Нуониэль. Часть первая - Алексей Николаевич Мутовкин

сообщает, что враг – это тысяча всадников и сотня лучников. Если такое происходит, то стоит опасаться подобного врага. Но не потому, что у него много войск: в таких ситуациях понятно, что враг сражается сведениями, а значит, он мудр и хитёр. Очевидно – разбойники хотят сбить нас с пути.

– Если так, то чему же верить? – спросил обеспокоенный Мот. – Парнишка твердит одно, Наимир – другое. А мы сидим в глуши и не знаем, что теперь делать!

– Первое, что надо сделать – не суетиться, – ответил Навой. – А ещё, хорошо бы выяснить, кто говорит правду, а кто нет.

– Это в данной ситуации самое сложное, – снова заговорил Вандегриф. – Придётся вернуться в самое начало и хорошенько подумать. А начать надо будет с того, что ваш, будь он неладен, староста, мутил воду с разбойниками задолго до того, как объявился господин Ломпатри.

– Вот те на! – рассмеялся Лорни, протиравший баночки из-под чернил, куда собирался разлить отвар из волшебного цветка. – Сам старик вась-васькался с отребьем, а голову открутить за предательство мне хотели! Господин рыцарь, вы не расскажете охотливому до новостей скитальцу, как именно степковые хотели старосту Бедагоста наказать?

– А это к делу не относится, – буркнул молодой Молнезар, который был уже на грани; столько переживаний и столько сомнений в том, что происходит, ещё никогда не случалось в его жизни.

– Ошибаешься, мой маленький друг, – вступил в разговор Закич. – Если кто-то говорит неправду, то к делу относится всё. Этому старому деду из Степков не сделали абсолютно ничего. Да и что с ним сделаешь! Он и сам рассыплется в ближайшее время; пусть уж доживает свой век. Тем более, старик поступил верно – если бы он стал противиться во время переговоров с разбойниками, они бы вырезали всю деревню. Моё мнение такое: староста хоть и глуп, слаб и с заскоком, но честен.

– Хорошо, дело не в старосте, – заключил Вандегриф. Но вернёмся к жрецу и его парнишке. Наимир пишет: «Единорог идёт в форт». Это значит, что в предыдущих письмах тоже говорилось о рыцаре Ломпатри. Иначе, никто бы не понял, что значит «Единорог». Если бы это был первый раз, когда Наимир пишет о рыцаре Ломпатри, он написал бы полное прозвище «Белый Единорог», или же полное имя «Ломпатри Сельвадо, владыка провинции Айну». Вопрос – с каких пор в форте знают о господине Ломпатри?

– Господин Вандегриф, – робко заговорил Воська, – позвольте заметить, что господин Ломпатри каждый вечер выставляет рядом с палаткой свой стяг, который в здешний просторных краях видать за версту.

– Тогда Наимир, когда увидел Ломпатри в первый раз, уже знал о его прибытии в Дербены, – сказал Вандегриф. – Выходит, жрец притворялся.

– Вернее, лгал, – поправил Закич.

– Жрецы не лгут! – буркнул Вандегриф.

– Твоя вера в праведность этих зазнаек, воистину безгранична! – сказал Закич.

– Должна быть причина. Он не мог врать, потому что хотел. Его заставили. Или же он вовсе не врёт. Возможно, он сказал правду. А этот слуга, – и Вандегриф указал на Ейко, – обычный пластун.

– Я нет, – замотал головой Ейко, который не смог повторить этого странного для него слова «пластун». – Я не тот. Я слуга уважаемого Наимира. Но я говорю только правду.

– А что если ты утёк от руин храма и связался со своими дружками-бандитами? – продолжал Вандегриф, медленно приближаясь к Ейко, который от страха перед фигурой рыцаря, пятился назад и мотал головой на всякое слово против себя. – Затем они написали эту записку. Потом ты выследил нас и выкинул весь этот фокус с голубем. И зачем тебе всё это делать? Ну конечно! Чтобы заманить нас в штольни. То-то ты так распереживался, когда в первый раз увидел господина Ломпатри! За голову Ломпатри – убийцы вирфалийского рыцаря – кого-то из бандитов ожидало бы помилование и тяжёленькая мошна золотых. Ну а тебе? Тебе достаточно насолить своему хозяину жрецу, которого ты явно терпеть не можешь.

Тут Ейко, пятившийся перед Вандегрифом, упёрся в старую берёзу. Душа паренька ушла в пятки, когда громила рыцарь встал к нему вплотную и злобно посмотрел в глаза.

– Хорошо, – хлопнув в ладоши, сказал Закич, который тоже начал опасаться, что Вандегриф сейчас разорвёт этого парня. – По этому разумению выходит, что детки всё же в форте, а не в штольнях. То есть, мы пришли к тому, откуда начали.

– А давайте отпилим этому предателю ногу, – злобно проговорил сквозь зубы Вандегриф, пожирая взглядом Ейко, который чуть не плакал от страха. – И он всё нам скажет!

– Не надо никому отпиливать ноги! – сказал Закич, вскочив.

– Они забрали мою жену! – закричал Молнезар. – Отпилим ему обе ноги! Мы должны знать, куда нам идти! Сколько можно ждать!

Вандегриф схватил Ейко за горло. Навой достал свой боевой топор. Тут даже Лорни, поглощённый своим отваром, оторопел и, открыв рот, стал наблюдать за происходящим, позабыв про бурлящий котелок, крышка на котором уже позвякивала от вырывающегося из-под неё пара.

Мот и Молнезар приблизились к Ейко и взяли его за руки. Воська, предвидя то ужасное, что вот-вот должно случиться, выпучил глаза и закрыл ладонью рот, как обычно делают женщины, когда роняют на пол тарелку.

– Отлично же ты придумал, рыцарь! – крикнул Закич весёлым голосом, хотя внутри, ему было совершенно не до смеха. – Тебе не понравилось, что паренёк оскорбил твоих любимых жрецов, и ты подговорил крестьян отрезать парню ноги, оставив тут на съеденье волкам. Ведь тут водятся волки, так?

– Ещё как, – ответил ему Лорни.

– Что значит подговорил? Не забывайся, коневод! – сказал Вандегриф, поворачиваясь к Закичу.

Тут нуониэль повернулся к Воське и стал жестами что-то показывать и объяснять.

– И то верно! – сказал, через мгновение Воська. – Вот даже господин нуониэль заметил, что мы уже спорим не о том, куда идти, а о том, кому верить – жрецу, который много ведает или слуге, который ничего не знает.

– Это самый распространённый спор в Троецарствии, – заявил Лорни, совсем забыв про свой отвар и тоже переживавший, что сейчас невинному слуге оттяпают обе ноги. – На чьей ты стороне: на стороне жрецов, которые говорят, что ничего не знают и постоянно что-то узнают, или же ты на стороне магов, которые говорят, что знают всё, но ничего не пытаются выяснить?

– Вот только не сходится! – сказал Вандегриф. – Парнишка этот – вовсе не маг, а холоп, предавший своего хозяина.

– Он похож на мага! – вступился за парня Лорни. – Так же как маги верят в чудеса, этот Ейко верит в рыцарей. Он считает таких как вы – лучшим, что может быть на свете. Посмотрите на него! Неужели