Семилетка поиска - Мария Арбатова

…На следующий день, с ощущением, что прошла сквозь строй, она поехала к Карцевой.

– А что вы хотите? – сказала Карцева. – Психологическая зависимость от матери – основная проблема европейской культуры. Матери хотят эмоционально жить за счет ребенка, хотят быть всем для него, поэтому они не готовят его к нормальному восприятию основных фаз отрыва от себя: переходного возраста, брака и собственной смерти.

– В переходном возрасте я только и слышала: убери челку с глаз – ты ослепнешь; не смей краситься – станешь проституткой; будешь противоречить – закончишь свою жизнь на помойке… – вспомнила Елена.

С юности старалась держать личную жизнь в тайне от матери, хотя та лезла в дочерние дневники и записные книжки, подслушивала телефонные разговоры, расспрашивала одноклассниц и подружек.

– При таком отсутствии тормозов ты обязательно сопьешься или пойдешь по рукам! – хмурила брови мать.

– Но это мое дело! – оскорблялась Елена.

– Я отвечаю за тебя перед обществом! – многозначительно оправдывалась мать, что означало: вообще-то ты мне по фигу, но общество заставляет меня интересоваться тобой…

После этого страстно хотелось спиться, пойти по рукам, чтобы «общество» наказало мать хотя бы за это!

– Вы от того так переносите развод, что начало любой новой работы или жизни – это аналог покидания матери и измены ей. А вы не прошли этапы нормального расставания с матерью… – мягко говорила Карцева, и внутри у Елены все болело. – В фиксированность на матери упираются многие поступки: и потребность в измене партнеру, и потребность изменить политический строй, и постоянное желание менять место жительства…

– А что же делать? – У Елены в носу щипало, и она держалась, чтоб не потекли слезы.

– Продолжать идти в сторону освобождения…

– А все эти милые климактерические мальчики? Они тоже к середине жизни все вдруг резко стали честными, трепетными и беззащитными из-за фиксированности на своих матерях?

– Не без того… Просто раньше вы предпочитали других и не видели этих. Вы себя чувствуете с ними растерянно, потому что не можете общаться по их правилам. Долго отращивали толстую кожу, чтобы защититься от обидчиков. Отрастили так качественно, что теперь эта кожа их всех царапает…

– Муркин однажды сказал: «Ты снаружи плюшевая, а внутри упакована в наждак!» Но я ведь точно знаю, что, если снять эту кожу, все начнется сначала, и из милых и трепетных полезут клыки и когти…

– Из этих – да. Но, когда встретите то, что вам надо, вы как змея из этой кожи вылезете, и даже не заметите, как это случилось…

– А так бывает?

– Только так и бывает…

– А почему мне сейчас так плохо?

– А с чего вам должно быть хорошо? Помните, анекдот про последние слова свиньи на мясокомбинате? Она закричала: «Ой, что-то меня колбасит!»

…На работу Елена пришла повеселевшей, словно сдала экзамен, сильно приблизивший к диплому. Вся редакция развлекалась антиспидовским «круглым столом», на котором звезды должны были говорить о противозачаточных средствах.

Звезды понимали, что это хорошая засветка, что надо бороться со СПИДом, что к их авторитету могут прислушаться, но… Солистки известной группы жались друг к другу с детсадовским: «Нет, лучше ты скажи…» Сексуально скандальный телеведущий басил: «Да я уж и не помню… у меня уже сто лет этого не было…» Разнузданный политик утверждал, что секс в презервативе – это как жизнь в водолазном костюме, и призывал либо к браку, либо к воздержанию. Модный музыкальный продюсер намекал на то, что у него нюх на вирусно безопасных партнерш… и только немолодая актриса раздраженно сказала:

– Ребята, вы что, все оглохли? Вас спрашивают: чем предохраняетесь? Я вот, например, фарматексом и овалпатентексом. И никаких проблем, тьфу, тьфу, тьфу… Интересно, а как вы при такой стыдливости своим детям про это говорите?

Остальные засмущались, солистки группы переспросили и записали в еженедельники. Было ужасно странно, что взрослые известные люди не готовы сказать не то что перед камерой, а даже перед диктофоном совсем естественные вещи.

Елена вспомнила, как мать тщательно обходила эти вопросы. Про все половое она раздраженно замечала лет через пять после того, как надо было объяснить:

– Ну, я полагаю, ты и так уже все знаешь…

А девчонки учили предохраняться совершенно людоедскими способами, после которых пришлось лечиться. И даже гинекологу было стыдно признаться в этих технологиях.

После обеда позвонила Караванову.

– Еще раз выражаю глубокую признательность за отличное исполнение роли действующего мужа…

– Нет проблем. Мне даже было приятно… – добродушно отозвался он.

– Ну, не самый яркий, но и не самый противный эпизод твоей нынешней жизни…

– Остальные столь же бледны… или ярки… – задумчиво признался Караванов. – Ты не помнишь, где зарядное устройство от моего потерянного мобильника?

– Не помню, но поищу, – болтали, будто и не расходились.

– У Лиды спроси.

– Я ее не так часто теперь вижу…

– С тоской говоришь.

– А ты как думал? Прихожу в пустую квартиру, как будто никому не нужна… Даже было приятно, что родители сопят за стенкой.

– Сама понимаешь, это болезнь роста. На самом деле, всем нужна… Мужики на куски рвут! – подбодрил он.

– Вроде и понимаю, а все ж тоскливо…

– Так тебе и со мной было тоскливо, я ж помню, только и думала, как куда вечером смыться, – напомнил Караванов.

– Было… Но казалось, что это временно, вот-вот наладится, заживем… – пояснила Елена.

– Ты вчера какая-то очень бытовая была. Перепутала редкий и торжественный визит бывшего мужа с обыденным и постылым возвращением с работы мужа действующего.

– Дык боялась с роли сбиться! Какая, на хрен, торжественность при матери. Все очень обыденно: люди устали друг от друга, но зачем-то тянут эту лямку во имя устоев. Она другой модели достойного брака не понимает… Кстати, ночью пыталась устроить контрольный рейд в нашу комнату!

– И?

– Я охраняла дверь, как Мухтар… Они в ситуацию так и не въехали, но чуйка подсказывает непорядок!

– Ладно, скажу напоследок, я тут прочитал в одном умном месте: «Брак – это счастливый союз между мужчиной, который не может спать при закрытом окне, и женщиной, которая не может спать при открытом окне…» – поучительно процитировал Караванов, – сказал Бернард Шоу.

– Много он понимал.

– Много. Мы с тобой разошлись, потому что каждый захотел жизни со своим вариантом окна, а потребности в партнере уже было не столько, чтобы это сбалансировать!

– Согласна…

– А еще я хотел тебе сказать, что вот то, что ты всех кидаешься спасать на улицах, это не от благородства. Это от гиперопеки, оглушающего тебя внутреннего голоса: «Я знаю, как правильно…» Пока.