Черное копье - Ник Перумов

Колёса скрипели, продолжая свою всегдашнюю работу. Друзей ждало Средиземье, ждал Отон.

Часть вторая

Глава 1

К Дому Высокого

– А и метёт же здесь, – проворчал Торин, безуспешно пытаясь поплотнее закутаться в свой старый, видавший виды дорожный плащ. Вьюга свирепствовала вовсю, швыряя в спину крупные горсти жёсткого снега и едва не гася небольшой костерок, который гномам с трудом удавалось поддерживать на этом ветру.

– Да и пива, ручаюсь, не сыщешь ближе чем за полтысячи лиг! – хлюпая носом, прогнусавил Малыш – который уже день его мучил жестокий насморк. – Эх, говорил ведь я вам – идём в Айбор! Не послушались…

– Опять скулишь? – рыкнул Торин, однако внезапный порыв ветра бросил ему в лицо пригоршню колючего снега, он поперхнулся и умолк.

– Тут заскулишь, – не унимался Малыш. – Лезем, сами не знаем куда! Олмера как не было, так и нет, и появится ли он возле этого Дома Высокого – одному Дьюрину ведомо! Сколько ещё будем скитаться?

– Сколько надо, – буркнул в ответ Фолко, – но, чувствую, уже недолго.

Хоббит сидел, низко надвинув капюшон, спиной к пронизывающему ветру, и своим дыханием пытался отогреть стынущие руки. Над Средиземьем лютовал декабрь, оказавшийся здесь, далеко на Востоке, куда как свирепее и морознее, чем в уютной Хоббитании, хотя по звёздам выходило, что сейчас друзья были даже южнее Бэкланда. Неделю за неделей после встречи с Чёрными гномами отряд Отона пробирался на восток, одолевая холмы и болота, леса и пустоши, реки и горные отроги. Он приближался к Баррскому хребту; где-то впереди находился Чёрный Замок – ключ к переправе через великую реку Востока, Хоар. Откуда их путь лежал на север – прямо к укромной долине, где среди зачарованных скал брала своё начало Тропа Соцветий.

В этой дороге они преизрядно хлебнули лиха. Прекрасные видения больше не посещали хоббита, а своё умение вызывать их по собственному желанию он не пускал в ход. Всё это стало странно далёким, холодным, чужим. Несокрушимым бастионом стояло в золотом величии Заморье; озарённый дивным светом Валинор словно забыл о бедах и тревогах Средиземья; Фолко всё реже и реже обращался к нему в своих мыслях. Он был накрепко привязан к делам смертных и, размышляя вечерами у костра, не раз говорил себе, что никогда бы не ушёл на Заокраинный Запад, будь он на месте Бильбо, Фродо или Сэма.

«Что они делают там? – спрашивал себя Фолко, каждый раз оставаясь без ответа. – К чему там знания, к чему всё, если не в твоей власти изменить даже малую малость в этом застывшем Раю? Да, правы Авари – свой Свет всегда лучше Света дарёного…»

Мысли Фолко нарушил приход посыльного от Отона – предводитель отряда звал хоббита к себе.

За время, проведённое в походе после столкновения с Чёрными гномами, Фолко привык к этим вызовам. Ему странно было признаться в этом даже самому себе, но где-то в глубине души он испытывал нечто вроде приязни к суровому воину с редким, прямо-таки детским вниманием и жадностью слушавшему бесконечные истории, рассказываемые хоббитом из прочитанного и услышанного. Отона интересовало всё: возникновение королевства Арды и изгнание Мелкора, гибель светоносных Дерев и укрепление Валинора, исход Нолдора и… всё, касающееся Первой, Второй и Третьей Эпох. Он забрасывал Фолко вопросами, стараясь докопаться до самых глубинных причин того или иного события; особенно часто он просил пересказывать печальную быль о чёрной судьбе Тьюрина Турамбара, совершившего великие подвиги, убившего исполинского Глаурунга, лучшего дракона из стаи Моргота, но в конце концов по неведению ставшего мужем собственной сестры и в ужасе от содеянного бросившегося на меч.

«Вот это воин! – с восхищением говорил Отон. – Он нравится мне куда больше, чем этот выскочка Берен. Берен без волшебства Лютиэн не ступил бы ни шагу. Тьюрин – другое дело! Пусть ошибался – но каков боец!»

Много расспрашивал Отон и о Нуменоре; и, когда он услышал эту историю, то долго сидел, потупившись в мрачном раздумье.

И Фолко не видел в Отоне сперва привидевшейся ему потаённой чёрноты. Бывалый воин, Отон почувствовал в только начинавшем тогда Олмере большую силу и пошёл за ним, твёрдо веруя, что наконец-то встретил того, кто создаст новое царство, и, по правде говоря, не слишком прислушивался к тому, что тот говорил о великой войне с эльфами. Он любил своего Вождя, смелого, дерзкого, удачливого, любил его властную, подчиняющую себе обстоятельства волю – и шёл за Олмером, однако мало-помалу в окружение Вождя проникали всё новые и новые люди. «А из стариков остались только я да Берель…», – и Фолко понял, что Отон, несмотря ни на что, в глубине души уязвлён незначительностью отданных под его начало сил; в бытность свою воином Приозёрного королевства ему случалось водить многотысячные дружины.

Отон много расспрашивал и о Чёрных гномах – обо всём, увиденном хоббитом в недрах загадочной горы; конечно, прежде всего его интересовало, не выйдут ли в решающий момент хозяева Подземелья на поверхность, чтобы склонить чашу весов войны на ту или другую сторону; Фолко стоило немалых трудов уклониться от ответа.

И ни разу после столкновения с Ночной хозяйкой не видел Фолко, чтобы Отон пользовался Талисманом Олмера. Загадочное и зловещее Кольцо он спрятал куда-то подальше; то ли подействовали рассказы хоббита, то ли пока довольствовался силами, отпущенными ему природой.

Обычно Отон был очень осторожен в разговорах; половинчик оставался тайным лазутчиком, очень много знающим и состоящим с Вождём в каких-то неясных отношениях; подозревая особую преданность хоббита Олмеру, Отон долго ничего не рассказывал сам; только в последнем их разговоре у него прорвались горькие слова: «Ох, меняется Вождь, и странно меняется, помяни мои слова, половинчик, я знаю его очень давно…»

Они подошли к походному шатру Отона. Посыльный откинул тяжёлый полог, и Фолко поспешно шагнул внутрь, где не мело, где тлели угли в жаровне и где наверняка его ждал добрый глоток терпкого красного гондорского, от которого перестают неметь пальцы и холод на время ослабляет свою звериную хватку.

Предводитель отряда встретил иззябшего хоббита долгожданным рогом вина и предложением выкурить трубочку в тепле. Отон сам, несмотря на бури и метели, редко располагался в своём удобном шатре, отдавая его отрядному лекарю, пользовавшему искусанных морозом; Отон приходил сюда, лишь когда держал совет с десятниками или когда говорил с хоббитом.

И сегодня он внезапно заговорил с Фолко на совершенно неожиданную тему – о нынешних эльфах. Не об их героическом прошлом, а о настоящем, против которого и восстал Вождь.