Русская поэзия XVIII века - Александр Радищев

Конец 1790-х годов

Осьмнадцатое столетие

Урна времян часы изливает каплям подобно:Капли в ручьи собрались; в реки ручьи возрослиИ на дальнейшем брегу изливают пенистые волныВечности в море; а там нет ни предел, ни брегов;Не возвышался там остров, ни дна там лот не находит;Веки в него протекли, в нем исчезает их след.Но, знаменито вовеки своею кровавой струею,С звуками грома течет наше столетье туда;И сокрушил наконец корабль, надежды несущий,Пристани близок уже, в водоворот поглощен,Счастие, и добродетель, и вольность пожрал омут ярый,Зри, восплывают еще страшны обломки в струе.Нет, ты не будешь забвенно, столетье безумно и мудро,Будешь проклято вовек, ввек удивлением всех.Крови ― в твоей колыбели, припевание ― громы сраженьев;Ах, омоченно в крови, ты ниспадаешь во гроб;Но зри, две вознеслися скалы во среде струй кровавых:Екатерина и Петр, вечности чада! и росс.Мрачные тени созади, впреди их солнце;Блеск лучезарный его твердой скалой отражен.Там многотысячнолетны растаяли льды заблужденья,Но зри, стоит еще там льдяный хребет, теремясь;Так и они ― се воля господня ― исчезнут растая,Да человечество в хлябь льдяну, трясясь, не падет.О незабвенно столетие! радостным смертным даруешьИстину, вольность и свет, ясно созвездье вовек; ―Мудрости смертных столпы разрушив, ты их паки создало;Царства погибли тобой, как раздробленный корабль;Царства ты зиждешь; они расцветут и низринутся паки;Смертный что зиждет, все то рушится, будет все прах.Но ты творец было мысли; они ж суть творения бога;И не погибнут они, хотя бы гибла земля;Смело счастливой рукою завесу творенья возвеяв,Скрыту природу сглядев в дальном таилище дел,Из океана возникли новы народы и земли,Нощи глубокой из недр новы металлы тобой.Ты исчисляешь светила, как пастырь играющих агнцев;Нитью вождения вспять ты призываешь комет;[714]Луч рассечен тобой света;[715] ты новые солнца воззвало;Новы луны изо тьмы дальной воззвало пред нас;Ты побудило упряму природу к рожденью чад новых;Даже летучи пары ты заключило в ярем;Молнью небесну сманило во узы железны на землюИ на воздушных крылах[716] смертных на небо взнесло.Мужественно сокрушило железны ты двери призра́ков,Идолов свергло к земле, что мир на земле почитал.Узы прервало, что дух наш тягчили, да к истинам новымМолньей крылатой парит, глубже и глубже стремясь.Мощно, велико ты было, столетье! дух веков прежнихПал пред твоим алтарем ниц и безмолвен, дивясь,Но твоих сил недостало к изгнанию всех духов ада,Брызжущих пламенный яд чрез многотысящный век,Их недостало на бешенство, ярость, железной ногоюЧто подавляют цветы счастья и мудрости в нас.Кровью на жертвеннике еще хищности смертны багрятся,И человек претворен в люта тигра еще.Пламенник браней, зри, мычется там на горах и на нивах,В мирных долинах, в лугах, мычется в бурной волне.Зри их сопутников черных! ― ужасны!.. идут ― ах! идут, зри,(Яко ночные мечты) лютости, буйства, глад, мор! ―Иль невозвратен навек мир, дающий блаженство народам?Или погрязнет еще, ах, человечество глубже? ―Из недр гроба столетия глас утешенья изыде:Срини отчаяние! смертный, надейся, бог жив.Кто духу бурь повелел истязати бунтующи волны,Времени держит еще цепь тот всесильной рукой:Смертных дух бурь не развеет, зане суть лишь твари дневные,Солнца на всходе цветут, блекнут с закатом они;Вечна едина премудрость. Победа ее увенчает,После тревог воззовет, смертных достойной…Утро столетия нова кроваво еще нам явилось,Но уже гонит свет дня нощи угрюмую тьму;Выше и выше лети ко солнцу, орел ты российский,Свет ты на землю снеси, молньи смертельны оставь.Мир, суд правды, истина, вольность лиются от трона,Екатериной, Петром вздвигнут, чтоб счастлив был росс.Петр и ты, Екатерина! дух ваш живет еще с нами.Зрите на новый вы век, зрите Россию свою.Гений хранитель всегда, Александр, будь у нас…

1801

Сафические строфы[717]

Ночь была прохладная, светло в небеЗвезды блещут, тихо источник льется,Ветры нежно веют, шумят листамиТополы белы.

