Полночь мира (=Пепел Сколена) - Павел Буркин

  Эльфер немало рассказал и о самой Школе. Жрецам приходится "подрабатывать" - обучать в школе детишек знатных и богатых. В том числе и алкских дворян-новиков. Сын барона Тьерри, кстати, вышел из этой Школы прошлой весной. Разумеется, они не станут Воинами Правды, а знания, полученные в храме, используют на попрание законов и морали. "Настоящие" Воины Правды, обученные храмом для своих нужд, может быть, как раз и будут с ними бороться.

  По молодости Эвинна не могла понять этого абсурда, но Эльфер знал: без денег "богатых" учеников давным-давно не было бы и самой школы. Может быть, ее разогнал бы сам Амори. Значит, простые люди остались бы вообще без защитников. Сам он такое положение не одобрял, но делать было нечего. За приверженность "отжившим" канонам Эльфера недолюбливали в самой школе, но ценили его опыт в отборе и обучении неофитов. Его частенько отправляли в странствия с целью отобрать годных к ученичеству юношей и девушек (в Воины Правды годились и те и другие, причем невзирая на происхождение, была бы чистая душа и готовность служить Стиглону и Сколену). Из одного такого странствия Эльфер и возвращался вдоль заснеженных гор, когда увидел Эвинну.

  Хотя Эвинна еще не произнесла освященные веками обеты, Эльфер уже начал ее учить. "Конечно, - думал Эльфер, отвечая на вопрос Эвинны заученными фразами. - Чем раньше мы вложим тебе в голову то, что нужно, тем больше шансов, что ты не отобьешься от рук. Только так ты станешь делать то, что нужно нам". Вслух, разумеется, Эльфер говорил о том, что это общеобразовательная программа. В школах Старого Сколена этому учили всех. Она немало узнала о том, как образовался Сколен, о войне святого Эгинара и нечестивого Арангура, об Оллоговой войне и о Великой Ночи... И о Кровавых топях тоже. Мать узнала о битве со слов Тьерри, а тот видел лишь часть битвы с участием ополченцев. Эвинна, наконец, узнала, что рыцарей задержал предатель-проводник из крестьян, вроде деревенского мироеда Нэтака. О том, что они ушли по своей воле, бросив ополченцев один на один с войском Амори, Эльфер умолчал. Не хватало еще, чтобы сколенская знать тоже стала объектом ненависти. И в остальном, уча с Эвинной историю и грамматику, основы богословия и математики, Эльфер не уставал убеждать девушку: до алков в стране была идиллия.

  Само это мудреное слово Эвинна услышала впервые от наставника. Услышав разъяснение, она решила, что когда с одного зерна посева получаешь пять зерен каждый год, а сборщики налогов не лютуют. Аристократы мудро и благородно управляли страной, простые люди усердно трудились, как им и было положено Справедливым. А Императоры все, как один, были мудрыми и бесстрашными воителями. Эвинна верила - слишком многое совпадало с ее собственными мечтами, чтобы не поверить.

  А потом настала Великая Ночь. Кто в ней виноват? Никто, кроме людских пороков. Жадность алков, жестокость баркнеев и кетадринов, лень знати и ропот простолюдинов. Во тьме Великой Ночи вызрели многие, если не все, современные беды. В том числе и алкская держава зародилась, когда Сколен почти уничтожила Великая Ночь.

  - Но сами алки - древний и мудрый народ, не стоит все сваливать на них, - поучал подопечную Эльфер. - Знай, что их страна существовала еще до Харванидов, как, впрочем, и Сколен. В том, что они напали на Империю, вина предателя Амори.

  - А разве он предатель? - изумленно спросила Эвинна. - Он же алк...

  - Прежде всего он Харванид, Эвинна. Но главное, его отец тоже состоял в нашем ордене, притом на высокой должности. Амори унаследовал его пост. Но сама знаешь, как он распорядился властью. Чувствую, как Воину Правды, тебе придется противостоять алкским чиновникам. Так вот, помни, что алки порочны не сами по себе. Во всем виноват Амори.

  "Именно так, - про себя думал Эльфер. - Амори не захотел поделиться властью с исконными хозяевами этой земли, жрецами Справедливого. Не в том, что завоевал Сколен и требует с черни положенное. В этом его главная вина. И хорошо бы ей это уяснить прежде, чем ее начнут учить по-настоящему". Впрочем... Она к этому еще не готова".

  Ближе к лету они дошли до Валлея, и за Эвинной закрылись ворота Валлейского монастыря. Здесь Эвинну заставили принести обеты послушания и служения, посвятили в послушницы, и началось настоящее обучение. К ее удивлению, искусству обращаться с оружием учил лишь тот же Эльфер, да и то не каждый день. Главным же храмовое начальство считало умение вести ученые словопрения в кабинетной тиши. Эвинну заставили прочитать груды книг, которых хватило бы, наверное, чтобы до отказа забить ее скромную келью. Учителя не жалели слов на то, чтобы доказать:

  - Надо вести жизнь кроткую и послушную, и тогда ты будешь после смерти пировать с Богами. С теми же, кто посягает на веру и закон, бороться надо словом. Того, кого ты сразишь мечом, уже никто не убедит свернуть с ложного пути. Значит, ты лишишь его права на спасение. Это - уже тягчайший грех против Богов.

  - Ну, а алки нас пожалели? - спрашивала Эвинна. - Или, может быть, в Великую Ночь "люди в шкурах" не выжгли все, вплоть до Старого Энгольда?

  - Это были люди, движимые Ирлифом. Мы не должны им уподобляться. А если мы будем действовать так же, мы им уподобимся. Кто сказал, что у них нет совести? Просто никто не пробовал их чему-то учить!

  Эвинна вспомнила фодирского принца, Морреста, Тьерри... Они что, насмехаются над ней? Стоит вспомнить... Но нет, о таком лучше молчать. Тут полно людей знатных, происходящих из богатых родов - если они хотя бы заподозрят в ней бывшую... Но как же они слепы! Вот из-за кого случились Кровавые Топи.

  - Для чего же мне тогда меч?

  - Для защиты, ибо в дороге может случиться всякое - нападут, например, разбойники. Только для спасения своей жизни не грех обнажить меч. А с властями спорить - грех тягчайший.

  - Нельзя проливать кровь первой, Ирлиф только этого и ждет, - бросил проходящий мимо Эльфер. - Эгинар выступил против Арангура, лишь когда тот уже пролил кровь упорных в исконной вере.

  Они почти убедили Эвинну в том, что убийство - все равно для чего - и есть грех больший, чем грабеж и насилие. А грех Тьерри, убившего и изнасиловавшего Фольвед, уравновешен грехом ее самой, пошедшей против алков, и грехом Эвинны, убившей представителя власти. Жрецы были старше и мудрее Эвинны, за их спиной стояла мудрость веков. Переспорить их шестнадцатилетняя девчонка не могла.

  Настал день, когда Эвинна должна была покинуть своды Храма - и отправиться в свободное странствие. Год после того, как вышла из храмовой тиши в мир, она вольна делать все, что хочет - и лишь потом, когда вернется в храм и расскажет о своих делах, наставники решат, стоит ли ее учить дальше. Так жрецы выясняли, достоин ли человек сана, способен ли противостоять соблазнам мира и делать дело, не смотря на чины и имена. Искушение полной свободой - вот как это называлось.