Воспоминания - Степан Тимошенко

Жизнь украинской группы в Пади-брадах была жалкая. Чешского языка не изучали, русским не пользовались. Украинской литературы не существовало. Что называется — варились в собственном соку. Младший из братьев строил план переселения в Америку. Старший думал о работе в Польше, к которой из политических соображений было присоединено после войны около десяти миллионов чуждого ей малороссийского населения. Их планы впоследствии осуществились. Старший переселился в Польшу и принимал там активное участие в проведении земельной реформы среди малорусского населения. В последнюю войну ему удалось бежать от большевиков и кончал он свою жизнь в чуждой ему Америке. Младший брат переселился в Америку в 1928 году и работает там как профессор сельскохозяйственной экономики. Из нашей когда‑то многочисленной семьи в России теперь в живых никого не осталось.

Из Чехословакии я отправился в Мюнхен, где хотел встретиться с Александром Андреевичем Брандтом. Брандт приехал из Белграда и жил на даче под Мюнхеном. Десять лет прошло с тех пор, как мы распрощались с ним в Киеве. В Белграде у него нашлись родственники среди сербов, которые ему помогли устроиться. Лекций он давно не читал, но получал пенсию и жил удовлетворительно. Он рассказывал, что недавно посетил Финляндию. Был на своей даче в Териоках под Петербургом. Несмотря на революцию, там все сохранилось в полном порядке. Он, например, при посещении своей дачи мог открыть шкаф для платья и взять из него несколько своих костюмов, которые ему очень пригодились в Югославии. Финны вели себя во время революции совсем не так, как русские и уважали чужую собственность. После описываемой встречи Брандт прожил еще четыре года и умер в 1932 году, когда ему было 76 лет. После него осталась книжка воспоминаний, где он описывает годы своего управления Институтом Инженеров Путей Сообщения. Много полезного он сделал для Института. В его годы Институт сделался одним из лучших технических высших учебных заведений России.

Их Мюнхена мы переехали в Швейцарию и конец каникул провели на берегу Женевского озера. Тут я имел возможность прочесть собранные за лето материалы по постройке аэропланов и по испытаниям строительных материалов.

К началу учебных занятий мы с женой и двумя дочерьми вернулись в Анн Арбор. Тут меня ждала куча житейских хлопот. Еще до отъезда я нанял более поместительный дом, где могли бы устроиться не только мы с женой, но и наши две дочери. Приехав, мы узнали, что нанятый дом еще не очищен прежним жильцом, хотя дом был нанят с 1 сентября. Дом, в котором я жил предыдущий год, уже был занят новым квартирантом, хотя был нанят мною до 1 октября. Пришлось некоторое время жить в гостинице и платить не только за отель, но и за два дома, так как ни новые, ни старые жильцы ничего за нанятые мною дома не заплатили. Знакомые советовали обратиться по этому делу к помощи адвоката, но я никогда в моей жизни с адвокатами не имел дела и тут к их помощи не обратился, а про себя решил избегать вести денежные дела в новой стране. Все постепенно устроилось и мы из гостиницы переселились в нанятый дом.

Начался 1928-1929 учебный год. Я опять читал теорию тонких стержней и пластинок, главным образом для студентов аэродинамического отделения. Начал я также читать курс теории упругости, которым интересовалась группа молодых преподавателей, слушавших курс стержней и пластинок в предыдущем году. По обоим этим курсам у меня были книги, изданные в России, но на английском языке ничего подходящего не имелось. Для успеха моего предприятия нужно было написать учебники по обоим курсам и я начал с курса сопротивления материалов. Содержание предполагаемой книги было для меня ясно и нужный материал имелся в моей русской книге. Главное затруднение — английский язык. Тут мне согласились помочь двое из моих слушателей, молодых преподавателей американцев. Написанные мною по-английски черновики передавались им для исправления, потом секретарша перепечатывала их на машинке. Большую трудность представляли чертежи. Порядочного чертежника мне не удалось найти в Америке и я не раз вспоминал чертежника Уткина, исполнившего чертежи к моей русской книге сопротивления материалов. Уткин понимал меня с полуслова и наброска от руки было достаточно для исполнения безукоризненного чертежа. Трудности были и с издателем. Уже во время набора книга показалась ему слишком объемистой и без моего разрешения, он разделил ее на две части, совершенно не сообразуясь с содержанием. Все это было почти сорок лет тому назад. Теперь издание научных книг в Америке значительно улучшилось и издатели имеют обычно интеллигентных людей для переговоров с авторами.

Главной моей задачей являлось преподавание таких курсов механики, которые могли бы служить подготовкой к самостоятельной научной работе в области механики и помогать в руководстве работами кандидатов на докторскую степень. Получение докторской степени не привлекало в то время особого интереса молодых инженеров. И практическую, и учебную карьеру можно было успешно делать и без всяких ученых степеней. Молодых инженеров, готовых потратить три года для получения докторской степени было очень мало. Первое время такими кандидатами явились несколько университетских преподавателей, которые могли комбинировать научную работу с учебными занятиями.

Чтобы расширить круг лиц, заинтересованных в получении докторских степеней, я воспользовался связью с Компанией Вестингауз и наладил комбинацию, при которой некоторые инженеры, после окончания заводской школы, поступали в Мичиганский университет и работали под моим руководством. Позже, из‑за дальности расстояния, Мичиганский университет был заменен Питсбургским. При моем участии были выработаны правила, которые давали возможность вестингаузовским инженерам слушать в Питсбурге некоторые университетские курсы, сдавать докторские экзамены и представлять, в качестве диссертаций, научные работы, выполненные в Исследовательском Институте Компании. Это сотрудничество университетов с техническими компаниями в деле подготовки докторов инженерных наук нашло в Америке широкое распространение. Например, в Станфордском университете большое число кандидатов на докторскую степень в инженерных науках являются в то же время инженерами различных Исследовательских Институтов, расположенных вблизи университета.

Летняя школа механики

В деле привлечения кандидатов на докторскую степень большую роль сыграла организация при Мичиганском университете летней школы механики. Некоторые летние занятия существовали в университете и раньше, главным образом для студентов, по какой‑либо причине отставших и желавших догнать своих товарищей. Я предложил организовать летние лекции по разным отделам механики и математики, которые могли бы заинтересовать лиц, желающих получить докторскую степень по механике. Расчет был на то, что молодые преподаватели других американских университетов пожелают использовать летние каникулы для прослушания курсов, обычно требуемых на докторских экзаменах. Предложение было принято. Несколько профессоров согласились читать курсы для докторантов. Объявление об этом начинании и программы предполагаемых курсов были разосланы по всем американским университетам.