Причина времени - Аксенов Геннадий Петрович

Метеориты, как посланцы космических глубин, представляли особый интерес, так как их возраст свидетельствовал, считалось, уже о возрасте всей солнечной системы. Эти цифры ныне известны всем, они составляют 4,5 – 5 миллиардов лет. Теперь это так называемый канонический возраст солнечной системы. Тогда она образовалась. И он отлично сочетается с принятым в теоретической астрономией временем образования всей Вселенной в результате Большого Взрыва – 7,5 или 15 или 20 миллиардов лет. Таковы хрестоматийные мнения.

Появляются, правда, какие-то неудобные определения отдельных минералов и пород, превышающие эти цифры, но они считаются ошибочными. Так, например, недавно умерший крупнейший наш тектонист академик Ю.А. Косыгин, много размышлявший над проблемой времени, в том числе и геологического, собрал все сведения по определению возраста горных пород и обнаружил явственную тенденцию к превышению не только канонического возраста, но и так называемого возраста Вселенной. По нему выходит, что если Большой Взрыв и был, то где-то в другом месте, Земли он не касался.

На Кольской сверхглубокой скважине, пишет Ю.А. Косыгин, мраморы с глубины свыше 5 с половиной километров имеют возраст в 5, 29 и даже в 13 миллиардов лет. “Учитывая все эти данные, вероятную неоднократную “перестановку” радиологических часов, а также то, что импрегнационные представления, которыми пытались объяснить повышенное содержание аргона за счет его привноса извне (это касается калий-аргоновых определений), встретили серьезные возражения и остаются на гипотетическом уровне, приходится признать вероятным, что возраст Земли исчисляется, по крайней мере, первыми десятками миллиардов лет. Кстати сказать, и для образцов метеоритов габбро-норитового состава калий-аргоновым методом показаны значения 9,3 млрд лет..., а в 1988 г. Дж. Чэном и Г. Вассербургером получены цифры 11, 59; 23, 94 и 25, 83 млрд лет”. (Косыгин, 1995, с. 112.). Правда, в подстрочном примечании редакторы эти заявления автора дезавуировали. Более современные чем калий-аргоновый, а именно рубидий-стронциевый и самарий-неодимовый методы ни в одной стране мира, говорят они, не дали цифры более чем 4,5 млрд лет.

Вот, к примеру, типичное определение: “Согласно современным космогоническим представлениям, Земля образовалась около 4,7 млрд. лет назад из рассеянного в протосолнечной системе газопылевого вещества. В результате дифференциации вещества под действием ее гравитационного поля в условиях разогрева земных недр возникли и развились различные по химическому составу, агрегатному состоянию и физическим свойствам оболочки–геосферы (атмосфера, гидросфера, литосфера, мантия Земли и ядро Земли)”. (Четырехъязычный..., 1980, с.159).

Тем не менее, полной ясности так и нет, есть общее мнение, а оно чаще привычное, чем правильное. А нет ясности не потому, что методы плохи, а потому что существующие ранее них и не изменившиеся с тех пор представления о времени, перенесенные из правил простого механического движения и примененные к исследованиям более сложного, хотя бы геологического движения, с ними не сочетаются. Что измеряют любые определения возраста горной породы, чем заполнены эти годы, куда и как идет время? Какие события следует считать временем? Пока геохронология не ответит на эти вопросы, неопределенность останется .

А ведь на эту неопределенность Вернадский и указал в своем выступлении на московской сессии Международного геологического конгресса летом 1937 года. Его доклад был причислен к пленарным, потому что произнесен на совместном заседании пяти секций из проходивших семи, включая междисциплинарный симпозиум и назывался “О значении радиогеологии для современной геологии”. (Вернадский, 1939, с. 215 - 239; Вернадский, 1954, с . 637 - 694). Вернадский уже тогда почитался как один из столпов радиогеологии, по его инициативе и по его идеям началось в России вообще радиевое дело, в том числе и геохронология. Все первое поколение радиогеологов были его учениками. Поэтому его доклад был воспринят естественно и с вниманием, и по его предложению в рамках МГК был сформирован официальный комитет по определению возраста горных пород, в который он избран заместителем председателя.

