Кампанелла - Альфред Штекли

Глава восемнадцатая. ТЮРЬМА НА ОСТРОВЕ

Окруженный со всех сторон морем, Кастель делль Ово лежал в Неаполитанском заливе недалеко от берега, на маленьком островке, соединенном с сушей длинным мостом. Камера, куда поместили Кампанеллу, была сравнительно неплохой, а режим был очень суровым. Перевод из Сант-Эльмо имел для Томмазо и свой минус. Он потерял возможность общаться с друзьями, через которых осуществлялась его связь с волей. Первое время в Кастель делль Ово, пока не удалось наладить контакт с новыми людьми, он вообще не мог писать. К счастью, это продолжалось недолго. Назначенный ему духовник, доминиканец Каспар Пенья, оказался близким товарищем Серафино и стал помогать Кампанелле.

Он был лично знаком с вице-королем. Не воспользоваться ли этим, чтобы возобновить попытки, неудавшиеся три года назад? Тогда Серафино тщетно пытался заинтересовать вице-короля политическими и экономическими рекомендациями, которые Кампанелла хотел сделать правительству.

Пенья имел больший успех. Князь Беневенте приказал начальнику тюрьмы снабдить Кампанеллу бумагой, чтобы он мог письменно изложить свои соображения, которые, как он обещал, были очень существенны. Томмазо несказанно обрадовался, хотя листы, выданные ему, были тщательно пересчитаны, а страницы перенумерованы. Ни один клочок не должен уйти на сторону, и все написанное должно представляться начальству.

Кампанелла не унывал. К дозволенной страничке он сумеет прибавить и десяток недозволенных. Главное, что теперь какое-то время можно писать и на глазах у надзирателей. А бумагу ему тайком принесет Пенья.

Он работал над «Тремя рассуждениями о том, как увеличить доходы Неаполитанского королевства». Вице-королю нужны деньги? Ничего не стоит получить лишние триста тысяч дукатов. Из них первые сто тысяч можно будет собрать дополнительно, упорядочив взимание налогов. Вторые сто тысяч дадут меры, направленные на борьбу с порчей монеты и хождением фальшивых денег. Наконец есть еще один способ увеличить доходы. В Неаполитанском королевстве слишком усердно вешают людей и рубят головы. Смертных казней так много, что если их заменить денежными штрафами, то это даст третьи сто тысяч дукатов!

Советники вице-короля изучили рекомендации Кампанеллы. На чем будет держаться Неаполитанское королевство, если отменить смертные казни? Кое-кому показалось, что в этом предложении Кампанеллы скрыта злая насмешка. Когда он стал настаивать, что должен лично встретиться с вице-королем и сообщить ему более важные вещи, ему категорически отказали. Начальник тюрьмы отобрал у него оставшиеся неисписанными листы.

С каждой неделей Кампанелле становилась ясней лживость Шоппе. Но они продолжали переписываться. Томмазо беспокоила судьба рукописей, а Шоппе надеялся лицемерными уверениями в дружбе сохранить благосклонность Кампанеллы и получить от него сочинения, над которыми тот работал. Особенно его интересовали «Статьи о пророчествах» и «Метафизика». Всячески торопя Кампанеллу с присылкой новых рукописей, Шоппе одновременно учил его быть терпеливым и во всем положиться на Бога. Иногда тон его писем был таким, что даже спокойный и выдержанный Серафино, через которого шла переписка, возмущался до глубины души. То чуть ли не угрозами Шоппе требовал присылки рукописей, то обнадеживал близким освобождением, сообщая, что Фуггер согласился пожертвовать на это десять тысяч скудо.

Георг Фуггер на самом деле не отбросил намерения в один-единственный год постичь науки и в том числе все тайны астрологии. Но он предпочел не тратить такой огромной суммы, а стал добиваться у австрийского эрцгерцога Фердинанда, который в денежных делах нередко прибегал к помощи Фуггеров, чтобы тот, используя свое знакомство с вице-королем, обратился бы к нему с просьбой освободить Кампанеллу. Фердинанд сперва отказывался, говоря, что слышал, будто Кампанелла занимался не только магией, а и другими весьма неподобающими делами, но в конце концов уступил и подписал письмо. Обращение успеха не имело. Граф Беневенте вежливо ответил эрцгерцогу, что, к сожалению, не может удовлетворить его просьбу.

Это был последний шаг, предпринятый Георгом Фуггером в защиту Кампанеллы. Его интерес к далекому узнику остыл. В Аугсбурге объявился некий Терренцио, который брался всего лишь за неделю обучить желающих астрологии, да и то при помощи игры в карты.

Наперекор неусыпной бдительности тюремщиков Кампанелла продолжал писать. Его работоспособность была поразительной. В короткий срок он написал две книги трактата «Медицина» и приступил к давно задуманному сочинению «Вопросы физиологии, морали и политики». Его никогда не покидала мысль о судьбе «Города Солнца». Отсылая свои рукописи Шоппе, он верил, что тот исполнит обещание и издаст за границей «Город Солнца».

Теперь, когда все оставшиеся в живых участники калабрийского заговора были освобождены, Кампанелла не опасался, что «Город Солнца» повредит его товарищам, если попадет в руки врагов. С тех дней, когда в Калабрии готовилось восстание, прошло целых десять лет?

Больше, чем о свободе, мечтал Кампанелла об опубликовании «Города Солнца». Он знал, что на его голову падут новые кары, если где-нибудь за границей выйдет в свет это сочинение. Тем не менее он страстно желал, чтобы оно было напечатано. Идеи «Города Солнца» не должны погибнуть! Он просил друзей, чтобы они всячески содействовали распространению переписанных от руки экземпляров «Города Солнца». Когда приходил Серафино или Пенья, Кампанелла расспрашивал их о том, что говорят о его сочинении. Многочисленные списки «Города Солнца» холили по рукам не только в Неаполе и Риме, но и далеко за пределами Италии. Один из экземпляров находился в библиотеке самого Джамбаттиста делла Поста. Число восторженных почитателей Кампанеллы росло с каждым днем. О «Городе Солнца» много спорили. Одни приветствовали идею жизни общиной, другие озлобленно называли ее ложной и еретичной, Были и такие, кто доказывал, что уничтожение частной собственности противоречит человеческой природе и поэтому государство, где все будет общим, не сможет существовать. Кампанелла внимательно относился ко всем возражениям. Он не из тех, кто склонен прощать противникам их нападки. Пусть он и в тюрьме, но он не будет колебаться ни минуты и во всеоружии встретит врагов, чтобы защитить «Город Солнца»!

Свое новое сочинение Кампанелла назвал «О наилучшем государстве».

Противники жизни общиной утверждают, что такое государство, как описанное в «Городе Солнца», никогда не существовало и никогда не будет существовать. «Даже в том случае, — отвечал Кампанелла, — если бы мы и не смогли претворить полностью в жизнь идею такого государства, все же написанное нами отнюдь не было бы излишним, поскольку мы предлагаем образец для посильного подражания». Он высказывал уверенность, что жизнь общиной обязательно восторжествует в будущем. Он подчеркивал, что высшая нравственность — основа будущего Солнечного Государства: «Мы стремимся не к величине государства, которая большей частью проистекает из честолюбия и алчности, а к нравственности, на которой покоится Город Солнца».