Нищий - Евгений Щепетнов

Рана на голове тоже болела и чесалась — ужасно чесалась, и я знал, что это признак выздоровления. Меня охватила сильная слабость — результат лечения. Организм не может взять средства для исправления своих болезней откуда-то, он берёт их из своих ресурсов — так объяснял мне, некогда, Амалон — и главная задача лекаря следить, чтобы организм, в процессе лечения, не съел сам себя — главное, вовремя остановиться. И я остановился.

В глазах, как будто плавали мошки, в ушах звенело, а тело охватила страшная слабость. Всё-таки неправильное тут колдовство, подумал я, нет бы так — щёлкнул пальцем, колданул — и побежал дальше, живо и здоровый, так нет — я должен трястись от слабости и от боли. Вот я и трясся теперь от слабости. Одно хорошо — раны затянулись, не кровоточили, на месте раны в плече остался звездообразный след, как от осколка. Ощупал голову — вроде скальп встал на место, прирос.

Оделся, трясясь от слабости, подумал — достал из мешка кусок копчёного мяса и впился в него зубами. Хорошооо…

Посидел, опёршись спиной на дерево. Ну, всё. Пора. Нечего рассиживаться. Снова под ногами тропа, вьётся и вьётся, ведёт куда-то…а куда ведёт? К новым приключениям? Что-то мне приключения уже надоели…всю жизнь в приключениях. Вот ходит человек на завод — к восьми утра, обед, в пять часов как штык домой, в субботу выпить — дело святое, праздники, родня…дедушка умер. Все плачут, на памятнике портрет в галстуке…всё кончилось. Жизнь прошла. И никаких тебе волнений, приключений, всё размерено и правильно, и все знают, где твоя могила, ходят на неё, красят оградку сажают цветы. А я что? Я — как перекати-поле, несёт меня ветром, толкает, катит и где я остановлюсь, где будет моя могила — неизвестно.

Так, минута за минутой, час за часом я шёл и шёл вперёд, вначале вдоль ручья, глядя на светило, чтобы не потерять направление, потом тропа увела меня в сторону. Дело уже было к сумеркам, когда, придерживаясь направления, я ушёл по незаметной тропе в сторону и вышел на круглую поляну, возле небольшого пруда, образованная ручейком. Оглядевшись, неожиданно я заметил стоящий возле опушки дом, но не простой, а образованный несколькими десятками, или даже сотнями сросшихся стволов деревьев. Я никогда не видел домов эльфов, но почему-то думал, что они вот так и должны выглядеть, как этот дом.

Стволы как-то расползлись в стороны, сделались плоскими, соединившись так, что не осталось щелей. Самое интересное, что кроны так и шумели над головой — деревья были живыми. В дом вела дорожка, к крыльцу, из тех же стволов.

Дом был огромный по здешним меркам — длиной метров двадцать, шириной не менее десяти. Дверь была закрыта, я подивился — как они дверь-то навешивают — в живое дерево вбивают петли, что ли?

Справа послышался шорох, я обернулся, одновременно принимая боевую стойку и замер — передо мной стоял высокий, даже выше меня, седой эльф. Его волосы были так же седы, как у меня, зелёные глаза выцвели так, что были почти серыми. Простая одежда, как обычно у эльфов — зелёного цвета, была не новая, но чистая и добротная.

Он посмотрел на меня, оглядев сверху донизу, улыбнулся и сказал на правильном имперском языке:

— Ну что встал, заходи в гости. Что, попал в переделку? Заходи, отдохни — я не питаюсь прохожими парнями. Надеюсь, ты пришёл не для того, чтобы подраться тут со мной?

Только сейчас я заметил, что стою в боевой стойке, смутился и ответил:

— Да нет, какая драка. Если приютите на ночь, скажете, как мне найти род Белый лист, я буду вам очень благодарен.

— Род Белый лист? Ага…ясно…ну привет, Викор. Заходи в гости. Меня звать Шаланнар — эльф хитро улыбнулся, типа — ну спроси, спроси как я догадался!

— Привет, уважаемый Шаланнар. Что, и до вас уже дошли слухи о человеке, связавшемся с эльфийкой из Белого листа? — усмехнулся я.

— Нет — ну так не интересно! — ты должен был восхититься моей проницательностью, заглядывать мне в рот, потрясённый моим умом и моим колдовством, а потом пойти по свету, разнося истории о могучем волшебнике, засевшем в дебрях континента! — эльф уже открыто смеялся — ладно, не обращай внимания, заходи. Пошли за мной — гляжу, эльфийский дом вызвал у тебя какие-то сомнения.

Шаланнар пружинистым шагом направился к дверям, прошептал какую-то фразу и двери медленно ушли внутрь. Я последовал за ним и вошёл в большой дом, состоящий из одной огромной комнаты. Внутри был рассеянный свет, поступавший из каких-то светящихся растений, расположенный поверху, у потолка. Видимо — какой-то вариант магической лампы, только в виде мхов. Почему и нет? Эльфы и магия, эльфы и растения — это неразделимо.

У дальней стены стояли полки — буквально во всю стену — заполненные тысячами свитков разного размера и цвета. У меня просто отвисла челюсть — я видел, конечно, свитки у Саркапада, у него было несколько сотен — уложения закона, свитки о магии гномов, но чтобы вот столько — тысячи свитков — такого я не видел. Прикинул — тут было…

— Сорок тысяч свитков — я тебе сразу скажу. На разных языках — и гномьем, и эльфийском, и имперском языке, и даже языке Арании, Норландии и Айтана. Нет, я не читаю мысли — не делай такие большие глаза, просто те, кто попадает сюда, сразу спрашивают — сколько их и на каких языках. Ты ужинать будешь? Впрочем — чего я спрашиваю. Садись за стол, сейчас я соберу нам ужин.

Эльф прошёл к большой печи, стоявшей возле стены — она напоминала русскую печь, открыл дверцу, что- то сказал, и в печи вспыхнул весёлый огонь. Дрова уютно потрескивали, на плите закипал чайник, а я сидел на лежанке у стены, опёршись на стену и прикрыв глаза…на меня накатил сон, я с трудом ему сопротивлялся, потом сдался и провалился в его бархатные объятья, как в тёмный колодец. Сквозь сон я чувствовал, как с меня стаскивают сапоги, накрывают одеялом, но не сделал попытки проснуться. Мой мозг, настороженно воспринимающий окружающий мир, даже если я спал, не дал мне сигнала, что грозит какая-то опасность, и я не стал просыпаться.

Сколько прошло часов, я не знаю, как потом сказал мне Шаланнар, я проспал вечер, ночь, и проснулся только утром.

Пробуждение было странным — я хорошо отдохнул, выспался, но не сразу понял, где нахожусь — деревянные бревенчатые потолки, одеяло из лёгкой шерсти, которого у меня не было с собой…потом вспомнил, повернул голову — Шаланнар сидел за столом, являющимся единым целым с домом, и что-то писал, читая из нескольких свитков и делая для себя заметки. Видимо, он услышал шорох, или почувствовал мой взгляд, потому что поднял голову и сказал:

— Проснулся? Подсаживайся к столу. Завтракать будем. Сейчас я свитки уберу — чаю попьём, есть суп из оленины, свежее масло с лепёшками.