Антихрист - Александр Кашанский

— Но я же зло!

— Ты — зло. И в то же время ты — часть реальности этого мира. Весь он скоро исчезнет, и люди, некоторые из них, уйдут туда, куда не простирается ни твоя, ни моя власть. Я хочу проводить его достойно. Угомонись, Риикрой. Ничего изменить нельзя. Ты же видишь, Антихрист прищел.

— Я тебя, признаться, не понимаю. Что произошло? Ты хочешь примирения? Но это же невозможно, ты знаешь.

— Мы с тобой скоро исчезнем, Риикрой.

— Как ты можешь это утверждать?

— Мы с тобой скоро исчезнем, Риикрой. Мы оба выполнили свои задачи, скоро нас не будет.

Тут за столик села молодая пышноволосая брюнетка. На ней было облегающее короткое платье и черные чулки. Она уставилась на Риикроя большими красивыми глазами, откровенными, как открытая книга. Закурив сигарету, она подмигнула Риикрою и сказала:

— Я специалист по удовольствиям. Меня зовут Рита. Хочешь, я доставлю тебя на седьмое небо?

— Ты бывала на седьмом небе?

— По десять раз за ночь. Хочешь…

— Я только что оттуда, — засмеялся Риикрой.

— Ты странный… Ты мне нравишься..

— Я? Впрочем, это неудивительно. Не правда ли, Аллеин? — сказал Риикрой, обращаясь куда-то в сторону.

— Кому это ты говоришь? — удивилась Рита.

— Так, одному старинному приятелю, точнее, неприятелю. Ты, Рита, женщина, а я… — Риикрой развел руками.

— Да… Ты не голубой ли?

— Нет, дорогая, я черный. И мне больше по душе другие удовольствия.

— Ничего не понимаю. Что ты хочешь сказать? Я тебе предлагаю развлечься. Мне и денег не надо. Просто ты мне понравился, а ты разводишь руками. Что, я тебе не нравлюсь? Что ж, тогда я пошла.

— Ты мне нравишься.

— Тогда я остаюсь, если хочешь, конечно.

— Отпусти ее, Риикрой, — сказал Аллеин, — пусть идет.

— Это не в моих правилах, Аллеин. Коль человек хочет повесить свои мозги на вешалку, я ему должен помочь.

— Смотри… — сказал Аллеин. Риикрой посмотрел на сцену. Вокруг нее толпились женщины. Они размахивали руками, кричали, на их лицах выражался восторг, почти экстаз.

— Да, Иван нашел в их лице благодарных и восприимчивых слушателей, — сказал Риикрой. — Рита, а тебе нравится эта музыка?

— О, да. Этот парень — настоящий фокусник, он своими словами лезет прямо в душу и играет, как дьявол. Кто это?

— Это мой парень.

— А, так ты — импресарио. Ну, ясно. Как интересно!

Рита пододвинулась к Риикрою и заглянула ему в глаза. То, что она увидела там, было таким, что она замерла, потеряв дар речи и способность думать и действовать, к глазах сидящего напротив, холодных и выражающих невероятную самоуверенность, Рита увидела нечто такое, что страшнее смерти. Рита поняла, что своей воли у нее больше нет, она вся во власти этого человека.

— Отпусти ее, Риикрой. То, что ты сейчас собрался делать, — совершенно бессмысленно.

— Да уж — пожалуй… Отойди от меня, Аллеин. Эта женщина — моя…

Риикрой взял Риту за руку, встал и повел ее через толпу к выходу. И вдруг музыка прекратилась, и Иван сказал в микрофон:

— Эй, Риикрой, оставь ее. Слушай… — Иван прервал фразу на полуслове, потому что Риикрой тут же исчез, оставив женщину.

Рита почувствовала, что ее больше никто не держит и что странное оцепенение, в котором она находилась, исчезло. Она опять была свободной. Рита посмотрела на Ивана. Он стоял, возвышаясь над окружившей его толпой. Иван поднял руку и сказал:

— Я буду играть, пока вы будете меня слушать. Мне нужно только это. Если кто-то хочет заплатить за эту музыку, отдайте свои деньги тем, кто в них, по вашему мнению, больше всего нуждается.

«Это — Предвестник?» — подумал Аллеин.

Иван дал максимальную громкость и заиграл так, что, казалось, бар и вся площадь взорвутся от заряда энергии, заложенного им в музыку.

8

Дежурный полицейский позвонил в участок:

— Лейтенант, концерт в баре «Летучий голландец» продолжается. На площади полно народу, и он все прибывает. Откуда-то приволокли мощные усилители, и, похоже, сейчас музыканты перейдут играть на улицу. Что нам делать?

— Как ведет себя публика?

— В основном — довольно спокойно.

