Город бездны - Аластер Рейнольдс

— Куда меньше, чем реально бессмертных.

— Конечно… — она помедлила, словно собираясь с мыслями. — У герметиков — вы их видели — внутри по-прежнему весь комплект наномеханизмов, которые постоянно восстанавливают погибшие клетки. Но плата за это — проблемы с перемещением по Городу. Если кто-нибудь из них захочет покинуть свой паланкин, то сможет появляться лишь в некоторых местах, где гарантированно отсутствуют чумные споры. И даже в этом случае риск очень велик.

Я критически посмотрел на Зебру.

— Но вы не герметик. Значит, вы больше не бессмертны?

— Нет, Таннер… Все далеко не так просто.

— Тогда поясните.

— После эпидемии кое-кому из нас удалось разработать новую технологию. Она позволяет нам сохранить основную часть наномеханизмов — и при этом перемещаться по городу, ничего не опасаясь. Это медицинский препарат — можно сказать, наркотик. Принцип его действия никому не известен. То ли это вещество делает имплантаты неуязвимыми для спор эпидемии, то ли просто не позволяет спорам проникать в тело.

— Этот препарат… как он выглядит?

— Вам ни к чему об этом знать, Таннер.

— Предположим, меня интересует бессмертие.

— Правда?

— Ну, предположим, что правда.

— Так я и думала, — Зебра глубокомысленно кивнула. — Там, откуда вы прибыли, бессмертие считается чем-то вроде бессмысленной роскоши, верно?

— Те, кто не произошел от момио, так и считают.

— Момио?

— Так мы называли спящих — они были бессмертными. В отличие от экипажа «Сантьяго».

— «Мы»? Вы говорите так, словно сами там были.

— Просто оговорился. Если разобраться, какой смысл в бессмертии, если ты имеешь все шансы в ближайшие десять лет получить пулю в голову или штык в сердце? Вдобавок, при всем желании, цена, которую запрашивают ультра, непомерна.

— А у вас есть такое желание, Таннер Мирабель?

Она поцеловала меня, потом отстранилась и посмотрела мне в глаза — совсем как Гитта в моем сне.

— Я хочу заняться с тобой любовью, Таннер. Тебя это не шокирует? Хотя вряд ли. Ты не просто симпатичный парень — ты не похож на других. Ты не играешь в наши игры — и даже не пытаешься в них разобраться. Хотя, будь у тебя желание, ты был бы неплохим игроком. Я не знаю, кем тебя считать.

— У меня та же проблема, — печально отозвался я. — Мое прошлое — закрытая зона.

— Милое выражение, хотя не слишком оригинальное.

— Извини.

— Но разве это не так? Уэверли сказал мне, что протралил тебя и не обнаружил ничего определенного. По его словам, это было все равно, что пытаться склеить разбитую вазу. Нет, даже не так. Он сказал — все равно, что пытаться склеить одновременно две или даже три разбитые вазы, не имея представления, какой они формы.

— Амнезия при оживлении, — сказал я.

— Что ж, возможно. По мнению Уэверли, у тебя в голове хаос. Уэверли сказал… ладно, хватит про Уэверли.

— Прекрасно. Но ты так и не рассказала мне об этом препарате.

— А почему он тебя так интересует?

— Потому что мне кажется, я уже встречался с ним. Это Горючее Грез, верно? Твоя сестра пыталась узнать о нем побольше, и это ее погубило.

Зебра промолчала и ничего не ответила.

— Этот сюртук… он твой?

— Нет, подарил один добрый самаритянин. А при чем здесь сюртук?

— Из-за него мне показалось, что ты пытался меня одурачить. Но ведь тебе действительно мало что известно о Горючем Грез?

— Пару дней назад я о нем вообще не слышал.

— Тогда тебе следует кое-что узнать, — сказала Зебра. — Прошлой ночью я вколола тебе небольшую дозу Горючего Грез.

— Что?!

— Совсем небольшую, честное слово. Наверное, мне следовало спросить твоего разрешения, но ты был ранен и совсем измучен, а я знала, что риск почти нулевой, — она показала мне свадебный пистолет, которым производила инъекцию, — маленький, бронзовый, заряженный полным флаконом Горючего Грез.

— Горючее защищает тех из нас, у кого остались в теле машины, к тому же обладает лечебными свойствами. Поэтому я и ввела его тебе. Теперь мне придется достать для себя новую дозу.

— И это так просто?

Она чуть улыбнулась и покачала головой.

— Не настолько, как было когда-то. Если только у тебя нет прямой связи с Гедеоном.

Я хотел спросить, что она имела в виду, когда помянула мой сюртук, но теперь мои мысли приняли другое направление. Если не ошибаюсь, это имя мне было совершенно незнакомо.

— Гедеон?

