Этот русский рок-н-ролл - Александр Рыжков / Тарантино

к еде не притронулся, жестами показывая, что не может или не должен говорить. Когда же стемнело и цикады растеяли трескотню, появился перед Нижони в полном боевом облачении: перья, бахрома, паук в пеньковой петле и бубен. За поясом поблёскивал длинный кинжал. К нему шаман прикасался два раза в год. И вот сейчас...

- Идём, пора. Набери два ведра воды, - Ашкий подтягивал кожу на бубне.

- А это на х*ена?

- Могу зайти слишком далеко. Перевернёшь на спину, отольёшь водой, если что.

- Ух ты! - Нижони присвистнул. - Поделишься по-братски?

- Уверен? Седым не страшно? - шаман с укоризной глянул на младшего. - Мне нужно передать русского индейца, теперь он не наш контроль. В конце я выпью трудную воду.

- Это спирт? - Нижони ухмыльнулся.

- Ещё труднее.

***

Игнат поведал мариману с именем Рома красивую легенду, в которую легко поверить. По ней он, компьютерщик-ломарь, умыкнул изрядное бабло у московских бобров, бежал в Штаты, хоронился, но его нашли. Загнали на Аляску, траванули. Пришлось валить на развалюхе, времени и денег оставалось впритык. А дальше капитан знает: услышали маяк во время бури - нашли, подняли, спасают. Конечно, от былого лавэ в прежнем количестве и запах унесло, но даже из этой малости половину он готов передать в корабельный общак. Капитан, парняга ни разу не святой, носивший на плечах глупую ходку за гоп-стоп ещё по малолетке, впечатлился таким подходом. А когда засёк индейца на плече Игната, начал по-старинке фильтровать слова. В общем, смотрящий по судну и спасённый не то, чтобы закорешились, но прониклись обоюдным уважением. Игривая бульдожка с бездонными глазами быстро зазвездилась, обретя статус общей любимицы: команда нежила Бульку заботой и крабами по любому поводу. Только идиллии не вышло: после удара во время шторма Индеец так и не смог подняться на ноги, лежал беспомощным бревном... Чуя близкие титры, он даже обрадовался, просил Рому-капитана помочь ему найти место, где можно было бы зажмуриться в тишине и без погони. Рома подкинул идею зайти на Шантары: там, на острове Прокофьева, много лет бедует смотрителем его приятель Вася-отшельник, он же Вася-Айн. "Удивительный босяк не от мира сего", - капитан улыбался, поминая простецкое имя.

- Там что, никого больше нет?

- А зачем? Там и раньше-то никого не было, даже при Союзе. Сейчас и подавно. Вася царюет в одиночку, метеоролог-сторож. Это что-то вроде губернатора острова. Раз в квартал прилетает вертолёт, привозит припасы. Как повезёт... У Шантар течения подлые, не зная карты бортам по воде не подойти. Только вертушками... Хотя, дорого и редко, но тебе подойдёт. Васе маякну, когда зайдём в Охотское. Не думаю, чтобы он возражал. Тем более, ты заедешь не с пустыми руками - гостинцами затарим. Деньги там точно ни к чему, ларьков нет..., - Рому потешила собственная шутка.

Так и пролежал Индеец весь поход у фельдшера "постояльцем", развлекая медика байками. Капитан осторожничал, интересантов развернул, никого не подпуская к телу. Только он, Кузьмич и Булька. И ещё мысли. Прошлое во снах...

***

Ополчуга тёр глаза: колоритные персонажи, да в центре Донецка, да в четырнадцатом... Один в длинном чёрно-кожаном плаще, при такой же кожаной фуражке с большущей красной звездой. Другой - мягко-тканевый ресторатор, осторожный острослов, еврей в кардигане. Первый уж точно не к месту...

"Что за временнАя петля? Откуда он? И маузер на боку в деревянной кобуре. Что за музей, где спи*дил? Прикольный маскарад, правдоподобный... Однако ж не по погоде сия театральщина - в Донецке весна на излёте."

- Чьё это? - "комиссар" указал пальцем на вывеску.

- Моё... Вот же документы! Чёрным по белому. МОЁ!

- Спорное заявление... - "кожаный" погладил рукоятку маузера.

- А вы, простите, кто? Документы есть?

- Само собой, - конфискатор вынул из раритетной планшетной сумки бумажный листок и сунул его в нос "кардигану".

Судя по тому, как выгнулись брови ресторатора, стало ясно, что за ксива на предъяве. Такие сочинялись на десятом этаже ОГА за дверями с табличкой НКВД, рядом с аппаратной повстанческой радиостанции. Кажется, "Радио Республика"... За каждой дверью - "новая власть". Кого там только не было...: романтики-мечтатели вперемешку с бандитами, сумасшедшие истероиды и просто зеваки. Одни сочиняли новую конституцию, другие скребли старые банки.

- Грабь награбленное, братишка! - заявил тогда человек с карабином на плече. - Если не мы, то кто же?!

***

- Давай вези, давно жду. На связи, - динамик прохрюкал напоследок шумами, оставив капитана в недоумении.

Рома положил тангенту, нацарапал пару строк в бортовом журнале и завис - кумекал над брошенной фразой. Вася пустыми словами не сорил, цедил ими, как дорогущим вискарём.

"Зачем сказал? Давно жду... Откуда знает?"

Капитанская маята прошла к утру. Перед тем, как повернуть в Охотское на Шантары, судно Байкал побывало в порту на Хоккайдо. Рома не поскупился: мука, бухло, консервы, медицина (для лежащего тела) и санитарные баулы доверху заняли малый трюм. Кутившие накануне по идзакая матросы, ползали вдоль палубы травленными тараканами, похмельными тенями. Тверёзая рань выдохнула красному солнцу туманом, и команда ярусника подняла якорь.

Вася-Айн - колоритнейший бродяга без возраста. По приезду в район (перед тем, как умотать на остров) он вылечил бабку: выходил каргу, на которой поставили крест обычные люди. Она и сама-то смирилась: берегла гробовые гроши, просиживала дни у окна, ожидая своего "рейса" или чуда.

"Это всё айны! Шаманы! И он такой же!", - шипели соседушки вослед ухоженной старухе, крестясь. И потекла изотерическая