Седьмой круг - Алекс Джиллиан

Однако, на десятый день их счастливого соединения, Элизабет Невилл проснулась одна. Она вызвала Дору Морис, и с пристрастием допросила ее. Оказалось, что граф уехал с рассветом на конную прогулку и ничего никому не сказал. Девушка встревожилась, но не придала эпизоду большого значения. Нельзя принадлежать друг другу безраздельно. Но без Ричарда, без его влияния на нее, Элизабет терялась. Она начинала думать и ковыряться в себе. Сомнения, страх и раздражение темной волной поднимались из глубин подсознания и затягивали в свою пучину. Без Ричарда она не улыбалась, лицо ее сразу становилось замкнутым и напряженным. Неудивительно, ведь именно в нем она черпала силы и уверенность. Глядя на его красивое чувственное лицо Лиз забывала обо всем, и поддавалась чарам и обаянию графа.

Когда солнце оказалось в зените, и утро переросло в полдень, а Мельбурн так и не вернулся, Элизабет больше не могла выдерживать напряжения и тревоги. Она попросила Дору помочь ей одеться и спустилась в конюшни. Оседлав непокорную белую кобылку, Элизабет в одиночестве, вопреки уговорам Роберта, тревожившегося о ее безопасности, отправилась на поиски Ричарда. Бедный Роберт. Отпустив поводья, девушка позволила лошади перейти в галоп. Бедный Роберт. Он больше всех страдал от открытых отношений между его хозяином и пленницей. Холл не говорил ни слова, все было в его выразительных несчастных глазах. На зато Беатрис болтала за двоих. Иногда девушка опускалась до публичных оскорблений, которые грубо и резко обрывал Мельбурн, но он не всегда был рядом с Лиз. И ей довелось услышать немало нелицеприятных откровений о себе самой.

Элизабет нашла Ричарда на холме, сразу за воротами замка. Это было особенное место. Кладбищенский холм. От Мэри Лиз узнала, что там были захоронены все, кто погиб в ночь, когда Ридсдейл напал на замок.

Спешившись, девушка встала за деревом, чтобы Мельбурн не заметил ее. Сердце ее болезненно затрепетало. Так вот зачем он уехал. Ричард решил навестить могилы своих родных. Много раз, отправляясь на утреннюю прогулку, они проезжали мимо этого трагического места, но Мельбурн всегда избегал даже беглого взгляда в сторону вершины холма, усыпанной крестами. Но мог ли он забыть…. Страшная неприглядная реальность ворвалась в придуманный солнечный мирок Элизабет, раскрасив небо черными красками. Сколько не закрывай глаза, от правды не убежишь. А его правда, правда Ричарда Мельбурна покоиться под замерзшими землями на вершине холма. Боль всегда будет жить в его сердце, боль и ненависть к тем, кто оборвали жизни любимых и близких людей. И она была все время в нем, спрятанная от Элизабет за каменными стенами его души.

— Ричард. — одними губами произнесла Элизабет, вцепившись ледяными пальцами в кору дерева. Боль сковала ее легкие, в глазах потемнело. Что это? спрашивала она себя. Простое человеческое сострадание, и или горечь от осознания, что она теряет его, теряет состояние неведения и слепоты? Девушка смотрела на его ссутулившиеся плечи и поникшую голову. Он держал под уздцы своего жеребца, и не отрывал глаз от одной из могил. Элизабет догадывалась, какой именно. Вся поза графа выражала скорбь и отчаянье, и это не могло не ранить наблюдавшую за ним из-за дерева Лиз. Она не хотела, чтобы он продолжал страдать, но и безумно ревновала к той, что давно нет в живых. Эта женщина приняла страшную смерть, и забрала с собой его сердце и часть души. "Я люблю его", неожиданно осознала Элизабет. Это открытие ошеломило ее, разбив вдребезги все представления здравом смысле. Была ли ее любовь реальной, или, своего рода, защитной реакцией, которой можно оправдать внезапную капитуляцию? Девушка не знала ответа на этот вопрос, но ее сердце обливалось кровью, когда она смотрела, как мужчина, долгие месяцы измывавшийся над ней, стоит в одиночестве возле могилы своей жены и сына и страдает. Невыносимо просто наблюдать за ним, спрятавшись за деревом, как случайный соглядатай. Душевная потребность быть рядом, поддержать, помочь и защитить толкнула ее вперед. Она не могла, не способна была бросить его во мгле тягостных воспоминаний. Он так долго был один. Ожесточенный, пульсирующий от боли, наполненный яростью и гневом, одержимый жаждой мести. Все, что пережил Ричард — агония, гнев, невыносимые страдания, дикое чувство вины и собственной ненужности — захлестнули и наполнили ее осмыслением. Теперь Элизабет Невилл поняла, кем была для него долгое время. Отражение его ярости, средство от душевной боли, и он сделал все, чтобы приблизить ее к себе, прировнять, разрушить, но когда ему это удалось, он испытал страх и раскаянье, глядя на свое отражение в ней, и попытался спасти. Спасти то, что еще осталось от нее. Ведь, если ему удастся вернуть ее к нормальной жизни, после адских мучений и попыток лишить ее воли, сил и гордости, значит, и для него не все потеряно.

Он почувствовал ее приближение. Лиз поняла это, заметив, как напряглись плечи Мельбурна под повисшим вдоль спины намокшим плащом. Девушка замерла, опустив глаза на свои юбки. Подол был заляпан грязью и тяжелыми мокрыми складками лежал на земле. Элизабет подняла его, но удручающий вид ее туфлей и влажность в них только добавили раздражения. Пошел мокрый снег, и она пожалела, что не надела головной убор, потому что спешила найти Ричарда. Может, ей не стоило этого делать? Не стоило подниматься сюда и разрушать его уединение? Почему он не желает обернуться и заговорить с ней? Они ведь не чужие, в конце концов.

Ричард наклонился, коснувшись ладонью надгробий своей жены и сына, чуть задержавшись в согнутом положении, словно мысленно обращаясь к ним. Элизабет вздрогнула, сердце затрепетало от сочувствия. Мучительно сильно хотелось прикоснуться к нему, протянуть руку помощи и понимания.

И в этот момент Ричард обернулся и посмотрел на нее. От его взгляда не укрылось растерянное грустное выражение ее лица, растрепавшиеся на ветру влажные волосы, побелевшие от холода губы и запачканная одежда. В синих глазах Ричарда не отражалось никаких чувств, они были совершенно пусты. Ветер бросил черные пряди волос ему в лицо, пока он снимал свой плащ, чтобы накинуть на дрожащие плечи Элизабет.

— Нужно возвращаться, ты совсем замерзла. — хрипло сказал он бесцветным голосом, и взяв за руку повел к своему коню.

Они вместе пообедали, составив компанию Роберту и Беатрис. Элизабет чувствовала себя отвратительно, постоянно ощущая пренебрежительный взгляд леди Холл и страдая от тягостного молчания Ричарда. Только Роберт пытался вести светскую беседу, но тоже умолк, заметив, что никто не собирается отвечать ему.

Не говоря никому ни слова, Ричард внезапно встал и покинул гостиную, оставив трапезничающих в недоумении. Когда дверь за ним захлопнулась, Элизабет вздрогнула и зажмурилась.