Очерки истории российской внешней разведки. Том 5 - Евгений Примаков

Как уже упоминалось, Макс и Луиза имели приглашения посетить «родину». Постоянно отказываться от них становилось неестественным, и они решили — пусть поедет Луиза. Подобрали предлог — присмотреть земельный участок для строительства дома.

Весной 1952 года поездка состоялась. Луизу приняли действующий президент, новый министр иностранных дел. Она постоянно встречалась с бывшим президентом, его сподвижниками, их семьями, с другими высокопоставленными лицами. Все в этих кругах отзывались о Максе с похвалой, высоко оценивали его дипломатическую работу, в частности готовившееся к подписанию торговое соглашение с Италией, в чем тамошние власти были крайне заинтересованы.

Пребывание за океаном Луиза использовала для того, чтобы ускорить обещанное мужу повышение в должности. И это ей удалось. Президент подписал соответствующий декрет, в МИД подготовили верительные грамоты, и Луиза отправила их в Италию авиапочтой.

Вскоре Макс вручил президенту Италии Луиджи Эйнауди верительные грамоты чрезвычайного и полномочного посланника центральноамериканской республики.

Как и положено по протоколу, Макс начал наносить визиты своим коллегам в дипкорпусе. Он докладывал Центру: «Профессиональными дипломатами в Италии я был принят как равный, ни у кого никаких сомнений не возникало».

Макс вспоминал некоторые детали первого посещения посла США Элсуорта Банкера.

«О, любезный коллега, очень рад видеть вас, — дружелюбно обратился американец, приглашая меня в кабинет. — Признаться, я уже отчаялся когда-нибудь встретиться, прошел месяц после вашего назначения… Не извиняйтесь, дорогой друг. Я прекрасно знаю, дел у вас сейчас много и весьма ценю, что первый дипломатический визит вы решили нанести именно нам». Дальнейшую беседу обычного светского характера прервал телефонный звонок. Сняв трубку, Банкер долго произносил «алло, алло», потом бросил мне: «Это из Вашингтона», и жестом указал на столик с напитками — распоряжайтесь, мол, сами.

Готовясь к этой встрече, я имел в виду расспросить посла кое о чем, как «дипломат дипломата», разумеется, но действительность разрушила эти мои намерения, и причиной тому оказалось содержание его телефонного разговора. По ходу дела стало ясно, что по запросу оттуда Банкер должен был дать оценки внутриполитического положения в стране. Следует признать, сделал он это четко, с хорошим знанием дела.

Дальнейшую беседу, уже со стаканами в руках, лучше изобразить в лицах.

— Чувствую, что вы не были безучастны к тому, о чем я говорил с Вашингтоном по спецсвязи. Не так ли, дорогой друг?

— Напротив, господин посол, мне были крайне интересны ваши оценки. Не скрою, вы облегчили мне мою задачу.

— Вот как?

— Не удивляйтесь, ведь мы с вами дипломаты, хотя к этому положению я пока полностью не привык. И задачи у нас в принципе одинаковые: информировать свои правительства обо всем, что происходит и что должно еще только произойти. В вашем же сообщении Вашингтону я нашел немало ответов на вопросы, которыми мне приходится заниматься…

— Ваша откровенность просто подкупает, — рассмеялся американец. — Я заметил, что вы прислушивались к телефонному разговору, но был убежден, что как только я вас спрошу об этом, вы начнете отнекиваться, говорить, что вам это ни к чему, что вы целиком были заняты приготовлением напитка и тому подобное… Такая откровенность вам идет, вы мне симпатичны ею».

Дипломатическая и общественная деятельность Макса приняла достаточно активный характер. Как официальный представитель он участвовал в сессиях ФАО — Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН со штаб-квартирой в Риме, был делегатом на Международной конференции по хлопку, на Международном католическом конгрессе, посвященном проблемам мира, являлся участником 1-й Всемирной конференции по кофе в Триесте. Неоднократно читал в итальянской академии культуры и искусства лекции по истории древней культуры Латинской Америки, был избран ею почетным академиком. Выступал по радио, в местной печати. Подготовил к публикации брошюру о странах Центральной Америки.

В одном из отчетов он писал: «Излишне говорить, насколько каторжным и неблагодарным трудом является мое участие во всех этих съездах, конгрессах, конференциях, сколько времени я должен тратить на подготовку выступлений, на редактирование отчетов. Конечно, это укрепляет мое положение как здесь, так и на «родине», но от этого мне отнюдь не легче».

