Три кварка (из 2012 в 1982) - Тимофеев Владимир

Загорается светофор. Трогаемся.

«Ну! Давай, «Газончик», покажи класс! Сделай дедулю!»

Нет, нифига «пятьдесят первый» на спорткар не похож. Даже через стекло слышно, как у него скрежещет коробка и как он рычит на перегазовках. Ползет себе потихоньку и разгоняется медленно, наравне с дедушкой. В общем, едем теперь шеренгой. Точнее, уступом. Двое «старичков» в линию и я, пытающийся между ними протиснуться.

«Ну наконец-то!»

«Ушастый» все-таки включает «форсаж» и становится лидером «гонки». Тут же пристраиваюсь за ним и через пару секунд ловким маневром ухожу вправо, подрезая замешкавшегося «пятьдесят первого». Водитель грузовика меня пропускает, хотя и жмет потом на клаксон, изображая обиду. Пытаюсь перед ним «извиниться», но, увы, кнопки аварийной сигнализации на панели не нахожу, поэтому просто включаю и выключаю «габариты».

– Лихач, – комментирует мои действия Павел и сразу же добавляет. – Больше так не делай, а то угробимся.

– Не буду, – соглашаюсь я и бросаю короткий взгляд на сидящего рядом со мной Смирнова.

Михаил, в отличие от Паши, совершенно спокоен. Как удав. Сидит себе и в ус не дует. Даже дремлет, похоже. Словно в автобусе едет или в метро.

«Хм. Неужели он так доверяет моему водительскому «мастерству»? Или просто прикидывается? Фиг знает… Короче, потом разберемся, когда на место приедем…»

Следующие двадцать минут мы ехали без происшествий. Машину я вел спокойно, строго соблюдая все требования ПДД, прямо как ученик на экзамене. Разрешенную скорость не превышал, держал дистанцию, мигал поворотниками, когда перестраивался, следил за дорогой и знаками, со светофоров не рвал и спидрэйсера из себя больше не строил. А когда свернул с Дмитровского шоссе на Нижние Лихоборы, получил от Кривошапкина новую вводную:

– Все, Андрюх, тормози. Дальше я сам, меняемся.

«Ну что ж, менямся так меняемся».

Пересев назад, я невинно поинтересовался:

– Ну что? Претензий нет? Экзамены сдал?

– Сдал, сдал. Не волнуйся. Машину не ухайдакал, а это главное, – рассмеялся в ответ Павел. – Одно только непонятно. Нафига ты так осторожничал? Да еще и ремнем пристегнулся. Боялся, что улетишь?

– Все он правильно делал, – потягиваясь и зевая, произнес Михаил. – По городу ж едем, а не по полю. К тому же права у него ущербные и, значит, внимание к себе привлекать ни к чему.

После этих слов он еще разок потянулся и повернул голову в мою сторону:

– Андрей, а на кой ты габариты включал?

– В смысле?

– В смысле, зачем включил и сразу же выключил, когда грузовик обошел?

– Ну-у, это, типа, чтоб извиниться, – протянул я, пожимая плечами. – Обычное дело.

– Обычное, говоришь? – почесал за ухом Смирнов. – Ну ладно. Обычное, так обычное… Все. Поехали, Паш. Время три, наши там, наверно, заждались уже.

– Поехали, – кивнул Павел.

В Сокольники мы приезжаем точно к назначенному сроку. Солнце светит, птички поют, на часах ровно половина четвертого. «Волга» подполковника Ходырева стоит в теньке на обочине, возле машины прохаживается туда-сюда Константин Николаевич, «комитетский» брат нашего командира. В глубине парка, метрах в ста от дороги виднеется небольшое строение. Дощатый павильон, который, по идее, и есть та самая прикормленная каталами бильярдная.

– Прибыли? – вместо приветствия произносит Ходырев-младший. – Очень хорошо. Иван с Васильичем уже там. Минут через десять пора и вам заходить.

– А катала? – интересуется Кривошапкин.

– Ну, если ты с описанием не напутал, то катала на месте.

– Один?

– Держи карман шире. Минимум четверо с ним.

– Сколько-сколько? – удивленно переспрашивает Павел.

– Так. Все. Отставить вопросы. Слушаем боевую задачу, – поднимает руку Константин Николаевич, останавливая и Пашу, и меня, тоже собирающегося кое-что уточнить у «начштаба». – Короче, диспозиция у нас, мужики, следующая. В этой бильярдной десять столов. В настоящий момент четыре из них свободны. Два в углу и два в центре. Вам надо занять центральные.

