Потерянный рай. Стихотворения. Самсон-борец - Джон Мильтон

Старший брат

Было бНелепо утверждать, что не грозитСестре беда. Но где есть основаньяМеж страхом и надеждой колебаться,Там от природы я предпочитаюНадеяться и воли над собоюПредчувствиям зловещим не давать.К тому ж сестра не так уж беззащитна,Как полагаешь ты: незримой силойОна ограждена.

Младший брат

Что ты в видуИмеешь? Силы неба?

Старший брат

Да, их тоже,Но, первым делом, чистоту, то свойство,Которое присуще ей самой,Хоть небом и даровано. НадежнейБрони оно ее оберегает.В священном ореоле Чистоты,Она, подобно нимфе стрелоносной,[675]Бродить без страха может по лесам,По пустошам и по холмам безлюднымНи тать, ни горец, ни дикарь жестокийНа деву покуситься не дерзнут.Верь, даже там, где ужас обитаетВ пещерах, призраками населенных,Останется все тою же она:Бестрепетною, скромной, величавой.Не раз я слышал, что не властна нечисть,Кишащая, когда огни погаснут,На берегах болот, озер и рек,Бесовки-ведьмы, домовые, гномыИ мертвецы, которых не отпели,Вред девушке невинной причинить.Ну, понял ты, сколь Чистота могуча,Или на помощь мне призвать ученость,От эллинов дошедшую до нас?Припомни, что охотнице Диане,Властительнице девственной лесов,Чей лук и дрот разили львиц и барсов,Не страшны были стрелы Купидона,Тогда как гнев ее вселял испугВ богов и смертных. Чем была эгидаЩит со змеинокосою Горгоной,Чей вид врагов необоримой девы,Минервы мудрой, в камень превращал,Как не эмблемой Чистоты суровой,Способной ужас и благоговеньеВ насильнике внезапно пробудить?Так любит небо Чистоту святую,Что ею наделенная душаХранима сонмом ангелов от злаИ от греха. Они в виденьях светлыхИ в вещих снах с ней говорят о том,Что слуху человека недоступно,И близость с ними так преображаетВсю оболочку плотскую ее,Что тело, храм неоскверненный духа,Становится нетленным, как и он.Но если непотребством взоров, жестов,Речей, а более всего, поступковОбезображен внешний облик наш,То и душа заразе поддается,Грубеет неизбежно и своейБожественной природе изменяет.Не потому ль на кладбищах поройМы призраки уродливые видим,Которые над свежею могилойСидят и медлят, словно и по смертиПривязывают чувственные узыИх к плоти, столь им прежде дорогой?[676]

Младший брат

О, сколь ты, философия, прекрасна,Хоть кажешься глупцам сухой и черствой!Ты сладостна, как лира Аполлона,Как нектар на божественном пиру,Где пресыщенья не бывает!

Старший брат

Тише!Я чей-то голос в отдаленье слышу.

Младший брат

Я тоже. Кто это?

Старший брат

Иль местный житель,Иль путник, заблудившийся, как мы,Иль, в наихудшем случае, разбойник,Скликающий своих собратьев.

Младший брат

Боги,Сестре защитой будьте! Снова голос!Вынь шпагу, брат!

Старший брат

И все ж я отзовусь.Коль это друг, приход его желанен;Коль враг, в бою за правых небеса.

Входит Дух-хранитель в одежде пастуха.

Знаком мне голос. Кто ты? Отвечай,Но стой на месте иль на сталь наткнешься.

Дух

Что слышу я? Вы ль это, лорд мой юный?

Младший брат

Брат, это же пастух отцовский!

Старший брат

Тирсис!Тот, чьим искусным мадригалам внемля,[677]Свой бег сдержать старается ручейИ розы аромат струят щедрей!Скажи, пастух мой добрый, что случилось?Уж не овца ль от остальных отбиласьИли ягненок не пришел в загон?Чем ты в глухую чащу приведен?

