Семилетка поиска - Мария Арбатова

– Пожалуй. А я думаю, что это он меня так раздражает… Ну, тогда тебе привычно с таким жить. Подумай о предложении, готов даже побыть свидетелем на свадьбе, – съязвил Караванов.

– Ага. И так же, как Толик, будет трахать все, что шевелится.

– Имидж ничто – жажда все.

– Он так и говорит, что это для понта. Типа, я ему для души. Правда, года три подряд активно приставал.

– Честный клиент.

– Смотри, вот кальян подарил. Все как у людей, – показала Елена. Караванову ведь если не ткнуть пальцем, он слона не заметит.

– Ух, ты! А что с ним делать?

– Лида сказала, что умеет пользоваться. Стариков будет им на десерт пугать…

Родители приехали, опоздав всего на час, на заказанном Лидой такси. Они глубоко ненавидели «новое время», с удовольствием пользуясь его плюсами.

Лида пафосно вручила отцу коробку с подарком. Там были дорогой спортивный костюм и кроссовки.

– Вот я тебе привезла тушеные баклажаны. Очень полезно для сердца. – Мать торжественно достала из сумки стеклянную банку и стала откручивать крышку на ней. – Дай салатницу. Нет, не эту. Хрустальную…

Елена покорно дала салатницу, зная, что к баклажанам по материному рецепту – каждый раз привозимым в гости, – как обычно, никто не притронется.

– Плохо выглядишь! – на всякий случай сказала мать, хотя после ночи с Патроновым Елена сияла и порхала.

В переводе на русский язык это означало: «Ты плохо выглядишь, потому что неправильно живешь и совсем не уважаешь собственную мать!» Обвинение было риторическим.

– Плохо! – усмехнулась Елена. – Просыпаюсь сегодня утром и думаю: что это с зеркалом моим стало?

– Предлагаю тост за именинника, – поднял рюмку Караванов. – За его несгибаемый характер, активную жизненную позицию и широту взглядов.

Все чокнулись.

– Не нравится мне этот ваш Путин! – раздраженно с места в карьер сказал отец, положив себе в тарелку первую ложку салата.

– Наш? А у вас есть другой президент? – мягко спросил Караванов, ни в какой другой манере вести разговор с отцом было невозможно.

– Я голосовал за Зюганова, – сообщил отец, словно кто-то подозревал его в ином.

– Уважаю ваш выбор, но, очевидно, большее количество народу хотело видеть президентом Путина, – напомнил Караванов.

– Ерунда, у них все куплено! Порядочных людей в России больше, чем воров и бандитов. А порядочные люди не будут голосовать за Путина, – провозгласил отец.

– В таком случае, мы с Лидой и Каравановым воры и бандиты, поскольку мы голосовали за Путина. А вы живете на деньги воров и бандитов, поскольку вашу жизнь в основном оплачиваем мы, – встряла Елена.

– Вы не воры и бандиты. Вы, шестерки, у них на побегушках, – диагностировал отец, накладывая себе еще салата, купленного на воровские деньги. – Вот скоро к власти придут наши и всех вас посадят.

– Знаете, я тут сделала одну настойку от склероза, – громко сообщила мать Караванову, заметив, что сегодня отец слишком круто начал.

– Если они нас посадят, то вы умрете с голоду, – хихикнула Елена. – Потому что, посадив нас, они вас не накормят.

– Бабуля, – выдохнула Лида. – Склероз нельзя вылечить, но о нем можно забыть…

– Ты когда замуж-то выйдешь? – спросил отец Лиду, чтоб не зарывалась.

– Да как бандита приличного найду, дедуль, так и выйду. А чё по мелочам-то размениваться? – фыркнула Лида.

– Да уж конечно, в такой цвет волосы покрасить, уже после этого все можно, – покачала головой мать на невинные фиолетовые прядки у Лидиных висков..

– Знаешь, мам, а за границей дамы твоего возраста красят волосы в разные цвета, – напомнила Елена.

– Ну, у них уже начался возрастной сенильный психоз. А у меня еще нет! – дернула плечом мать.

Примерно в таком ключе ужин продолжался до сцены с кальяном, когда Лида подожгла дынный табак и предложила деду с бабкой мундштуки.

– Дай попробовать! – подсел ближе Караванов, затянулся и сделал блаженное лицо.

Провокация удалась, потому что старики видели кальян только в кино как атрибут наркопритонов и совершенно не понимали, как себя вести.

– Меня не берет! – разочарованно признался Караванов.

– Надо глубже затягиваться! – Лида показала, как именно.

– Это что? Оргия? – поднял брови отец.

– Между прочим, в некоторых европейских странах марихуана легализована, – заметила Елена, удивившись, как слаженно они с Лидой и Каравановым «доводят взрослых».

– Марихуана? И ты на это так легко смотришь? – Мать встала из-за стола.

– Так ведь к ней привыкание меньше, чем к сигаретам. Вот дед пятьдесят лет курит, ты не возражаешь! – сказала Лида, затянувшись и сделав благостное лицо.

– Все! Мы уезжаем! – рявкнул отец.

– Ладно, не драматизируйте, мы пошутили. Там обычный фруктовый табак. Можете попробовать, – созналась Елена.

– Не верю! – покачала головой мать.

– Чем пахнет? Не чувствуешь?

– Духами какими-то…

– Да дыней обычной! – захохотала Лида. – Дед, попробуй. Только для тебя будет слабенько…

Через полчаса картина напоминала идиллию: дед с бабушкой, вырывая друг у друга из рук, курили кальян; Лида хихикала над ними; а Елена с Каравановым раскладывали по вазочкам мороженое и украшали его фруктами.

«Славно! – подумала Елена. – Хочу ли я в этот спектакль обратно? Не знаю… Скорее, нет. Караванов страшно родной. Но совершенно непонятно, что я делала с ним эти годы в постели. Не потому что он мне не нравится, а просто он… для другого. Он мне родственник… И, наверное, был им с самого начала. А хорошо это или плохо, я теперь не знаю…»

Потом была церемония уговаривания родителей остаться в Лидиной комнате. Собственно, по большой сумке было ясно, что они так и собирались и захватили с собой пижамные причиндалы. Но процесс уговаривания входил «в угощение» и продолжался полчаса.

– А где девочка будет спать? – дежурно спросила мать под финал уговаривания.

– Девочка поедет спать к своему сексуальному партнеру, – пояснила Лида.

– Боже мой, какая ты грубая! – отвернулась мать и начала разбирать пижамные причиндалы.

Когда родители были водворены в постель, Елена торжественно пожала Караванову руку и хихикнула:

– Спасибо за мужество! Могу тебе за это дать с собой салатов в банках на завтра.

– Не откажусь. Тем более что заработал! Ты тоже вполне Сара Бернар. Лид, я тебя на тачке завезу к твоему, только дорогу покажи, – пообещал Караванов.

– Когда взрослые мешают дерьмо с повидлом, – неожиданно расстроенно сказала Лида, – детям приходится это отрабатывать…

И все замолчали, потому что наличие представителей трех поколений начисто исключало четкое понимание того, кто здесь взрослые, а кто – дети.