— Заправила преступного мира. Никто не знает, как он выглядит и где живет. Впрочем, известно, что он полностью контролирует распространение Горючего Грез по Городу, и что люди, которые на него работают, относятся к своему делу очень серьезно.

— И теперь они сократили поставки? Как раз когда все привыкли к Горючему? Может, мне стоит побеседовать с этим Гедеоном?

— Не ввязывайся в это глубже, чем следует, Таннер. Добром не кончится.

— Ты говоришь так, словно не раз имела с ним дело.

— Совершенно верно.

Зебра подошла к окну и провела пальцем по стеклу.

— Я уже рассказывала тебе о Мауре, Таннер — о моей сестре, которой нравился вид из этого окна?

Я вспомнил, о чем мы говорили скоре после того, как пришли в эту комнату, и кивнул.

— Если помнишь, я говорила тебе, что она погибла. Так вот: моя сестра связалась не больше не меньше, как с людьми Гедеона.

— И они убили ее?

— Мне не удалось узнать, но я думаю, что так и было. Маура полагала, что они специально душат нас, придерживая основной необходимый Городу препарат. Горючее Грез — опасное вещество, Таннер. За ним гоняются многие, а для большинства из нас оно поистине бесценно. За подобный препарат люди не просто готовы убить — из-за него развязывают войны.

— Значит, она пыталась убедить Гедеона увеличить поставки?

— Маура смотрела на вещи трезво. Она была не настолько наивна, чтобы такое пришло ей в голову. И она знала, что Гедеона не так легко убедить. Но если бы ей удалось выяснить технологию изготовления Горючего — или хотя бы его состав, — она могла передать эти сведения тем, кто смог бы его синтезировать. Это было бы, как минимум, нарушение монополии.

— Я восхищен ее смелостью. Она должна была знать, что рискует жизнью.

— Конечно, она знала. Если она начинала охоту, то не сходила с тропы.

Зебра умолкла.

— Я обещала ей, что если случится непоправимое, то я…

— Продолжишь ее дело?

— Что-то в этом роде.

— Возможно, еще не поздно. Когда шум уляжется… — я потрогал шишку на голове. — Может быть, я помогу тебе найти Гедеона.

— А зачем это тебе?

— Ты выручила меня, Зебра. Я обязан как минимум отплатить тебе.

К тому же мы с Маурой очень похожи, мысленно добавил я. Наверное, она почти нашла то, что искала. Поэтому те, кто ее помнит — а теперь и я оказался в их числе — обязаны продолжить ее дело. Но у меня был еще один повод. Гедеон представился мне чем-то вроде паука, который сидит в центре темной паутины, контролируя каждую нить, и мнит себя неуязвимым. Мне снова вспомнился Кагуэлла и события, которые я вспомнил во сне.

— Горючее Грез, которое ты мне ввела… Мне снились странные сны. Это не из-за него?

— Иногда такое бывает. Особенно если это твоя первая доза. Оно проникает в мозг, воздействуя на нейронные связи. Поэтому его и называют Горючим Грез. Но этим эффект не ограничивается.

— Значит, теперь я бессмертный?

Зебра позволила платью-дымке соскользнуть с тела. Я привлек ее к себе, глядя ей в лицо.

— На сегодня — да.

Я проснулся раньше Зебры, влез в одежду Нищенствующих, которую она вычистила, и бесшумно исследовал комнаты, пока не нашел то, что нужно. Моя ладонь задержалась на могучем оружии, с которым она меня спасла. Теперь оно небрежно, словно обычная тросточка, валялось в боковом крыле апартаментов Зебры. На Окраине Неба плазменная винтовка оказалась бы весьма кстати, но пользоваться ею в Городе Бездны казалось чем-то неподобающим.

Впрочем, смерть — это тоже нечто неподобающее.

Я взвесил оружие в руке. Эта модель была мне незнакома, но принцип управления оказался стандартным, а дисплеи показывали привычную информацию. Это оружие требовало тонкого обращения, и я не был уверен, что оно уцелеет при контакте с остаточными следами эпидемии. Однако оставлять его здесь не было смысла — оно словно само просилось, чтобы его украли.

— Весьма неосмотрительно с твоей стороны, Зебра, — заметил я вслух.

Вспоминая события предыдущей ночи, я пришел к выводу, что первую очередь Зебру беспокоила моя рана. Понятно, что она бросила оружие у дверей и забыла о нем, понятно, что это действительно было неосмотрительно… Однако я тихонько положил винтовку на место. Когда я вернулся в комнату, она все еще спала. Мне пришлось двигаться осторожно, стараясь не давать мебели повод лишний раз уступать мне дорогу — любой звук мог разбудить Зебру. Найдя ее пальто, я обшарил карманы и обнаружил кипы купюр.