Но поскольку в стране шел 1937-й – год Большого Террора, а коммунистические правители конфронтировали с половиной мира, то в Москву приехали только те, кто по должности в МГК не мог не приехать, а из крупных иностранных геологов никто не появился, и поскольку Вернадскому шел уже 74-й год и в последующий, к тому же весьма бурный период истории он не мог быть активным членом международной комиссии, то его главная мысль, ради которой он и выступал, не прозвучала, не вошла в столкновение с официальной политикой МГК. Не было откликов на нее и среди многочисленных отечественных геологов, заполнивших зал Московской консерватории по команде властей. А говорил он очень крамольные вещи: возраст Земли нельзя определить. Вообще нельзя, а не потому что методы плохи. По мнению Вернадского, радиогеология, напротив, ввела принципиальный, непереходимый запрет на его отыскание: “Геология, как это ясно видел Геттон (Хаттон - Г.А.), не может дать нам понятия о бренности Земли. Она может дать только – с помощью радиогеологии – точный количественный учет древности геологических явлений верхней части планеты, причем в этой области мы наблюдаем для геологического строения в аспекте времени мозаику. Земная кора состоит из участков более древних и более молодых, различных и не синхроничных для всякой точки одного и того же географического уровня.

Она выявляет в пределе не возраст Земли, а древнейший хронологический уровень метаморфизма, то есть древнейший, не оживившийся процесс радиоактивного распада”. (Вернадский, 1939, с. 235). Иначе говоря, все определения относятся строго только к куску данной горной породы, вынесенной в пределы географической оболочки. Нелогично распространять эти измерения на возраст всей планеты. Следовательно, отсюда вытекает, что слова “возраст Земли” в геологии есть только образное, привычное выражение, вроде понятия “земная кора”, которую давно уже не считают окалиной на поверхности раскаленного остывающего шара, откуда явился термин. На их буквальном смысле нельзя основывать наши представления о геологической истории.

Почему же и теперь, через шестьдесят лет после формулировки Вернадским принципиального запрета на понятие “возраст Земли”, оно тем не менее употребляется как общепонятное и общезначимое, как бы даже само собой разумеющееся, а не спорное? Может быть, слова ученого есть всего лишь преувеличение, проявление свойственного великому таланту ригоризма и парадоксальности мышления?

И чтобы понять, какое содержание можно вкладывать в понятие “возраст Земли” или хотя бы для начала – в понятие “возраст минерала”, нам нужно задать себе простой вопрос. Если существует – и не в образном смысле – возраст породы 1, 5 – 2 – 3 и т.п. миллиарда лет, то должны же существовать породы возрастом тысяча лет, 100 лет и в конце концов – 0 лет. Если порода старела, то от чего? Если есть геологическое прошлое, то где расположено геологическое настоящее?

Посмотрим на тенденцию развития фактов, а не их объяснений и толкований. Повторим еще раз, что генеральная схема древней Земли, которую исповедуют консервативные по определению учебники и словари, исходит из “естественного” космогонического порядка событий: от образования солнечной системы когда-то до наших дней. В нем фигурируют такие понятия, как “происхождение Земли”, “формирование планеты”, “начальные этапы истории Земли”, “ранние стадии планетообразования” и т.п. В них представление о возрасте планеты трактуется отнюдь не в духе образном, а в самом что ни на есть конкретном, вещественном и количественном, как опорная точка отсчета геологической истории. На ней основываются определенные логические выводы. (Рудник, 1984).

Иначе говоря, вслед за Бюффоном геология сегодня аксиоматически приняла, что геологические события берут начало в космических событиях. Тем самым за давностью лет геология, подавленная фактами огромных изменений, происходивших в геологическом прошлом, практически отошла от принципа геоактуализма. И презрела главную идею, которую провозгласил один из основателей геологии Чарлз Лайель: “Геология точно так же отличается от космогонии, как воззрения на образ сотворения первого человека отличаются от его истории”. (Лайель, 1866, с. 4). Он, как мы помним, полагал, что геология станет наукой только тогда, когда сосредоточится на собственных, специфических законах, которые действуют, во-первых, одинаково во всех временах и, во-вторых, играют для нее более значительную вещественную роль, чем какие-то гипотетичные, более общие, космические законы сотворения планеты и первичный период формирования. Иначе говоря, геологическая история совсем не должна быть похожа на процесс происхождения планеты, и следовательно, этот последний не может практически ничего объяснять в геологических событиях.