— Я не понимаю, в чем проблема, сержант? Подойдите к владельцу этого бара и скажите, чтобы он прекратил это безобразие, как нарушение общественного порядка.

— В том-то и дело, лейтенант, что я не могу решиться на это. Они дают что-то вроде благотворительного концерта. И парни играют так, что дух захватывает, публика аж стонет от удовольствия. Их солист — сущий дьявол. А с другой стороны, в этом районе, кроме складов, ничего нет. То есть, обывателям они вроде бы и не мешают.

— Ладно, сейчас я подъеду, посмотрю, что у вас там за необыкновенный концерт, — сказал лейтенант и положил трубку.

— Что здесь происходит, лейтенант? Этот концерт — нарушение общественного порядка или событие в жизни города? — обратилась к нему женщина, которая представилась как корреспондент популярного канала теленовостей.

— Я только что подъехал и как раз пытаюсь выяснить, что это.

— Ваше первое впечатление?

— Извините, мне надо пройти туда, — лейтенант показал в сторону, где расположились музыканты. Девушка-корреспондент кивнула головой и, пристроившись за спиной лейтенанта, стала проталкиваться через толпу.

Следуя за ним, ей удалось продвинуться в первый ряд публики, окружившей высокое крыльцо старого кирпичного дома с выбитыми окнами. Музыканты расположились на этом крыльце.

Солист стоял, как вкопанный, пока пел, когда же в пении были паузы, он, продолжая играть на гитаре, прохаживался по сцене. Гитарное сопровождение было виртуозным, но оно не мешало слушать вокальную партию. Во всем: и в голосе, и во внешности, и в выражении лица солиста, и в том, как он играл на гитаре, — была необыкновенная сила, даже мощь. Он хотел многое сказать своим слушателям своими песнями, и никто не мог не слушать его. И если можно было кого-то представить как образец человеческой силы и уверенности — так этого певца, высокого, стройного, сильного парня с удивительным голосом и удивительным лицом, которое сдержанно, но определенно выражало все, о чем он пел.

«Вот это да! — подумала Кристина, так звали корреспондентку. — Это сенсация».

Лейтенант связался со своим шефом и доложил ему обстановку:

— Присутствую на удивительном концерте. Уже два часа, без перерыва, трое музыкантов играют на улице, и играют так, что невозможно пройти мимо. Их слушает большая толпа, и народ все прибывает. По всем правилам, я должен прекратить концерт, но чувствую, что если я это сделаю, будут большие неприятности, и виновником беспорядков буду я, а не эти музыканты. Здесь все будто под гипнозом, стоят и слушают, затаив дыхание.

— Вот что, сделай оцепление, и пусть этот концерт продолжается хоть всю ночь.

— Это приказ?

— Да. Ответственность беру на себя.

Лейтенант, хорошо зная своего шефа, понял, что тот уже получил откуда-то сверху соответствующее распоряжение. И не ошибся…

9

Питер играл из последних сил. Все бы ничего, ему и раньше приходилось иногда барабанить по несколько часов, но надо было срочно принять дозу наркотиков. «Если я не сделаю этого — все, мне конец, — думал Питер, — я не выдержу этот темп». Мозг сверлила и разрывала на части одна мысль: «Надо… надо, срочно надо». А Иван, как назло, играл и играл без перерыва.

Биллу было проще, он прихватил с собой бутылку виски и иногда в паузах отхлебывал из нее. «Этот Иван — настоящий дьявол. Так играть нельзя. Но раз он играет — не отставать!» Билл все свое внимание сосредоточил на Иване и почти не смотрел в толпу. Иван будто загипнотизировал его. Никогда еще Биллу не было так трудно играть, и никогда еще он не получал от этого такого удовольствия. Ухо искушенного слушателя слышало массу огрехов в сопровождении. Но только не в игре солиста! Иван пел и играл безупречно.

Тут прямо посреди песни — это была очень быстрая и ритмичная рок-н-ролльная вещь — Питер бросил палочки и схватился руками за голову. Билл увидел это и тоже прекратил играть. Иван повернул голову, посмотрел и продолжал играть как ни в чем не бывало. Билл увел Питера с импровизированной сцены.

— Где у тебя эта заначка? — шептал он Питеру. На лице Билла изобразилось странное сочетание презрения, негодования и сострадания. Питер посмотрел на него, как затравленный, просящий пощады зверь:

— В номере. Мне надо, иначе сдохну или разобью барабаны. Скорей…

— Побежали туда. Черт возьми! — И Билл поволок Питера к входу в бар.

«Я должна взять у него интервью во что бы то ни стало», — решила Кристина. И она бросилась вызывать операторов для съемки теленовостей.

Иван закончил песню, и, хотя музыканты не пришли, он не колеблясь начал следующую. Это был какой-то фантастический марш. Смысл слов этой песни, в отличие от всех предыдущих, был совершенно непонятен.