Ослепительный нож - Вадим Полуян

- Кого это не смущало? - отзывается Андрей Дмитрич.

Сильная рука обняла тонкий стан боярышни, повлекла прочь от таинственной боковуши с её учёностью.

- Куда ты тащишь меня? Пусти! - прошипела Евфимия, не в силах высвободиться.

- Не гневайся, ненаглядная! Я поступила дурно, но не могу иначе.

- Почему, Акилина свет Гавриловна, почему?

- Двенадцать у меня доченек. Ты не в счёт. Расстаться с любой - как с членом своего тела. Попробуй собственную руку отсечь. Достанет ли сил?

Они оказались в боярыниной одрине. Мамонша усадила Всеволожу на мягкое стольце и объявила:

- За тобой посланный прибыл из Москвы. Великий князь требует тебя без промешки.

- Меня?.. Василиус? - не хотела верить боярышня.

Пять лет назад, когда воистые сёстры лесные с помощью Котова освободили её по пути на Углич, Шемяка и Чарторыйский не взяли Москвы. Литвин вернулся во Псков, Дмитрий же Юрьич примирился с великим князем, отъехал к себе в удел, даже впоследствии помогал московлянам против татар. Замерла усобица на Руси к радости народной. Успокоилась судьба Всеволожи в Нивнах. И вдруг - позов! Что ещё от неё Василиусу?

- Кто прибыл? Для чего? - покинула уютное мягкое стольце боярышня.

- Андрей Фёдорович Плещеев за тобой прибыл, - сообщила Мамонша. - Не говорит для чего. Идём, помогу собраться.

- Акилинушка, - примирительно обняла боярыню Всеволожа. - Отпусти, пожалуй, со мной Раину. Не сочти за отсечение руки. Однажды ты её отпускала, и я спаслась.

- Ин, будь по-твоему, - обрадовалась миру боярыня.

Вошёл в одрину Мамон.

- Слышно, ты покидаешь нас, милушка? Андрей Фёдорыч Плещеев явился ко мне, прервал учёную беседу с арабом.

Вместо ответа Всеволожа прижалась щекой к скудной бороде боярина и спросила:

- Поведай мне на прощание: что составляет переменчивые цветы в твоей дивной трубке?

- О, это просто, - погладил её голову Андрей Дмитрич. - В трубке ничего необычного, кусочки цветного стекла и три длинных зерцальца.

2

-  Садись, боярин, с боярышней рядышком, так вам беседовать будет лучше, - предложила Раина, взойдя в кареть, и уселась насупротив.

- Я ещё не боярин, - поправил её Плещеев, - просто молодой дворянин.

- А я тебя уже боярином вижу, - улыбнулась лесная дева[11].

- Каково здравствует государь наш Василь Васильич? - завела речь Евфимия, едва кони тронулись.

- Весь в трудах и заботах, - оповестил Плещеев. - Прошлой осенью золотоордынский царевич Мустафа полонил на Рязанщине тьму людей, пленных продавал в степи самим же рязанцам, да ещё попросился зимовать у них в городе, ибо степь погорела, а зима пришла лютая, кони татарские от бескормицы перемерли. Вот тут и наслал на него государь Василья Оболенского да моего тёзку Голтяева. Нашли они Мустафу на речке Листани. А вьюга нагрянула - стрелы некуда посылать, сплошь бело. Татары озяблые и бесконные отражали нападение с трёх сторон: от наших воевод, от мордвы и от казаков рязанских. Резались крепко, не давались в руки живыми. Мустафа пал. Окруженцы его бросались грудьми на копья. В плен попали лишь тяжко раненные. Наши удивлялись их храбрости.

- Кровь Чингисова, Тамерланова не вовсе остыла в сердцах моголов? - отозвалась Всеволожа.

- Клокочет она в двух царствах, Ордынском, а теперь ещё и Казанском, - подтвердил Плещеев. - Чуть справились с Мустафой, Улу-Махмет тут как тут. Повоевал Нижний, двинулся к Мурому. Все князья собрались, даже Шемяка явился. Побили Улу-Махмета возле Гороховца, передохнули до весны. В нынешнем же году он сызнова осадил Нижний. Двух сыновей, Мамутека с Ягубом, направил к Суздалю. А наши-то распущенные полки соберёшь не вдруг. Явился государь в Юрьев, стеклись к нему князья Верейский, Боровский, Можайский с малыми силами. Шемяка же обманул на сей раз.

- И что произошло? - не терпелось узнать Евфимии.

- Пока ничего, - успокоил Плещеев. - Царевичи медлят, наши ждут их на речке Каменке у монастыря Евфимьева. Даст Бог, обойдётся.

- Куда ж мы спешим? - недоумевала боярышня. - Как я поняла, государя на Москве нет.

