Дорогой интриг - Юлия Цыпленкова

слишком лихорадочно, чтобы не уловить подвох. – И теперь у нас есть повод поговорить, пока мы разбираемся в этом сплетении ходов.

Я отступила. Мне такой поворот не понравился. Игра, и без того затянувшаяся и уже не приносившая удовольствия, стала теперь и опасной.

– Можно сделать намного проще, – ответила я и протянула руку, чтобы задеть ветки. Герцог перехватил мою ладонь и отрицательно покачал головой. – Тогда я буду кричать.

– Я буду вынужден закрыть вам рот, – ответил Ришем. – У нас появилась замечательная возможность поговорить, и мне хотелось бы этим воспользоваться.

– Его Величество будет недоволен промедлением…

– Быть может, хватит думать о других, и вы немного подумаете о себе? – полюбопытствовал герцог. – Сколько можно удовлетворять чужие амбиции? Быть может, пришло время задуматься о собственных желаниях? Вы ведь делаете то, что угодно герцогине, главе вашего рода, но вам ведь это не нравится, верно?

– То есть вы думаете, что я служу чужой воле? – полюбопытствовала я в ответ.

– Думаю, – кивнул его светлость. – И мне хочется узнать вас лучше. Ваши желания, ваши устремления, ваши предпочтения. Мне хочется знать о вас всё, но для этого необходима беседа, неспешная и обстоятельная. Назначьте день и час. Клянусь, что больше не поддамся горячке и не оскорблю и не напугаю вас.

– Зачем?

– Хотя бы чтобы быстрей выйти из лабиринта, – улыбнулся герцог.

Я улыбнулась в ответ и… ударила по кустам ногой. Бабочки вспорхнули, осветив лицо моего похитителя. Изумление на нем сменилось досадой, после – негодованием, и его светлость скрылся в следующем ответвлении, потому что неподалеку послышались шаги и возглас:

– Попалась!

– Ах, вот вы где, легкокрылая тень, – широко улыбнулся граф Дренг – любимец Его Величества. – Теперь уж не ускользнете.

– Признаю свое поражение и готова последовать за вами, – покорилась я без всякой попытки к сопротивлению.

Однако выхода я вновь не увидела. Меня вывели, но не к началу лабиринта, а к его центру. Здесь негромко звенел струями фонтан, вокруг которого стояли скамейки. Имелся тут и столик с закусками. Но главное, меня ждали. И как только лесную деву вывели из ловушки ходов, как разбойники отступили, и их предводитель, поднявшись с одной из скамеек, махнул рукой:

– Свободны. – После направился ко мне и протянул руку: – Заплутали, прекрасная Сиэль? – в голосе его не было недовольства, только ирония.

– Все эти человеческие выдумки – сущий ужас, – созналась я, вкладывая в его ладонь свою.

– Вы совершенно правы, – учтиво ответил государь и подвел меня к скамеечке. – В лесу всё проще. Однако заметьте, здесь нет хищников.

С этим я была готова поспорить, но решила не портить вечер и потому заметила только:

– Зато коварных разбойников хватает.

– Не без этого, – галантно поклонившись, ответил монарх.

Он отошел к столику, собственноручно разлил вино в два бокала и вернулся с ними ко мне. По этикету девица могла лишь пригубить хмельной напиток, или же выпить один бокал, если вино было разбавленным. Сейчас шло прямое нарушение предписанных правил поведение.

– Я не могу это выпить, Ваше Величество, – ответила я, глядя в глаза государю, когда он протянул мне один из бокалов.

– Вы беспокоитесь об этикете? – уточнил он и отмахнулся. – Полноте, Шанриз, никто не узнает нашей маленькой тайны. Я распорядился подать самое легкое вино.

Приказал подать? Выходит, пока ловчие рыскали по лабиринту, их господин занимался обустройством места для свидания. И что же Ришем? Получается, сглупил. Мог увести меня от лабиринта и короля, но опять затеял вымогательство. Почему? Не знал о намерениях короля? Разумеется, не знал! Герцога от меня уже отогнали, и он просто воспользовался моментом.

«Зачем ты свистел?»

«Я не свистел».

Значит, загнал меня в лабиринт Ришем, а после, скрытый маской и костюмом, пошел за мной. Похоже на то… А меня просто собирались взять в кольцо и остановить, и это почти вышло, если бы не последний свист. Впрочем, король использовал ситуацию себе на пользу, и его окружение уверено, что я являюсь нынешним развлечением венценосца, как и сам монарх. С этим я тоже была готова поспорить, но, разумеется, благоразумно промолчала.

Я с улыбкой приняла бокал. Его Величество присел рядом, развернулся ко мне и легко задел край моего бокала своим.

– Если бы мы жили пару веков назад, то я устроил бы турнир в вашу честь и провозгласил прекраснейшей из прекрасных, – произнес он и пригубил вино, глядя на меня поверх бокала.

Я скромно потупилась и подумала, что стоит приостановить романтический порыв монарха.

– Это такая честь, государь, – ответила я, – буду ждать с нетерпением.

И теперь, подняв на него взор, я тронула край его бокала своим.

– Чего ждать? – полюбопытствовал король.

– Турнира, разумеется, – улыбнулась я.

– Но кто отмотает время на пару веков назад?

– Никто, – я пожала плечами и, охнув, огорчилась. – Я неверно поняла вас, государь? Это было сказано лишь для того, чтобы сделать мне приятное?

Монарх не ответил, он наблюдал за мной, ожидая, что я скажу дальше. Так и не пригубив, я отставила в сторону бокал и поднялась со скамейки. «Рассеянная и огорченная», я отошла к фонтану, и, присев на бортик и подставив ладонь под струю воды, заговорила:

– Кажется, я зря обидела его светлость. Герцог Ришем, получается, тоже пытался сделать мне приятное и обещал расправиться с клеветником и сплетником, если найдет его. А я приняла его слова за истину… Но разве я была не права, государь? – Я обернулась и посмотрела на него: – Вы ведь подтвердили, что слово мужчины крепче камня. Простите, Ваше Величество, я слишком наивна, раз не умею разбираться в пустых словах и намерениях. К тому же графиня Хальт…

Король последовал моему примеру. Он отставил бокал и поднялся со скамейки. После приблизился ко мне и спросил немного сухо:

– И что же графиня Хальт?

Я распрямилась и посмотрела в глаза королю:

– Вряд ли ей понравится, что ее мужчина называет другую даму прекраснейшей из прекрасных. Вы ведь не обидите свою женщину, а я лишь поддалась пустым грезам.

И, сказав это, я отвела взгляд и сделала шаг в сторону, но пальцы государя сжали мое запястье. Я обернулась, и… горячие мужские ладони сжали мою голову. Он порывисто прижался к моим губам. В этот раз поцелуй, начавшись грубо, вдруг стал мягче. Его ладонь скользнула мне на затылок, пальцы зарылись в волосы, сбив венок, и я вскинула руку, чтобы удержать его. Король на мгновение отстранился. Его взор горел. Мне чудился в нем и гнев, и лихорадочность, и что-то такое, отчего потянуло внизу живота, и ноги вдруг стали ватными. Помимо воли я