Денежные короли. Эпическая история еврейских иммигрантов, преобразовавших Уолл-стрит и сформировавших современную Америку - Daniel Schulman

в письме от 31 января 1904 года "сделать все, что в моих силах, чтобы помочь добиться его избрания". К этому времени становилось все менее вероятным, что Ханна бросит вызов Рузвельту. За день до того, как Шифф написал свое письмо Рузвельту, Ханну, у которого ухудшилось здоровье и который плохо выглядел, спросили о его состоянии на ужине в клубе Gridiron. Он ответил: "Не очень". Через две недели он умер.

Помимо щедрой финансовой поддержки кандидатуры Рузвельта, Шифф открыто выступал в его поддержку, восхваляя президента в газетных интервью и заявляя, что "еврейский гражданин должен и будет считать долгом перед своей расой отдать свой голос за сохранение поста президента Рузвельта" из-за "глубокого патриотизма президента и его бесстрашного мужества в защиту угнетенных и преследуемых". "Шифф даже публично признал, что ошибался, предсказывая катастрофические результаты усилий Рузвельта по ликвидации Northern Securities. "Когда по настоянию президента Рузвельта начался судебный процесс против Northern Securities Company, я подумал, что была допущена ошибка в суждениях", - сказал он. "Но ход событий подтвердил мудрость и оправдал курс президента в этом важном случае".

 

-

Несмотря на то, что Рузвельт подорвал доверие, Шифф нашел в нем союзника в других областях, восприимчивого, хотя и не всегда полностью сговорчивого к просьбам еврейской общины относительно их преследуемых братьев в Восточной Европе и России, где евреи столкнулись с новой волной насилия, по сравнению с которой погромы 1880-х годов покажутся мягкими. Битва за еврейскую эмансипацию, по мнению Шиффа, была больше, чем борьба за власть двух упрямых железнодорожных титанов.

Первое из этих новых нападений, как это часто случалось, произошло в 1903 году на Пасху. В течение двух дней кровожадные мародеры терроризировали еврейское население Кишинева (столицы современной Молдовы, сегодня известной как Кишинев). Орудуя дубинками, ломами и топорами - всем, что можно было использовать для нанесения ударов, ударов и ударов, - погромщики разграбили сотни еврейских домов и предприятий; совершили групповое изнасилование многочисленных женщин, иногда на глазах у их мужей и детей; и зверски убили сорок девять мужчин, женщин и детей, обезглавив одних и изуродовав тела других до неузнаваемости. Во время погрома наряду с криками "Смерть евреям" участники беспорядков также выкрикивали имя Павла Крушевана. Он был основателем "Бессарабца", популярной и яро антисемитской ежедневной газеты, которая помогла спровоцировать погром, неоднократно публикуя утверждения о том, что евреи убили двух христианских детей в соседних деревнях, чтобы их кровь можно было использовать для приготовления пасхальной мацы. (Через несколько месяцев после Кишинева Крушеван нанесет еврейству еще одну - и по своим будущим последствиям гораздо более смертельную - рану, опубликовав в сериализованной форме части "Протоколов сионских старейшин", поддельного трактата, якобы являвшегося секретным еврейским планом мирового господства).

Массовое убийство, о котором писали мировые газеты, вызвало международное возмущение. Американские евреи, как и в прошлом, быстро мобилизовались, чтобы собрать средства для жертв и предать огласке зверства, организовав митинг протеста, который заполнил Карнеги-холл и на котором выступили такие известные ораторы, как мэр Нью-Йорка Сет Лоу и бывший президент Гровер Кливленд. Они также настаивали на дипломатическом ответе.

По настоянию еврейских лидеров Рузвельт приказал своему Госдепартаменту направить русскому царю петицию, организованную еврейской братской организацией B'nai B'rith, решительно осуждающую нападения и призывающую к "религиозной свободе и терпимости". Царь, через своего министра иностранных дел, отказался принять этот документ. Тем не менее, сам факт его отправки и широкая огласка, которую он вызвал, дали понять, что Америка не оставит без внимания антиеврейское насилие в пределах российских границ. В эпоху, когда американская внешняя политика по умолчанию придерживалась изоляционизма, это было смелое заявление, отчасти потому, что оно приглашало Россию и другие страны к критике внутренней политики Соединенных Штатов, у которых была своя тревожная история насилия в отношении меньшинств. Одна известная петербургская газета прямо указала на это в статье под названием "Погромы в Соединенных Штатах", отметив линчевание южных негров.

Шифф считал, что дипломатический протест - это неправильный курс. Поскольку нападение в Кишиневе технически не затрагивало интересов США, а режим мог легко снять с себя ответственность за насилие толпы, он предпочитал более агрессивную стратегию. Он хотел, чтобы Рузвельт оказал давление на Россию по другому вопросу, беспокоившему американских евреев, - так называемому "паспортному вопросу". Российская империя отказывала владельцам еврейско-американских паспортов в доступе на свою территорию без специального разрешения, нарушая условия договора 1832 года о "взаимной свободе торговли и мореплавания" между гражданами Соединенных Штатов и России. В некотором смысле паспортный вопрос был пустяком: мало кто из американских евреев имел желание ступить на территорию России или ее владений. Но Шифф считал его крайне важным по символическим причинам. "Действительно, - писал он Рузвельту в июне 1903 года, - пришло время настаивать на том, чтобы американский паспорт был в руках любого американского гражданина, и если это не будет признано, дружеские отношения с преступником должны прекратиться". Если то, что он предлагал, казалось радикальным, то это было потому, что "ничто, кроме крайних мер, не приведет Россию к пониманию того, что для того, чтобы считаться цивилизованным правительством, она должна также вести себя как цивилизованное правительство".

Рузвельт отказался принять непримиримую тактику Шиффа, которая сводилась к разрыву дипломатических отношений с Россией, если та не признает паспорта американских евреев, но он понимал, как важно держать Шиффа рядом с собой. Банкир был в числе трио видных евреев, которых президент пригласил в Ойстер-Бей, анклав на Лонг-Айленде, где у него был летний дом, в июле 1904 года, чтобы увидеть официальное уведомление о том, что он получил республиканскую номинацию. ("Мне кажется, если бы мы могли пригласить сюда одного или двух наших добрых еврейских друзей, чтобы увидеть мое уведомление, все было бы в порядке.... Не слишком ли много будет троих?". написал Рузвельт Корнелиусу Блиссу, казначею Республиканской партии, перед тем как пригласить Шиффа на мероприятие.) А в письме, принимая номинацию, Рузвельт поднял вопрос о паспорте: "Одна из главных трудностей возникает в связи с некоторыми американскими гражданами иностранного происхождения или определенного вероисповедания, которые хотят отправиться за границу. Россия, например, отказывается принимать и защищать евреев....Наше правительство последовательно требует равной защиты за границей для всех американских граждан".

Настойчивость Шиффа и шквал писем и телеграмм с просьбой принять меры по защите российских евреев порой раздражали президента и членов его кабинета. После одного из залпов "истерических" телеграмм Рузвельт проворчал: "Он хочет, чтобы я вступил в войну с Россией?" К этому моменту Шифф уже решил поступить именно так.

Глава 16. СИЛКИ ВОЙНЫ