Долгий путь домой - Вергилия Коулл

— Но у вас кровь, госпожа… — пролепетала молоденькая девушка, стоявшая поблизости, и показала на пятно на моей одежде.

— Это не след от пулевого ранения, — возразила я. — Это открылась рана, которую нанес мне господин Биру. Сила его предательства повторно пронзила меня. Он хотел убить меня еще раньше. Вы не знали?

— Господин Биру хотел застрелить схура-который-несет-смерть, — скривился Шассу, — когда тот хотел похитить вас. Об этом все уже слышали. Он просто промахнулся. Он защищал вас.

Я мысленно прокляла вредного старикашку, продолжавшего вставлять мне палки в колеса.

— Разве господин Биру когда-нибудь промахивался? — возразила вслух спокойным голосом. — На охоте, например? Насколько я знаю, он — превосходный стрелок.

— Господин Биру никогда не промахивается, — заговорил вдруг один из охранников, смущенно отводя взгляд. — Я был там, когда он стрелял в вас, госпожа…

Все заохали, а я с благодарностью кивнула в знак поддержки.

— Еще тогда мне подумалось… — неуверенным голосом продолжил мужчина, — что господин Биру выстрелил в вас специально. Это было заметно по тому, как и куда он целился. Но я отмел эти мысли, решив, что показалось.

— Я молчала об этом, чтобы не идти против нашего господина Биру, — успокоила его я. — До последнего мне хотелось, чтобы здесь царил мир.

Поселенцы перешептывались, поглядывали то на меня, то на охранника, зардевшегося после того, как я его поддержала.

— Вот именно, язык схуров — это и ваш язык, — фыркнул Шассу, вклиниваясь в разговор, — мы никогда не говорили этого вслух, чтобы не оскорблять вас, госпожа, но вы — той же расы, что и схуры. Скорее уж вы пошли бы на сделку с ними.

Я смерила его холодным взглядом.

— Каисса, моя предшественница, в свое время отказалась от расы людей, пришла сюда и верой и правдой служила этому народу до самой смерти. Она осталась ухаживать за больными, когда в поселение пришла болезнь, и пожертвовала собой. Ее правление считалось самым лучшим периодом. Схуры боялись ее. В ее время не было такого понятия, как дань.

Протурбийцы дружно закивали в знак согласия.

— Разве я не ухаживала за вашими больными, рискуя своей жизнью? — закричала я, ударив себя в грудь. — Разве с моим появлением правитель не перестал платить дань? Разве это не я усмирила схура-который-несет-смерть? Он пришел к нам безоружным и позволил схватить себя так, чтобы никто не пострадал. Он не принес смерть сюда, зная, что я нахожусь здесь и защищаю вас.

— Да… да… — послышались голоса.

— Я сделала все это ради вас, — теперь я показала на столпившихся вокруг поселенцев, — я вышла замуж за вашего правителя, как сделала до меня Каисса, в надежде, что смогу повлиять на его разум и вернуть этим землям процветание. Слишком долго вы были рабами жестоких схуров. Но правитель не хотел меня слушать. Что он сделал для вас за все это время? Он хотел продолжать платить дань, отдавать ваших соседей, друзей, родных на растерзание схурам. А когда понял, что я против — решил отдать меня.

Я опустила голову. Краем глаза заметила, как растерянно переглядываются протурбийцы.

— И где же он сам теперь, госпожа? — развел руками Шассу. — Он придет? Мы бы хотели услышать и его версию.

— Он не придет, — усмехнулась я, глядя прямо в глаза советнику, и показалось, что в этот момент он вздрогнул. — А даже если и придет — то ни за что не признается. Кто бы на его месте признался?

Повисло молчание.

— И что же заставило его предать свой народ? — не оставал советник. — После стольких лет правления?

— Стольких лет? — я рассмеялась и покачала головой. — Я открою большую тайну, если скажу, что все это время господин Биру мечтал только об одном — уйти к людям и жить как человек?

Советники растерянно переглянулись.

— Вы помните ту ночь, когда госпожа Каисса заставила своего сына поехать к лагерю и расстрелять схуров? — повернулась я к Алхасу.

Тот неохотно кивнул.

— Может, скажете нам, почему она это сделала?

Старик поморщился.

— Мальчик бегал туда слишком часто. Но…

— Он рассказывал мне это, — перебила я, — сам, иначе откуда бы я узнала? Уже тогда господин Биру хотел перейти к схурам. Каисса остановила его. А вы не знали?

Многие из собравшихся пожимали плечами. Я показала на советников:

— А они знали. Знали и молчали. Простите меня, что и я не смогла остановить господина. Зевс, глава схуров, пообещал ему слишком много. Больше, чем я могла предложить. Он сказал, что поставит господина Биру над своими схурами и сделает главным командующим, а выше него будет только сам глава.

В толпе дружно охнули.

— А ваши жизни… — я повернула голову, встречаясь взглядом с поселенцами, — ваши никчемные, как он говорил, жизни, пойдут им для развлечений. Вы не нужны господину Биру больше. — Я помолчала и добавила: — Но вы нужны мне. Со мной вы будете бороться. Вместе мы дадим им отпор. Никакой дани. Никаких засад на наших дорогах. Если нужно, мы перевешаем на границе земель всех схуров, каких только поймаем. Знаете, почему схуры хотели меня? Я одна убила троих из них. А вместе с вами смогу еще больше.

Протурбийцы оставались в замешательстве. Я понимала, что им требуется время, чтобы принять шокирующие новости. Но у меня этого времени не было. Внутри все сжималось от страха при мысли, что затея не удастся. Тогда мы с Каем пропали. Оба. Я чувствовала, что хожу по такому тонкому лезвию, что если сорвусь — это будет смертельно.

— Хорошо, — вскинул руки Алхас, успокаивая бормотание среди протурбийцев, — мы обдумаем сказанное госпожой Каиссой и решим, как быть. — Он повернулся ко мне. — Госпожа, вам надо пойти отдохнуть. Пусть лекарь осмотрит вас. Дела правителя оставьте теперь нам на попечение.

— Что? — я слегка улыбнулась и покачала головой. — Но я — супруга правителя. Если он больше не может или не хочет управлять своим народом, значит, его обязанности переходят ко мне по праву наследования.

Советник вспыхнул, его щеки раздулись, а глаза сузились от негодования.

— Но вы… не протурбийка! Так не положено! Если правителя нет, чтобы править, за него правит совет!

— Эти законы устарели, — парировала я, — совет и правитель уже показали себя во всей красе. Пусть теперь народ выбирает, кто должен ими править.

Но как бы мне ни хотелось поторопить события, принятие решения пришлось отложить на сутки. Мою речь слышали не все, поэтому из дома в дом по моей просьбе отправились посланники с кратким пересказом событий. Через этих посредников я просила всех жителей собраться следующим утром и отдать свой голос в поддержку.