Психология личности. Культурно-историческое понимание развития человека - Александр Асмолов

И наконец, еще одно до сих пор остающееся в тени направление разработки представлений о периодизации развития личности связано с изучением зависимости выбора той или иной деятельности от социальной позиции личности, ее места в системе общественных отношений. Только заняв социальную позицию, человек становится членом общества. Поэтому без преувеличения можно сказать, что социальная позиция, представляющая собой зону перекреста между нормосообразной деятельностью личности как члена данной группы, и есть та дверь, через которую человек входит в систему общественных отношений и начинает свое движение в социальной конкретно-исторической действительности. Первоначально в деятельностном подходе к изучению психики ребенка отмечалось, что начало начал в развитии личности ребенка – его место в системе общественных отношений, которое и детерминирует ту или иную ведущую деятельность, а тем самым и порождаемые в процессе этой деятельности новообразования личности.

Неслучайно А.Н. Леонтьев, указывая на влияние социальной позиции на изменение отношений ребенка к миру, еще в сороковые годы писал: «Если пристально всмотреться во все эти особенности ребенка-дошкольника, то нетрудно открыть связывающую их общую основу. Это та реальная позиция ребенка, с которой перед ним вскрывается мир человеческих отношений, позиция, которая обусловлена объективным местом, занимаемым им в этих отношениях.

Ребенок шести лет может отлично уметь читать, и при известных обстоятельствах его знания могут быть относительно велики. Это, однако, само по себе не стирает и не может стереть в нем детского, истинно дошкольного; наоборот, нечто детское окрашивает все его знания. Но если случится так, что основные жизненные отношения ребенка перестроятся, если, например, на его руках окажется маленькая сестренка, а мать обратится к нему как к своему помощнику, участнику взрослой жизни, тогда весь мир откроется перед ним совсем иначе. Это ничего, что еще мало знает, мало понимает, тем скорее он переосмыслит известное ему, тем скорее изменится его общий психический облик» [142] .

Отсюда видно, сколь большое значение имеет социальная позиция в жизни ребенка. Однако социальная позиция не сама по себе определяет психический облик ребенка, а через развитие его ведущей деятельности. Как же связаны между собой социальная позиция и ее динамическое выражение – социальная роль – с деятельностью личности? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо вспомнить старую и верную формулу Л.С.Выготского: « игра – роль в развитии ». Л.C. Выготский писал об игре, но связь социальной позиции с игрой как своеобразной школой социально-типического поведения личности – это лишь частный случай связи между социальной позицией и любой другой ведущей деятельностью. На нем наиболее характерно видно то, что ведущая деятельность – это социальная позиция, или, шире, социальное отношение человека в его развитии, в его индивидуализации.

Однако положение о связи социальной позиции личности и ее деятельности как бы заслонилось в возрастной психологии конкретными исследованиями операционально-технического аспекта деятельности и познавательных процессов. Вследствие этого периодизация развития ребенка начинает иногда восприниматься как вырванная из социальной ситуации его развития. Исключение в этом плане представляют собой лишь исследования игры, в которых убедительно показана зависимость возникновения самой игры от того, в какую историческую эпоху происходит развитие ребенка. При анализе же других видов ведущей деятельности взаимосвязь между ведущей деятельностью и социальной позицией выпадает из поля зрения исследователей, а тем самым социальная ситуация развития оказывается вынесенной за скобки при изучении развития личности в социогенезе и персоногенезе.

Между тем исследование взаимосвязи между социальной позицией и ведущей деятельностью могло бы привести к углублению самих принципов построения периодизации развития личности [143] . В частности, если в раннем возрасте место ребенка и его социальная позиция в системе общественных отношений задаются настолько однозначно, что в каком-то смысле действительно могут превратиться лишь в постоянный фон при изучении формирования личности в той или иной ведущей деятельности, то с расширением круга отношений личности в мире взаимосвязи между личностью и деятельностью все более усложняются. Чем больше перед личностью возможность выбора, тем очевиднее становится то, что сама личность выбирает, отстаивает ту или иную социальную позицию, которая затем определяет деятельность этой личности. Произошедшее измерение может быть отражено следующей формулой: деятельность определяет личность, но личность выбирает ту деятельность, которая определяет ее развитие.

