Молчаливая слушательница - Лин Йоварт

улицу – сообщить о том, что Венди, по нашему убеждению, не просто заблудилась, а что ее похитили. – Алекс нашел нужное место в своих записях. – Да. Я остался в доме, и Джой спросила меня, не арестует ли Рон ее отца. Повторюсь, тогда я думал, что она просто напугана, зато теперь… да еще кукла Венди и ее кости… Положа руку на сердце, вряд ли в подобных обстоятельствах двенадцатилетняя девочка подумает именно об этом, согласны? Разве что ей известны веские причины для ареста.

Вики нахмурилась.

– Почему Джой столько лет ждала, никому не говорила?

– Видимо, боялась, что отец убьет и ее, скажи она хоть слово. Вместо этого она хранит молчание и сбегает из дома при первом же случае, планируя больше никогда туда не возвращаться – как Марк. Потом звоните вы, сообщаете, что ее отец умирает, и она решает: вот он, шанс добиться справедливости для Венди. Полагаю, на эту тему у них с отцом состоялась откровенная беседа, а то и не одна, и, возможно, он выпил таблетки специально, решив покончить с собой, потому что – еще одно предположение – Джой пригрозила сдать его полиции.

– Жуткая история… – Вики поежилась. – Хотя думаю, вы правы.

Алекс собрал разбросанные бумаги в папку, Вики разлила чай.

– Значит, вы у нас теперь местный герой…

– Не уверен. Я ведь ничего не сделал. Это Джой подсказала мне, где искать. Но все равно я наконец чувствую, что не зря ношу нашивки.

Алекс прикрепил сводку к полному отчету на десяти листах и опустил документы в конверт А4.

Вики улыбнулась.

– Вы сделали многое, Шеп. Не сдались. А еще поехали искать куклу и Венди, пусть даже и на пепелище. По-моему, Блэкхант этим очень доволен. И ваше начальство тоже должно радоваться… Ну как, у вас не пропало желание посетить похороны ублюдка?

– Никак нет. Хочу посмотреть, сколько народу явится.

* * *

Уже очень немолодой, но все еще крепкий преподобный Брейтуэйт смотрел с кафедры на людей, пришедших отдать последний долг Джорджу Хендерсону. Вот они, в той самой церкви, где Джордж был давним старейшиной. В церкви рядом с актовым залом, где этот человек на протяжении нескольких десятков лет улыбался, шутил и утешал людей, словно безгрешный ангел Господень.

Последние двадцать четыре часа дались преподобному нелегко. Вчера за обедом он прочел первую полосу местной газеты, не веря собственным глазам, затем позвонил Шепарду и расспросил его о заявлениях журналиста. Остаток дня провел в кабинете, раз за разом переписывая текст для прощальной службы по Джорджу Хендерсону и молясь о напутствии. Отложил ручку уже около полуночи, по-прежнему не уверенный в выбранных словах и стихах из Библии. Наутро торопливо переписал всю службу, оставив только псалмы, чтобы не путать органиста и хор. Но, поднимаясь на кафедру, понял, что поспешил: видимо, очень уж растревожила его зернистая черно-белая фотография улыбающейся, но теперь окончательно усопшей Венди Боскомб. Переписанное вступление определенно не годилось, только менять что-либо было поздно – спутанный разум не мог придумать ничего другого, а количество людей в церкви и вовсе ввергало в ступор.

Преподобный вскинул руки к высокому изогнутому потолку, и по церкви прокатился надтреснутый старческий голос – он уже давно не гремел, как во времена Джой, сидевшей на передней скамье и замиравшей от ужаса перед отцом, Дьяволом и угрозой вечных мук.

– Свят Он! И могущество Царя любит суд. Ты утвердил справедливость; суд и правду Ты совершил. – Преподобный помолчал, обеспокоенный тем, как воспримет паства выбранные псалмы, затем продолжил: – Ибо день и ночь тяготела надо мною рука Твоя; свежесть моя исчезла, как в летнюю засуху.