– Может, лучше дальние взять?

– Нет, Миш. Нам нужны те, что около стойки маркера.

– Значит, маркер в доле? – быстро соображает Смирнов.

– Да. Маркер однозначно в доле с каталой. Тот играет сейчас на третьем от центра столе. С кем-то из своих, изображают крепеньких середнячков. Дальше гоняют шарики два громилы. Видимо, силовая поддержка. Гоняют тупо, без огонька, больше за залом следят, чем за игрой. Так что всего жуликов пятеро.

– А больше их быть не может?

– Маловероятно. Однако вы, парни, не очень-то расслабляйтесь и, прежде чем что-то делать, как следует осмотритесь вокруг. Тебя, Миш, это касается в первую очередь.

– Понял. Осмотримся.

– Хорошо. Кстати, попробуй там, на всякий пожарный, еще двоих прокачать. Один – высокий, седой, тренируется рядом с нашими, без партнеров. Второй – вертлявый и в кепочке.

– Вертлявый?

– Да. Есть там такой персонаж, зовут Витек, слоняется от стола к столу, вроде бы ничего не делает и никому не мешает, но… Хрен знает, он сам по себе или все-таки один из шайки? Короче, проверь обоих на вшивость.

– Есть. Сделаю.

– Отлично. Теперь, что касается конкретно игры. Как я уже говорил, занимаете два стола в центре, играете на обоих. Ты, Павел, вроде бы как делишься опытом с начинающими. Андрей, Миша, вы шифруетесь под новичков.

– Совсем новичков? – уточняю я.

– Повторяю еще раз. Вы – новички, играете слабо. Мише для этого и притворяться не надо, а тебя, Андрей, я очень прошу. Без выпендрежа. Понял?

– Понял.

Константин Николаевич пристально на меня смотрит, затем кивает и поворачивается к Павлу:

– А ты, Паша, постарайся вести себя непринужденно. Если катала тебя узнает, а он наверняка узнает, дай ему сразу понять, что обиды не держишь, игра есть игра.

– Без вопросов.

– Уверен, что он к тебе еще раз подвалит, предложит сыграть по-новой. Соглашайся не сразу, но все-таки соглашайся. Дальше действуем как договаривались. Всем все понятно?

– Ясно. Понятно. Сделаем.

– Ну раз понятно, тогда… Андрей, Павел, двигайте потихоньку в бильярдную и ждите на крыльце Михаила…

– А…

– А нам с ним надо еще кое-что обсудить. Тет-а-тет.

Оба «чекиста» отходят в машине и начинают о чем-то шушукаться. Мы с Пашей не спеша идем в сторону павильона.

Возле крыльца останавливаемся. Сую руки в карманы и с независимым видом принимаюсь насвистывать «Не думай о секундах свысока». Павел хмыкает, опирается на перила и смотрит куда-то вдаль. В общем, стоим, наслаждаемся осенней прохладой, ждем третьего. «Ага, с пузырем и стаканами».

Через минуту мне надоедает свистеть и от нечего делать я начинаю обшаривать выданную мне час назад куртку. «Опа! Что это там шелестит?»

Вынимаю из внутреннего кармана сложенные пополам три червонца и небольшой болтик с наверченной на него гайкой.

– Твои? – спрашиваю у Кривошапкина и протягиваю ему купюры.

– Ох! Елки! – хлопает себя по лбу Павел. – Это ж заначка, совсем про нее забыл.

– А это куда? – интересуюсь я насчет гайки с болтом.

– Выбрось, – отмахивается напарник.

Метизы я выбрасывать не собираюсь. Для «травматики» они, на мой взгляд, подходят как нельзя лучше. Размерчик – самое то, десятка. Места эти детальки много не занимают и в то же время довольно увесистые. В лоб или в нос попадут – мало никому не покажется.

Откручиваю гаечку от болта, запихиваю и то и другое в правый карман, под удобную для себя руку. После чего бросаю взгляд на наших «бойцов невидимого фронта», продолжающих переговариваться возле машины.

«Хм, что-то они не слишком торопятся. О чем, интересно, базарят-то? Случаем не обо мне? Очень было бы интересно послушать…»

– Ну что, Миш? Как все прошло?

– Трудно сказать, Константин Николаевич. С одной стороны, реакции у Андрея нормальные, как раз такие, какие должны быть у обычного пацана. А с другой стороны…кхм…