По дорогам войны - Альфред Рессел

Гигантское страшное зрелище! А какова твоя роль в этом? Незначительная, малая, совсем мизерная, но необходимая. Среди неистовства разбушевавшейся стихии опасность смерти куда-то отступает и чувство страха исчезает. В такой обстановке погибнуть так просто, настолько элементарно, что не стоит даже об этом и думать.

За десять минут до окончания артиллерийской подготовки интенсивность огня достигает своего апогея. Все орудия и минометы в высоком темпе ведут огонь по переднему краю немецких позиций. Теперь никто там уже не уцелеет. Ровно в 9.50, когда огонь переносится в глубину, устремляются вперед пехота и танки. Они почти не встречают сопротивления. Вот они исчезают за складками местности, потом головы пехотинцев на мгновение выныривают и пропадают.

Первые пленные. Их немного. "Что с вами?" - спросил я восемнадцатилетнего немца. Он стоит и плачет, глаза сумасшедшие.

14 часов. Взят Ясло, прорвана вторая линия обороны противника. Советские войска на направлении главного удара продвинулись в глубину до 15 километров. Темп продвижения увеличивается. Издалека доносится редкая стрельба из стрелкового оружия.

Когда чехословацкие артиллерийские полки покидали ясельские равнины, на затихшее поле битвы опускались зимние сумерки. Местность вокруг опять опустела и казалась заброшенной. Такое впечатление, будто тут ничего и не произошло. Абсолютно ничего. Временами издалека доносились громовые раскаты, как в душную летнюю ночь..."

В тот же день вечером по возвращении в Вельке-Буковце я доложил командиру корпуса о прибытии артполков. Он уже знал, что чехословацкие артиллеристы с честью выполнили свою задачу. Пожав мне руку, генерал произнес:

- Слава богу, что вы снова здесь. Теперь я могу наконец спокойно выспаться.

На Бардеёв!

В ночь на 18 января боевая обстановка на Ондаве коренным образом изменилась. Получив данные о том, что главные силы противника начали ночью отход, войска 1-й гвардейской армии под командованием генерал-полковника Гречко, в подчинении которой находился 1-й чехословацкий корпус, приступили к преследованию. Подразделения 1-й бригады после освобождения 19 января Зборова наступали на Бардеёв с севера, а 3-я бригада двигалась к городу с юго-запада. Воины этой бригады после успешного форсирования реки Ондава ранним утром 18 января начали преследование отступающего противника в направлении Округле, Курима, Бардеёвска Нова-Вес. Они действовали в тот день наиболее успешно не только среди частей корпуса, но и всей 1-й гвардейской армии. Несмотря на исключительно тяжелые условия (пятнадцатиградусный мороз, заминированные дороги и населенные пункты), подразделения, бригады продвинулись дальше других на запад и к полудню 19 января подошли на расстояние 7 километров от Бардеёва. Они могли овладеть городом в тот же день, но командир бригады генерал Клапалек решил не посылать дальше измученные войска, которые преодолели 35 километров в условиях неблагоприятной погоды, ведя непрерывные бои днем и ночью в морозных лесах. Головной батальон бригады после взятия деревни Бардеёвска Нова-Вес расположился в ней на ночлег.

За эту деревню, которую обороняло до 200 вражеских солдат из арьергарда при поддержке нескольких орудий и минометов, разгорелся короткий, но жаркий бой. Получилась своеобразная дуэль между чехословацкими 76-мм противотанковыми пушками и немецкими пулеметами и орудиями, установленными для стрельбы прямой наводкой. Батарея наших 76-мм пушек лихо выскочила на открытое поле перед деревней и с расстояния около километра открыла уничтожающий огонь по орудиям и пулеметам противника. Все решали секунды и точность огня. Прежде чем противник пришел в себя, цели оказались подавленными. Над крайними строениями в вечерних сумерках поднялись огненные сполохи, при свете которых автоматчики капитана Шахера проникли в деревню и овладели ею.

Мы со Шпачеком подъехали к Бардеёву как раз в тот момент, когда командир 3-й бригады покидал его. Над городом полыхало зарево пожаров. И вдруг передо мной во всей красе предстали ратуша в стиле ренессанса, готический собор и старинные городские здания вокруг квадратной площади. Все это великолепие настолько околдовало меня, что ничего другого я уже не видел. К нам подбежали жители, они что-то говорили, а я никак не мог оторвать восхищенного взора от каменных шедевров. А ведь все это гитлеровцы намеревались уничтожить!

Водитель Шпачек смотрел на вещи иначе. На площади горел винный магазин. Мой Шпачек стремглав кинулся внутрь дома и так долго не появлялся, что я уже не верил в его возвращение. Наконец он вынырнул наружу, весь окутанный дымом, неся под мышкой сосуд с ромом. Слащаво улыбнувшись, Шпачек вручил мне свою добычу. Глаза у него слезились от дыма, грудь сотрясал кашель, но тем не менее он по-своему был счастлив и необычайно возбужден. Тот сосуд до сих пор хранится у меня дома, и, когда я смотрю на него, невольно вспоминаю чудесные памятники старины, уцелевшие в Бардеёве.

Колонны войск 11-го стрелкового корпуса шли на запад. Догорали отель "Республика", городские мельницы и некоторые торговые предприятия, подожженные ночью гитлеровцами. Люди выбирались на свет из подвалов.

Нам нужно было наращивать темпы преследования. Некий пан Плацал на ходу подарил мне кусок зельца и краюху душистого хлеба. Мы двинулись дальше.

К Прешову и дальше на запад

В ходе преследования противника я направлялся к Прешову. Мне хотелось своевременно получить исчерпывающую информацию о положении на фронте. И эта поездка чуть не стала для меня роковой.

Мы въехали в деревню Демьята у Рославице как раз в тот момент, когда арьергардная часть противника взорвала мост через речку. Взрывом сорвало крыши близлежащих домов, разметав их во все стороны. Чтобы миновать возникшие на пути завалы, мы решили поехать вправо от моста вдоль речки. Невдалеке мы увидели группу местных жителей. Судя по их поведению, они приветствовали появление первых чехословацких воинов. Вдруг один из жителей побежал в нашу сторону, что-то крича и энергично размахивая руками. Это было не похоже на выражение радости. Наоборот, на его лице отразился испуг. Когда он подбежал ближе, до нас донеслись слова: "Мины, мины!.. Вы наехали на мину!" Мы выскочили из машины и прошли назад по снежному следу. Человек был прав: правыми колесами мы коснулись наспех зарытой противотанковой мины, одной из тех, которыми немцы перед отступлением заминировали объекты возле моста. Достаточно было нам проехать на несколько миллиметров правее, и от нас ничего бы не осталось.

У этого происшествия было веселое продолжение. Мы зашли в один из близлежащих крестьянских домов. Вдруг в избу вбежал сапер. Он посоветовал открыть окна и двери, поскольку саперы сейчас собираются уничтожать собранные мины. Крестьянин категорически отказался пускать в дом холод. "Ерунда!" - отрезал он и махнул рукой. Еще не кончилась его перебранка с женой, которая намеревалась открыть окна, как раздался страшный взрыв, и все стекла из окон и дверных перегородок вылетели прочь. При виде этого крестьянка, схватив кочергу, начала бегать за своим мужем вокруг стола, сопровождая свои удары отборными словечками. Финала мы не знаем, так как крестьянин дал стрекача.