуры Петербурга, о смешении в нем архитектурных стилей, изложенные в комментируемой статье, прямо противоположны суждениям об архитектуре русской столицы в третьем фельетоне «Петербургской летописи» (см.: XVIII, 24–26).[170]

Близкая к фельетонному жанру,[171] комментируемая статья тем не менее отличается от фельетонов Достоевского 1840-х годов образом повествователя. Повествование в «Маленьких картинках» композиционно объединяется образом самого автора в отличие от «Петербугской летописи» с ее фланером-мечтателем. В этом плане структуру статьи предваряют «Петербургские сновидения в стихах и прозе» (1861), где тема «мечтательства» включается в повествование как тема дорогих автору воспоминаний, столь важных для формирования его мировосприятия (см.: наст. изд. T. 3. С. 560).

Совпадающее с заглавием данной статьи название «Маленькие картинки» имеют путевые заметки Достоевского 1874 г.

XIV

Учителю

Впервые опубликовано в газете-журнале «Гражданин» (1873. 6 авг. № 32. С. 877–879).

Поводом для написания статьи «Учителю» явилось появление в газете «Голос» (1873. 31 июля. № 210) цитируемого Достоевским фельетона «Московские заметки» (без подписи), автор которого счел «мелочной» и «неэтичной» тему «картинки № 2», предназначенной якобы для «гостинодворцев». В своем ответе «Голосу» Достоевский доказывает важность проблематики статьи «Маленькие картинки».

XV

Нечто о вранье

Впервые опубликовано в газете-журнале «Гражданин» (1873. 27 авг. № 35. С. 955–958) с подписью: Ф. Достоевский.

Объединение интеллигенции («лучших людей»), сближение ее с народом Достоевский эпохи «Гражданина» считал важнейшими задачами исторического момента. В данной статье от общей их формулировки писатель переходит к более конкретным вопросам, в том числе — к вопросу о негативных психологических результатах послепетровского периода в истории русского дворянства, иначе говоря, о таких следствиях ложно понятых самоутверждения и самовыявления, как «слепое преклонение перед Западом», «самоотрицание», «неуважение к самим себе».

Социальная психология дворянства исследуется Достоевским в связи с проблемой «отцов и детей». Разработка указанных тем была продолжена в статье 1874 г. «Маленькие картинки» (см. выше) и в «Дневнике писателя» за 1876 г. (июль-август, гл. I, § 1, «Выезд за границу. Нечто о русских в вагонах»). Свою художественную реализацию эта проблематика нашла в романе «Подросток».

XVI

Одна из современных фальшей

Впервые опубликовано в газете-журнале «Гражданин» (1873. 10 дек. № 50. С. 1349–1353) с подписью: Ф.Достоевский.

Еще в 1872 г. Достоевский задумывал предисловие к отдельному изданию «Бесов» (см.: XI, 303), так и оставшееся ненаписанным. Позднее, став редактором «Гражданина», он хотел напечатать в нем послесловие к этому роману — свой «Ответ критикам» (там же. С. 308). Заменой этих неосуществленных планов явилась глава «Одна из современных фальшей».

Непосредственным толчком, побудившим Достоевского осуществить свое давнее намерение, явился, по-видимому, арест участников кружка долгушинцев осенью 1873 г. Дело их, разбиравшееся одиннадцать месяцев, существенным образом повлияло на становление замысла романа «Подросток» (1875; см.: XVII, 277–278).

Проблема «молодого поколения» на протяжении всего 1873 г широко обсуждалась русской печатью. Способствовали этому процесс С. Г. Нечаева, состоявшийся в начале года в московском окружном суде,[172] публикация статей «раскаявшегося» участника студенческого движения 1860-х годов E. К. Гижицкого,[173] ожесточенные споры вокруг романа «Бесы» (см.: XII, 267–272). В статье «Одна из современных фальшей» Достоевский вступает в диалог с различными направлениями русской общественно-литературной мысли: от консервативной («Русский мир», «Русский вестник») и либеральной («Вестник Европы») до революционно-демократической («Отечественные записки»).

Избрав в качестве объекта прямой полемики статью сотрудника «Русского мира», который доказывал, что русское общество духовно «здорово», едино и что революционные идеи могут привлекать в нем только отдельных «недоразвитков», Достоевский воспользовался полемикой с этой газетой, с одной стороны, для автокомментария к «Бесам», разъясняющего общественное значение романа, как его понимал автор, а с другой — для изложения своего взгляда на современное общественное движение и его исторические корни.

Напомнив читателям о том, что он бывший петрашевец, стоявший за свои убеждения на эшафоте, Достоевский в противовес «Русскому миру» подчеркнул, что освободительные идеи исторически закономерно привлекали к себе в России с 1840-х до 1870-х годов умы и сердца не худшей, а лучшей части молодежи. И более того. Достоевский признал, что при определенных условиях он сам, при всей чистоте социалистических убеждений своей молодости, от которых ни он, ни его товарищи не отказались после осуждения, мог сделаться нечаевцем. К оценке дела петрашевцев и уроков, вытекающих из него, Достоевский вернулся в запрещенной цензурой главе «Дневника писателя» за 1877 г. «Старина о „Петрашевцах“».