Ты клялася верною быть вовеки,Мне богиню нощи[718] дала порукой;Север хладный дунул один раз крепче, ―Клятва исчезла.

Ах! почто быть клятвопреступной!.. ЛучшеБудь всегда жестока, то легче будетСердцу. Ты, маня лишь взаимной страстью,Ввергла в погибель.

Жизнь прерви, о рок! рок суровый, лютый,Иль вдохни ей верной быть в клятве данной.Будь блаженна, если ты можешь толькоБыть без любови.

1801

Н. ЛЬВОВ

ЛИРИЧЕСКИЕ И САТИРИЧЕСКИЕ СТИХОТВОРЕНИЯ

Мартышка, обойденная при произвождении[719]

Случилося у Льва в чины произвожденьеЗа службу должно награждать;Но я хочу сказать,Что злоупотребленьеИ в скотской службе есть.«Ну как без огорченьяВозможно службу несть,Когда достоинство всегда без награжденья? —Мартышка говорит,На Льва рассержена,Обижена была онаИ обойденною считалась. —Перед лицом служа, Мартышкой я осталась!Медведь стал господин,И Волка наградили;Лисицу через чинСудьею посадилиВ курятнике рядить, —Случится же судью так кстати посадить!А где они служили?Край света, на войне; и тоНе ведает еще никто,Что били ли они или самих их били.А яХотя не воин,Хотя и не судья,Известна служба Льву моя;Известно, кто чего достоин».«Да где ж служила ты?» —Барсук ее спросил.«Перед самим царем два года с половинойШутила всякий день, а он меня сравнилТеперь с другой скотиной,Котора ничего не делала нигде!»«Шутила ты везде,И чином наградить тебя бы было должно;Твой также труд не мал! —Барсук ей отвечал. —Но произвесть тебя по службе невозможно:Ты знаешь ведь, мой свет,Что обер-шу́тов в службе нет».

1779

Львиный указ

«Такое-то число и год,По силе данного веленья,Рогатый крупный, мелкий скотИмеет изгнан быть из Львиного владеньяИ должен выходить не в сутки, в один час», —Такой объявлен был Львом пагубный указ,И все повиновались:Отправился козел, бараны в путь сбирались,Олень, и вол, и все рогатые скоты.«А ты, косой, куды?»«Ах, кумушка, беды! —Трусливый зайчик так лисице отзывался,А сам совалсяИ метался, —Я видел тень ушей моих;Боюсь, сочтут рогами их.Министры Львины. Ах! зачем я здесь остался?Опаснейшими их рогами обнесут».«Ума в тебе не стало: это уши» —Лисица говорит. — «Рогами назовут —Пойдут и уши тпруши[720]».

1779

Песнь норвежского витязя

Гаральда Храброго,[721]

жившего в XI столетии, в которой жалуется на несклонность к себе княжны Елизаветы, дочери новгородского великого князя Ярослава I

Корабли мои объехали Сицилию,И тогда-то были славны, были громки мы.Нагруженный мой черный корабль дружиноюБыстро плавал по синю морю, как я хотел.Так любя войну, я плавать помышлял всегда;А меня ни во что ставит девка русская[722].

Я во младости с дронтгеймцами[723] в сраженье был,Превосходнее числом их было воинство.О! куда как был ужасен наш кровавый бой!Тут рукой моею сильной, молодецкоюПоложен на ратном поле молодой их царь;А меня ни во что ставит девка русская.

Нас шестнадцать только было в корабле одном.Поднялась тогда на море буря сильная,Нагруженный наш корабль водой наполнился,Но мы дружно и поспешно воду вылили,И я с той поры удачи стал надеяться;А меня ни во что ставит девка русская.

Не досуж ли, не горазд ли я на восемь рук?Я умею храбро драться и копьем бросать,Я веслом владеть умею и добрым конем,По водам глубоким плавать я навык давно;По снегам на лыжах бегать аль не мастер я?А меня ни во что ставит девка русская.

Неужель та девка красная подумает,Что тогда я сбруей ратной не умел владеть,Как стоял в земле полуденной под городом,И в тот день, как с супостатом битву выдержал,Не поставил богатырской славе памятник?А меня ни во что ставит девка русская.

Я рожден в земле высокой, во Норвегии,Там, где из лука стрелять досужи жители;Но чего мужик боится, я за то взялся:Корабли водить меж камней по синю морю,От жилой страны далеко по чужим водам;А меня ни во что ставит девка русская.

1793