- Спешим под Суздаль, - пояснил Андрей Фёдорович. - В стан великого князя, дабы предстала пред его светлые очи.

- Место ль боярышне в стане воинском? - насупилась Всеволожа. Затея с отъездом не по нраву ей была изначально, а теперь и подавно.

Молодой дворянин смолчал.

Раина дремала.

- В Нивны нынче наведался человек из Великого Новгорода, - осторожно сменила речи Евфимия. - Рассказал о внутренних тамошних нестроениях.

Плещеев перевёл дух.

- Там к внутренним бедам добавились внешние, - охотно поддержал он беседу о Новгороде. - Ливонцы, которуясь с новгородцами, затеяли вооружить на них знатную часть Европы. Орден договорился с королями датским, норвежским, шведским совокупными силами воевать нашу землю. Россияне-де люди беспокойные, наглые, любящие отнимать чужое и жаловаться. Распределили: немцам взять Копорье, шведам Орехов, а прочим прочее. Ливонские суда перекрыли Неву, не пускали в Ладогу корабли с хлебом и съестными припасами. В Бранденбурге, Эльбинге, Кёнигсберге служили молебны о счастливом успехе христианского оружия против «отступников злочестивых» новгородцев и московлян. Пусть-де способствует Небо совершенному истреблению Российской державы, великой более именем, нежели силой, опустошённой голодом и болезнями.

- Помогло ли Небо столь грозным замыслам? - спросила Евфимия.

- На Нарове была битва, - сказал Плещеев. - Пруссаки и ливонцы ушли назад. На Двине шведов поколотили. А тут Югорский народ объявил независимость. Пришлось Великому Новгороду усмирять бунт оружием. Москва не могла помочь, будучи меж наковальней и молотом - меж Ордой и Казанью.

Путники молчали в задумчивости.

- Чем более князей и царей, тем более войн, - промолвила Всеволожа.

- Малые государства - и войны малые, - откликнулся Андрей Фёдорович.

- Надобно поразмыслить, - присовокупила Евфимия, - что народу тяжельше, большая война за сто лет или малые ежедень.

На ночь в деревне Кистма принял их съезжий дом.

Наскоро потрапезовали. Раина удалилась на опочив. Плещеев со Всеволожей вышли на гульбище вдохнуть воздуху перед сном.

- Открой, Андрей Фёдорыч, - спросила Евфимия напрямик, - какое во мне понадобье государю?

Плещеев не поспешил с ответом. С высокого гульбища он всматривался в недальний лес, отражающий багряный закат. Лес огораживал поле, по коему двигался мирный конский табун, звеня боталами. Лес ограждал его от наступающей ночи, что превращала лазурь в синеву, а синь в черноту. Белые облака, проплывая по тёмной глади, тоже отражали закат и казались позлащёнными лодьями удальцов с Торговой стороны Волхова.

Всеволожа ждала ответа.

- В толк не возьму, - признался Плещеев. - С некоторых пор Василий Васильич нет-нет да и вспомнит то своё невремя, когда бедовал в Нижнем, а ты отговаривала бежать в Орду. Тогдашние наши споры памятны мне. Я сказал государю: «А ведь боярышня Всеволожа была права». Он молвил: «Она всегда права!» И велел: «Съезди за ней, пока я тут сам по себе ожидаю мира. Хочу её лицезреть. Есть надобье».

- Велением самовластна звезду с неба вынь да положь, - хмуро отозвалась боярышня, - не то что меня, несчастную!

Статный красавец, спутник её, будто и не слышал Евфимии, занятый созерцанием ночи.

3

Шатровый град на высоком берегу Нерли был невелик, но оживлён. Воины расходились с обедни, отслуженной прямо в поле. Пахло навозом и конским потом. Где-то скрипела сбруя, где-то затачивалось оружие. Осёдланные, готовые к делу кони перебирали ногами. Великокняжеский шатёр стоял наособицу. Из него вышел князь Василий Ярославич Боровский. Узрев подъехавшую карету, подошёл к ней. Плещеев помог сойти Евфимии и Раине. Поклоны, взаимные здравствования князь Боровский продлил, как можно. Потом отвернулся и произнёс:

- Оплошина совершается.

- Чем омрачён, Ярославич? - не расслышал его Плещеев. - Как ведут себя татары?

- Не показывались покуда, - отвечал князь. - Вчера пришла весть: неприятель идёт! Вой надели латы, подняли знамёна, исполчились, да так и вернулись в стан.

Евфимия уловила прежние два слова отвернувшегося Боровского, однако не поняла и спросила:

- В чём видишь оплошину, князь Василий?

Плещеев указывал Раине шатёр поблизости от великокняжеского, при самом впадении в Нерль речки Каменки. Туда надлежало отнести вещи боярышни. Место - красивей не выдумаешь!