Дух

Ошиблись вы, наследник и отрадаТого, кто мне пасти доверил стадо:Я здесь не для того, чтоб скот собратьИль лиходея-волка покарать.Что мне бараны, овцы и ягнята,Чьей шерстью здешние холмы богаты,Когда сестры не вижу с вами я!Где молодая госпожа моя?

Старший брат

Она в лесу пропала, к сожаленью,По моему и брата небреженью.

Дух

Увы, не зря боялся я!

Старший брат

Чего?Открой причину страха своего.

Дух

Так слушайте. Не вымысел, не сказка(Как мнят невежды) то, что в старинуВ стихах питомцы мудрые камен[678]Поведали про страшную Химеру,Про очарованные острова,Про трещину, что служит входом в ад.Все это — быль, но маловерье слепо.Вот и под сенью здешних кипарисовЖивет волшебник злой, великий Комос,Сын Вакха и Цирцеи, превзошедшийВ искусстве чародейства мать свою.Он странникам, томящимся от жажды,Вручает кубок с наговорным зельем,И у того, кто сладкий яд пригубит,Лицо становится звериной мордой,По чьим чертам нетрудно прочитатьПрисущие характеру пороки.Узнал об этом я, когда овецПас вон у тех холмов, обставших чащу.Не раз ночами слышал я, как КомосС чудовищною свитою своейРевели, словно тигр, задравший жертву,Нечистые обряды в честь ГекатыВ лесной глуши кощунственно творя.Увы, ему заклятия известны,При помощи которых завлекаетОн путников беспечных в западню.Сегодня на закате я в загонПривел овец, поужинавших сочнойРосистою травой, и отдохнутьСел на скамью дерновую под сводомИз яркой жимолости и плюща.В приятные раздумья погруженный,Беседой со своею сельской музойУвлекся я, но не сложил двух строк,Как рев всегдашний долетел из чащиИ адским шумом огласил округу.Прислушивался я, покуда разомНе наступила тишина и вновьНе тронулись испуганные кони,Которые закрытые носилки,Где дремлет Сон, влекут в полночной тьме.Внезапно звук торжественный и нежныйРазнесся в воздухе, как аромат,Столь сладостный, что и само БезмолвьеОт собственной природы отреклось бы,Лишь бы упиться им. Внимал я жадно:Казалось мне, что может от негоВ груди и у костлявой хищной СмертиДуша проснуться. Тут узнал я голос.Принадлежал он госпоже моей,Сестре прекрасной вашей. В изумленье,С тревогою и страхом я подумал:«Как сладко ты, о соловей злосчастный,Над гибельной ловушкою поешь!»И побежал по тропам и полянам,Исхоженным в дневное время мною,Но как ни торопился, а туда,Куда мой слух повел меня, примчалсяНе раньше, чем колдун переодетый(Его узнал я все же!) встретил леди,И начала расспрашивать бедняжка,За поселянина приняв злодея,О двух каких-то юношах его.Смекнув, что там нельзя мне оставатьсяИ что в виду имела леди братьев,Я убежал и разыскал вас тут.Вот все, что мне известно.

Младший брат

Ночь и мрак,Вы с адом в тройственный союз вступили,Чтоб деву беззащитную сгубить!И ты еще спокойствие пыталсяВнушить мне, брат!

Старший брат

Да, сохраняй его.Я и теперь от слов своих недавнихНе отрекусь. Ни волшебство, ни козни,Ни случая могущество слепоеНичто меня разубедить не властноВ том, что несокрушима добродетель,Даже когда застигнута врасплох,И чем порок коварней и опасней,Тем горшее он терпит пораженье.Добро, в конечном счете, верх беретНад злом, его, как накипь, отряхая,Чтобы оно в бессилии своемСамо себя питало и снедало.Без этого опоры мирозданьяПрогнили бы и небосвод бы рухнулНа землю. Но довольно слов! Идем.Наперекор всевышней воле небаВовек не обнажу я свой клинок,Но колдуна проклятого, пусть дажеС ним рать из гарпий, гидр и прочих чудищ,Водящихся от Африки до Инда,Заставлю я назад вернуть добычуИль, по земле за космы протащив,Предам позорной смерти — пусть издохнет,Как жил.

Дух