В связи с этим становятся понятными те трудности, которые возникают при попытках построить по схеме «ведущая деятельность – личность» периодизацию развития личности за пределами подросткового возраста. Да и подросток может либо предпочесть сам, либо выбрать под влиянием значимых для него сверстников и взрослых в качестве ведущей деятельности или деятельность интимно-личностного общения, или же общественно полезную деятельность. Эти ведущие деятельности не « даны » ему, а заданы конкретной социальной ситуацией развития, в которой совершается его жизнь.

Изучение очерченных выше путей исследования периодизации развития личности, а также движущих сил развития личности, ее психологического возраста и зрелости – все это вопросы, связанные с выявлением условий порождения и изменения различных смысловых новообразований индивидуальности в процессе ее жизненного пути.

Глава 18 Личность и характер

К инструментальным проявлениям индивидуальности личности относятся характер и способности.

При исследовании характера в психологии индивидуальности выявляются следующие проблемы: 1) проблема выделения и описания феноменологии характера; 2) проблема типологии характера индивидуальности, обусловленности любой типологии стоящими перед исследователями задачами; 3) проблема единиц анализа характера индивидуальности; 4) проблема формирования характера; 5) проблема соотношения индивидуальности личности и ее характера.

О клиническом подходе к изучению характера

Феноменология характера наиболее ярко представлена в клинической психологии и психиатрии.

Именно обращаясь к феноменологии характера, накопленной прежде всего в психиатрии, психологи пытаются разрабатывать общие теоретические и методические подходы к проблеме характера. Подобного рода клинический источник феноменологии естественно накладывает весьма своеобразный отпечаток на самые различные учения о характере. Сильной стороной восходящей к психиатрии и клинической психологии линии изучения характера является в первую очередь реальность, осязаемость полученных в этих областях фактов в отличие от лабораторных описаний характера, которые представляют собой не более чем тени жизненных проявлений характера личности. Одно из самых красочных описаний феноменологии характера дано в исследованиях известного отечественного психиатра П.Б. Ганнушкина, в его учении о конституционных психопатических личностях. По сути, в своем генезисе из этого учения вырастают современные представления и об акцентуированных личностях К. Леонгардта, и о типах акцентуаций характера в подростковой возрасте А.Е. Личко [144] .

Исследования А.Е. Личко представляются наиболее психологичными. Это объясняется несколькими причинами. Во-первых, автор этой концепции предпринимает попытку рассмотреть акцентуации характера через призму обще-психологической теории отношений В.Н. Мясищева. Во-вторых, изучение акцентуаций характера, то есть отдельных чрезмерно усиленных черт характера, – это изучение крайних вариантов нормы. И в-третьих, сам объект исследований А.Е. Личко – характер подростка – так или иначе побуждает его обращаться к вопросам о формировании характера.

Однако из этого же источника, откуда черпаются сильные стороны клинических описаний и типологий характера, проистекают и уязвимые моменты этого подхода. Самые различные представители клинических типологий характера, как правило, ограничиваются описанием феноменологии, которая может послужить основой для постановки диагноза. Если же речь заходит о разработке представлений о формировании характера, то они ведутся исключительно в рамках теорий конвергенции двух факторов – биологического и социального, причем на первый план постоянно выступают биологические наследственные факторы вроде конституции или темперамента индивида. Иными словами, как уже говорилось, несмотря на все социальные вкрапления, строятся индивидные типологии характеров личности. Неудивительно поэтому, что в идущих от клиники классификациях характера личность и характер отождествляются между собой. Даже в тех случаях, когда исследователи проявляют при рассмотрении этого вопроса известную осторожность, как это делает А.Е. Личко, предпочитающий в отличие от К. Леонгардта говорить не об акцентуациях личности, а об акцентуациях характера, они затем выдвигают положение о характере как базисе личности. Движущие силы развития характера оказываются вне их поля зрения. Так, А.Е. Личко, тонко описывая особенности циклоидного типа характера у подростков, ограничивается констатацией, что местом наименьшего сопротивления у них является ломка жизненного стереотипа при переходе от школьной опеки к свободной жизни в вузе. И наконец, как бы психологичны ни были основанные на клинических данных классификации характера, в них осознанно или неосознанно представления о характере в норме строятся по образу и подобию модели характера в патологии. Все сказанное в адрес клинических типологий характера ни в коей мере не имеет своей целью их критику. Указанные моменты заслуживают критики лишь тогда, когда клинические типологии характеров привносятся в психологию личности и принимаются за образец.