Ты – всё - Елена Тодорова

— Ничего сказать не хочешь?

— А похоже на то, что хочу, Ян?

— Похоже.

— Хах, — выдыхаю нервно. — Ты заметил, что мы вполне себе неплохо проводили время, пока ты не выдал, что в очередной раз принял за меня решение?

— В этом вопросе я, как твой руководитель, полностью в своем праве.

— Что ж… Поговорим о работе завтра, Ян Романович, — чеканю свирепо. — А сейчас я уезжаю!

Громко выстукиваю ботинками по плитке. Но Нечаев не отстает. Хватает за руку, едва оказываемся между байками.

— Ты одна не уедешь.

— Что?! Я уже ездила одна!

— Это ты так думаешь.

— Ты… Ты, блин, следишь за мной?! Следишь постоянно?! — кричу, потому как это осознание вызывает чрезвычайно сильные и слишком противоречивые эмоции. Суть даже не в ярости. Злость — второстепенное чувство. А может, даже дальше… Кажется, будто могу, наконец, прекратить борьбу за жизнь! Но именно эта иллюзия вызывает панику. — Следишь?!

— Ю, блядь… Зая… — ощущение, что Титан неотвратимо доходит до температуры кипения. Сжимает мою талию с такой силой, что я морщусь. И при этом сама скребу ногтями по его кожаной куртке, пока не добираюсь до шеи. — Я не могу иначе, Зай. Эта твоя внезапная тяга к мотоциклам крайне походит на сублимацию[2]. Если спасает, я не против. Только со мной! Под моим контролем, Ю! Пока я не пойму, какую энергию ты, мать твою, переносишь!

Привстаю на носочки и налетаю. Налетаю с тем же безумием, которое обуревало сегодня днем. Только в офисе я Нечаева в бессилии против своих страхов ударила. А сейчас… Выплескиваю злость со страстью — зарываюсь пальцами в волосы и остервенело целую.

Целую.

Боже… Сама его целую.

Целую, пока кровь в венах не заменяет жгучий свинец возбуждения.

— Это… — дышу шумно, с тяжелым надрывом. — Это сексуальная энергия, Ян… Сам видишь, мы все такие правильные и культурные… Как хлеб — так двумя пальчиками, а если член — так двумя руками…

Заливаюсь жаром смущения. Но лучше этот стыд пережить, чем то, что он хочет вскрыть.

— Интересное признание от хорошей девочки Юнии Филатовой.

— Так нет ее, Ян! Давно умерла!

— Ты мне столько врешь, Зай… — протягивает то ли со злостью, то ли с сожалением. — А я, знаешь, что думаю…

Так оставляет это предложение, что нет возможности под его мерцающим, невыносимо манящей темнотой взглядом не просить продолжить.

— Что?

— Думаю, что ты только со мной была, Ю. И никого кроме за эти проклятые пять лет у тебя так и не случилось.

Я так потрясена, что не могу отрицать.

С ужасом наблюдаю за тем, как крепнет уверенность Нечаева. Понимаю, что эта истина способна раскрыть мои главные секреты. А сделать ничего не могу.

Так и молчим, пока на парковке не появляется Илья.

Судорожно вздыхаю и отхожу от Яна, чтобы сесть на свой байк. В надежде, что удастся успокоиться, когда укроюсь от взглядов, спешно натягиваю шлем.

Но защита видится крайне слабой.

Проворачиваю ключ, выжимаю сцепление, включаю передачу, накручиваю газ и плавно трогаюсь. На самых низких оборотах выезжаю на дорогу.

В висках пульс тарабанит неистово. Во всей остальной части головы еще более шумно.

Смотрю в зеркала, вижу преследующих меня мотоциклистов, и сердечная мышца расслабляется.

Выдох. Вдох.

Увеличивая скорость, ловлю прохладные потоки воздуха.

Вспышка внутри. За ней еще одна. И еще… Меня будто выносит из тела. Забываю обо всем и просто ловлю одуряющий кайф.

[1] Терпение приносит розы — немецкая поговорка. Русский аналог: Терпи, казак, атаманом будешь.

[2] Сублимация — высвобождение аффективной энергии через творчество или активную физическую деятельность, чтобы снять напряжение, не навредив себе.

39

Спешим, словно до конца мира считанные минуты остались.

© Юния Филатова

Все отложенные чувства, все подавленные эмоции, все заглушенные ощущения — вся эта накопленная энергия высвобождается. Насыщая мой организм, она наделяет его всемогущей, будто сверхъестественной силой. Она перекрывает доводящие меня до изнурения страхи. Она избавляет от не дающих душевного покоя сомнений. Она излечивает от всех видов боли.

В вечность несет.

Прижимаюсь к мотоциклу грудью, и мы будто в одно целое сливаемся. Накручивая газ, уверенно лавирую в потоке машин. Кажется, словно всю жизнь только таким способом и перемещалась. Я не камикадзе, считаю себя здравомыслящим существом, но, чтобы выработать адреналин, в котором в какой-то момент ощущаю жгучую потребность, приходится увеличить скорость до отметки в сто сорок километров.

Не отрывая взгляда от дороги, ложусь ниже.

Чувствую, как сердце толкается в бак техномонстра. Представляю, как входит в него, окунается в бензин, опаляется и разносит огонь по всему организму. За миг внутри сотни пожаров происходят. Легкие раскрываются, используя не просто весь допустимый потенциал, а чуточку больше — я будто совершаю свой первый полноценный вдох. Спину будоражащим ознобом накрывает. В районе лопаток скапливается жар, из него словно реальные крылья проклевываются. Проклевываются и выстреливают подобно парашюту. Именно они, смягчая жесткость трассы, дарят ощущение реактивного и безумно прекрасного полета.

Все отпускаю.

Не теряю из поля зрения лишь следующих за мной черных всадников. Ощущаю какое-то фантастическое единение с ними. Будто тоже Нечаева. Одна из них.

Ян вырывается немного вперед, чтобы поравняться со мной. Слегка отклоняясь, указывает затянутой в перчатку рукой на датчики своего байка. Что сказать хочет, не сразу понимаю. Думаю в этот момент о том, как он крут, если не боится отпускать руль. Он его практически не держит, а мотоцикл, в самом деле, словно живой зверь слушается. Бедрами сжимает, и уже уводит в сторону. Не напрягаясь, четко задает траекторию движения.

Вот бы и мне научиться! Обязательно.

Впереди едущие фуры заставляют нас разъехаться по разные стороны дороги. Оставшись одна, чувствую некоторое волнение. Выработка адреналина усиливается. Но до паники мне далеко. Все, что чувствую — сумасшедшая эйфория.

Ведь я знаю, что Ян меня не бросит.

Пока минуем колонну, предвкушение встречи растет. А еще увеличивается текущее по моим венам возбуждение. С геометрической прогрессией.

И вот, наконец, последняя фура остается позади, и темные байкеры клином срезают дорогу, пока не оказываются в крайней левой полосе рядом со мной.

Мое сердце сжимается и раскалывается. Но вся та шелуха, что сползает — лишняя. Оно обновляется, восстанавливает битые клетки и становится сильнее, как любая натренированная мышца.

Острее чувствует. Яростнее трепещет. Крепче любит.

Ян снова отпускает руль, снова что-то показывает. Не только в сторону своих датчиков совершает движения, но и в направлении моих.

О Боже…

Допираю, что просит снизить скорость.

Отпускаю понемногу, внимательно наблюдая