Алекс с Вики потрясенно переглянулись – что же будет дальше? Они приехали рано и устроились на скамье в конце церкви, не желая мешать скорбящим и привлекать к себе внимание.

Однако они не сумели бы привлечь к себе большего внимания, даже если б с ног до головы испачкались в крови Венди Боскомб: не считая преподобного Брейтуэйта, они были единственными людьми в церкви. На похороны Джорджа Хендерсона не явился даже органист.

Читая заготовленные записи, преподобный Брейтуэйт думал о том, что им с женой в ближайшие дни предстоит съесть немало булочек и лимонных долек. Мысленно вычеркнув девяносто процентов из прощальной проповеди, уже через десять минут он сошел с кафедры.

Глава 83

Джой и Венди

Вторник, 27 декабря 1960 года

Джой аккуратно подняла мотыгу, занесла ее над листом кувшинки и начала бережно опускать, продев белоснежный цветок через отверстие в насадке. Когда та ушла под воду примерно на восемнадцать дюймов, Джой быстро дернула, перерезав стебель, и медленно подтянула кувшинку к краю пруда, а затем положила ее к уже собранным цветам.

– Здорово придумано, – раздалось за спиной.

Джой испуганно подскочила и тут же поморщилась от жгучей боли в исполосованных ягодицах и бедрах. Где были ее мозги? Как могла она упустить этих противных хорьков? Знала же, на что способен отец. Может, пусть бы Марк все-таки взял вину на себя? Вчера пришел наконец ее час, и теперь вся жизнь превратится в череду наказаний.

Джой обернулась, но не быстро – слишком уж было больно, – и в трех-четырех футах от себя увидела Венди Боскомб в ярко-желтом платье с прямоугольным вырезом и желтых пластиковых сандалиях. Малышка с улыбкой показывала на мотыгу.

«Это мама придумала. Не мотыгу – их можно купить где угодно, – а способ, как при помощи мотыги собирать кувшинки для венков. Мама ведь у меня умная». Так хотела сказать Джой, но побоялась, что язык ее произнесет совсем другое: «Вчера отец меня чуть не убил. Он придумал способ, как при помощи ремня наказывать своих детей. Ведь мой отец – убийца». Не решившись открыть рот, ответила лишь слабой улыбкой.

Венди, по-прежнему улыбаясь, пояснила:

– Я прошла через пастбища. Оказывается, тут недалеко… – Затем добавила: – Мы только вернулись с отдыха на море, и я хотела показать тебе свою новую куклу. – Она вытянула вперед куклу, почти красивую, но без одного глаза. – Я бросила остальных кукол на нашей подъездной дороге – они испачкались, потому что я поскользнулась и перевернула коляску. Я изобразила, будто куклы попали в автомобильную аварию, и выложила их в ряд, как мертвых людей, лицом в грязь. – Венди рассмеялась, хотя Джой не услышала ничего смешного. – Мне они больше не нужны. У меня теперь есть Джессика.

Джой никогда не имела кукол, а тем более нескольких, которых она могла бы взять да и бросить в грязи по возвращении с морских каникул. Коснулась ноющих ягодиц. Ей даже думать не хотелось о том, что сделал бы отец, будь у нее куклы и оставь она их в грязи. Немногочисленные игрушки доставались ей после Марка, а тому – в основном после Колина. Поэтому, хотя кукла без глаза выглядела уродливо, Джой ощутила в затылке легкое покалывание сверкающей алебастровой зависти – там, где обычно жил фиолетовый пузырь ненависти. Море кукол – и отец, которому нет дела до твоих игр с ними…

– Смотри, у нее лицо из фар-фора. Папа говорит, она стоит очень дорого.

– Дорого?

У отца были инструменты, которые вроде бы стоили очень дорого, и он держал их в запертом сундуке, даже не открывал его никогда и не давал играть с ними детям, так что вряд ли уродливая Джессика стоит дорого. Хотя что Джой понимает в куклах? Она