Любая исполненная работа оценивается по достигнутому результату. Иными словами, по качеству. В разведке — то же самое.

Информационную деятельность Макса Центр в целом признал положительной. Конечно, не имея соответствующей агентуры, он не мог добывать секретные документы из правительственных и высших политических кругов. Но его материалы добротно дополняли и уточняли другую имевшуюся у разведки информацию. Наибольшую ценность представляли сведения по Ватикану, поскольку исходили они из самой «глубинки» всемирного католического центра и от весьма компетентных источников.

Целеустремленно, упорно заводил Макс связи среди церковников разных уровней и лиц, с ними связанных. Использовал любые возможности — коммерческие дела, официальные приемы, культурные мероприятия, застолья и т. д. (заметим в скобках, что работа в этих кругах, простое общение с церковниками требовали конкретных знаний в вопросах религии. Поверхностность, дилетантство исключались. Учитывая это, Макс постоянно изучал данную проблематику).

Еще в начале командировки внимание Макса привлек принц Джулио Пачелли, племянник папы Пия XII. Он происходил из знатного итальянского рода. Аристократ, сноб с широкими связями в церковных и светских кругах. Занимал ряд значительных должностей: член правления «Банка ди Рома», президент директората компании ватиканского торгового флота, полковник папской гвардии и т. д.

Встретиться с ним удалось не сразу, но уже после первого визита вежливости завязалось доброе знакомство. Затем встречи приобрели регулярный характер. Дело в том, что Пачелли заинтересовался предпринимательской деятельностью Макса, когда узнал, что тот, сотрудничая с бывшим президентом и его друзьями, налаживает экспорт кофе в европейские страны. Пачелли выразил желание посредничать в поставках кофе для Ватикана и получать при этом определенную выгоду. С деньгами у него было неважно. Договорились провести первую пробную сделку — 150 мешков кофе. Она состоялась, и после этого Макс стал постоянным поставщиком кофе для Ватикана и в качестве посредника аккуратно получал положенную ему долю.

Пачелли представил Макса своим близким друзьям: кардиналу Боргончини-Дука — секретарю конгрегации «Святого отдела» (полицейская служба Ватикана), тот подарил Максу свой трактат: «Исследование относительно точной даты рождения Христа», секретарю конгрегации по делам пропаганды, ответственному деятелю Ватиканской дипломатической академии. Состоялось знакомство с одним из руководителей итальянской военной контрразведки, конфиденциальная информация которого, как удалось установить позже, весьма ценилась в параллельной службе Ватикана.

При содействии Пачелли Макс получил доступ в два салона ватиканской знати, куда приглашались политические деятели, крупные предприниматели, важные иностранные гости. В списке его связей появились шеф гражданской администрации Ватикана, один из юридических советников этого государства, редактор газеты ведущей буржуазной партии.

В поиске информации Макс плотно задействовал все свои контакты в дипкорпусе. Его коллеги-латиноамериканцы, как правило, откровенно делились сведениями. Иногда они были интересными, но нередко основывались на слухах и сплетнях. Наладились отношения с дипломатами из американского посольства. Проходили «задушевные» беседы с послом Банкером, а затем, правда, недолго, со сменившей его в 1953 году госпожой Клер Л юс, женщиной острого ума и очень независимой. В длительные собеседования переходили встречи на официальных приемах с кадровым разведчиком — военно-воздушным атташе, а также со вторым секретарем посольства США. Приходилось дискутировать со строгим в суждениях прагматиком, послом ФРГ Клеменсом фон Брентано. Добавим, что Макс несколько раз встречался и доверительно беседовал с председателем совета министров Италии де Гаспери, с его заместителями, с министрами. Регулярная связь существовала с сотрудниками министерства иностранных дел.

Некоторое удивление в Центре поначалу вызвала информация Макса о размещении США усовершенствованного атомного вооружения на их базах за границей, об американских оценках военных потенциалов СССР и США. Казалось бы, откуда он мог получить такие сведения? Оказалось, что он случайно познакомился с отставным американским генералом, крупным дельцом, бывшим сотрудником одной из спецслужб США. Чутье разведчика подсказывало: здесь стоит поработать. Нужно было «лишь» заинтересовать американца в поддержании знакомства с представителем столь экзотического государства и «разговорить» его в нужном ключе. Опытность Макса в искусстве «человековедения» и на этот раз помогла ему приобрести полезного информатора. Таковым оказался и другой его знакомый — шифровальщик министерства иностранных дел.