Дети Кронарха. Путь Наследника - Артем Буряк

не с чем сравнивать, у меня есть только личный опыт потери близких людей. Но поведение Моры — так ее зовут — вызвало у меня большое уважение. Дух этой женщины был многократно сильнее моего, это точно. Утерев слезы и немного отдышавшись, она спросила лишь одно — что с ней будет дальше. Я совсем не думал об этом, пока она болела — слишком переживал о том, выживет ли она, а вот Грогар был озабочен и этим вопросом.

— Понимаешь, мы держим путь в очень опасное место и не можем взять тебя с собой. Ты скоро поправишься достаточно, чтобы мы могли расстаться. Когда ты будешь готова, я дам тебе специальный отвар. Ты уснешь, а когда проснешься, то окажешься в любом месте, какое только вспомнишь.

— Ты шаман? Дать мне колдовское зелье? — настороженно спросила Мора.

— Да, я шаман, — немного промедлив, ответил Грогар.

— Я понимать тебя, шаман. Пусть так быть, но мне идти не знать куда. Друзья есть в лесах далеко. Племя Ворона, Племя Осенних Белок тоже хороший друг, но они все далеко быть. Не знать, куда лететь я. — Женщина растерянно посмотрела на нас.

— Я же сказал, ты сможешь оказаться в любом месте. Назови реку, озеро или лес, где бывают твои друзья. А найти их — это моя проблема.

— Хорошо, шаман. Я сказать тебе все. Мы будем договор. — Женщина говорила довольно тихо, ей было еще далеко до выздоровления, но самое страшное уже позади. Еще через день она начала пытаться ходить, силы быстро возвращались. Мора объяснила Грогару, куда ее лучше всего доставить. Скорее всего, он задумал телепортировать ее к друзьям, опоив сонным зельем перед этим. Потому после ее ломаных разъяснений он отправился искать нужных людей и указанные места.

Глава 14

Пока Грогар отсутствовал, я следил за ближайшим к нам отрядом раболовов в хин. Как назло, они двигались в нашу сторону. А еще недалеко охотились на оленя местные дикари и тоже быстро приближались. Среди раболовов был один, очень важный. Я никак не мог понять, обладает ли он силами магистров или нет, но рисковать нельзя. Когда Гро вернулся, охотники уже были пойманы и размещены в клетках. Главаря раболовов зовут Крокул. Похоже, что он имеет высокое положение среди своих, потому что вел себя очень высокомерно и все его слушались. Еще он довольно хитер, проследил за охотой дикарей и отметил достоинства и недостатки каждого пойманного. Но не только он наблюдал за охотой — мне тоже было интересно.

Шестеро человек с луками загнали крупного подраненного оленя в западню и были готовы его прикончить, как вдруг зверь вырвался и, сбив людей с ног, помчался прочь. И он непременно ускользнул бы, если бы не крепкий бородатый мужчина, который успел схватить оленя за задние ноги и удержать, а молодой проворный юноша подскочил и перерезал беглецу горло. Олень снова вырвался, но теперь ему не уйти далеко. Крокул сразу же отметил этих двоих и велел отряду захватить людей, да и оленя в придачу. Вооруженные парализующими копьями, они быстро пленили не ждущих опасности охотников. Их поставили на колени в полукольцо, и Крокул выступил перед ними.

— Меня зовут Крокул, и теперь я ваш хозяин. Вы будете называть меня только «хозяин» или «господин». Мои люди станут относиться к вам так, как вы заслужите. Если будете хорошо себя вести, получите еду и воду. И в ваших интересах экономить силы, путь неблизкий. Конечно, это касается в большей степени тех, кто пойдет пешком.

Один из охотников хотел что-то выкрикнуть, но тут же получил древком копья по лицу.

— Вот о чем я говорю. Ты, выскочка, будешь двигаться рядом с клеткой, а не в ней. Ведите себя тихо, и все будет хорошо. Заковать их!

Крокул повернулся и пошел к обозу, который сейчас стоит в трех километрах от места происшествия. С ним отправились трое, а остальные приспешники начали заковывать охотников в металлические наручи, как вдруг бородатый мужчина окликнул хозяина.

— Господин! — Крокул остановился и обернулся, его люди занесли копья над дерзким бородачом, — я хочу попросить лишь об одном — не разделяйте меня с сыном. И кивком головы указал на юношу рядом с собой. Копьеносцы ждали ответа.

— Ты мне сразу понравился, бородатый. И умный, как я погляжу. Учитесь у него, а я исполню некоторые ваши просьбы. — Крокул очень любил, когда его слушаются и называют господином, потому он ушел к обозу в немного приподнятом настроении, а бородач смотрел ему вслед со странной улыбкой на лице.

В это время вернулся Грогар. Его возвращение было особенно шумным, потому что он переместился прямо в иссушенный кустарник, который сильным вихрем разметало и разнесло по всей округе. Так как разведчики Крокула постоянно рассредоточены в нескольких сотнях шагов от его каравана, то не удивительно, что кто-то из них услышал шум. Они быстро нас нашли и установили слежку. Один отправился доложить главному, а я поспешил рассказать о новостях Грогару.

— Что за невезение? — злился Гро, — битый час искал этих обезьян в лесах за хребтом, никого не нашел, потерял кучу времени, начал нервничать и не рассчитал с возвращением. А тут уже гости! Надеюсь, они не заподозрили меня…

— Думаю, нет, — поспешил успокоить я друга, — разведчики — обычные люди, точно не знают о фире. А вот главный вызывает сомнения.

— Серокожий?

— Нет, но важный, ведет себя так, будто правитель какой, или очень сильный, его слушаются. Не нравится он мне.

— Если он не серокожий, значит, не умеет ничего, — уверенно заявил Гро. — Они не станут делить свое могущество с другими, это точно. Но все равно ведем себя тихо, пусть схватят нас.

— А как же Мора? Что будем с ней делать? — забеспокоился я. Гро замолчал, серьезно посмотрел на меня. Потом вздохнул и положил руку мне на плечо:

— Ее придется оставить, вернее, они оставят ее, я уверен. Она больна и уже немолода. Раболовы не будут занимать клетки бесполезными людьми.

Я снова разозлился на Гро. На этот раз я понимал, что другого выхода нет, но мне казалось, что он мог бы что-то придумать, но просто не хотел этого делать.

— Но мы не можем ее оставить! Она же пропадет! — начал повышать голос я, на что Грогар подошел ближе и ответил шепотом:

— Тише, Илан, нас уже слушают, причем и Мора тоже.

Я повернул голову и увидел спокойное, но изможденное недугом лицо женщины. Ни страха, ни отчаяния на этом лице не было видно, только