Время мушкетов - Денис Юрин

– А может, он прав? – проворчал Аке, когда Патриун скрылся и осторожно, чтобы не потревожить слух господ морронов хлопком, прикрыл дверь.

– Да нет, не может быть, – замотал головой маркиз, но вдруг застыл, видимо, призадумавшись и снизив степень доверия боевой подруге. – Хотя она не одна из нас, да и в последнее время вела себя как-то странно.

– Я, пожалуй, все же задержусь и проверю. Долго, что ль, до особнячка прогуляться? – предложил верный помощник маркиза.

– Нет, тебе надо вести ополчение, – покачал головою Вуянэ. – По пути нигде не задерживайтесь, а на место прибудете, станьте лагерем как можно ближе к войскам! Присмотри за генералом, как бы он от глупости не набедокурил. А госпоже маркизе я сам визит нанесу. Как-нибудь справлюсь, если, конечно, пиратик не врет…

– Он не пират, – поправил командира охотник, – он лекарем был на фрегате королевского флота.

– Надо же, – усмехнулся маркиз Вуянэ, – замашки совсем пиратские. Как он ловко тебя в заложники взял, наверное, все моряки в душе пираты, бесшабашные пропойцы да висельники. Ох, чую, непростой это человечек, надо б за ним приглядеть! Ну да ладно, этот вопрос потом обмозгуем, сейчас у нас совсем другие дела на носу. Сначала герканцам фалды мундиров накрутим, а затем и с королевскими прихвостнями вопрос решать надо, самое время настало!

Глава 14

Гниющие корни цветущего сада

Раненый зверь опасен, поскольку обезумел от боли и крушит все подряд. Однако еще хуже зверь встревоженный, в нем говорит не слепая ярость, а холодный расчет, вызванный страхом. Он хитрит, прячется, не вступает в открытый бой, а терпеливо выжидает того момента, когда сможет безнаказанно нанести удар в спину потерявшего бдительность охотника. Патриун был уже сам не рад, что несколько часов назад заявился к дому маркизы один и разворошил «альтрусский муравейник». Конечно, ему удалось скрыться, и эту операцию можно было расценивать как весьма успешную разведку, но вот только противник оказался не глуп и извлек правильный урок из своего просчета.

К трем часам пополудни улицы Марсолы совсем опустели: кто сбежал, уже штурмом брал корабли в Дерге, притом не важно, плыли ли они в Филанию или в любое иное, не союзное Геркании королевство; кто ушел воевать, сейчас находился на марше или ставил палатки военного лагеря. В опустевшей колониальной столице остались лишь маленький гарнизон, жители, понимавшие бесполезность бегства, часть заговорщиков да стрелки на крышах, выставленные по приказу решившей усилить оборону Онветты.

Вооруженные длинноствольными мушкетами наблюдатели просматривали пустынные улицы с мостовыми, заваленными потерянным в царившей недавно суматохе барахлом, и в случае возникновения опасности должны были выстрелами предупредить товарищей в особняке о приближающейся опасности. Ни один человек не мог проникнуть в «Цветущий сад» незамеченным, но ведь Патриун не был человеком и даже уже перестал притворяться им. Незаметно прокрасться через посты наблюдения дракону было просто, да вот только если бы маркиз с его людьми все же удостоили бы притихший квартал своим посещением, на что Патриун искренне надеялся, то они непременно попали бы в засаду. С одиночными стрелками на крышах они всяко справились бы, но вот штурм особняка был бы сильно осложнен. По этой причине, хоть Патриун терпеть не мог работать за других, он все же решил поступиться правилами и подготовить для возглавляемого морронами отряда свободный проход.

Быстро и бесшумно передвигаясь по скользким черепицам покатых крыш, дракон умертвил одного за другим уже четверых стрелков, хоть и бывших охотниками, но так и не заметивших подкравшегося к ним вплотную зверя в человечьем обличье. Каждый раз после того, как Патриун резким рывком сворачивал шею, он аккуратно усаживал трупы, чтобы часовые с соседних крыш не заметили отсутствия на постах товарищей. Операция по очистке крыш над улочкой, по которой, скорее всего, должен был пройти отряд, шла вроде бы неплохо и заняла в общей сложности каких-то полчаса, но вот только последний, пятый по счету, наблюдатель оказался куда умнее и опытнее остальных. Перед тем как заступить на дежурство, он не поленился натолочь стекло, которое теперь было рассыпано у него за спиной. Вреда от мелких осколков не было бы никакого, но они непременно б заскрипели и зашуршали, стоило лишь наступить на них ногой.

Патриун заметил ловушку, когда уже почти подобрался к цели. Ему не оставалось ничего иного, как отступить за печную трубу и постараться придумать способ, эффективно, то есть быстро и бесшумно, расправиться с мудрым охотником. К сожалению, летать он не мог, прыжок в шесть полноценных шагов длиной тоже вряд ли ему удался б… на земле – возможно, но не здесь, не на наклонной плоскости и к тому ж без разбега. Выстрел из пистолета свел бы всю работу на «нет», метко брошенный кинжал решил бы задачу, но неизвестно, куда полетело бы тело и не издал бы охотник напоследок предсмертный крик. Из всех возможных способов убийства к данному случаю подходило лишь одно средство, довольно сложно осуществимое, но зато не нарушающее гробовую тишину опустевшего квартала.

Дракон лет пятьсот не управлял стихиями, даже такими податливыми, как небольшие воздушные потоки, поэтому ему не сразу удалось поднять непродолжительный, но очень сильный ветер, со свистом обрушившийся на крышу, едва не сдувший с головы охотника меховую шапку и разметавший все стекло без остатка. Естественно, не заподозрившему неладное наблюдателю осталось лишь чертыхнуться и осыпать проклятиями ни в чем не повинную погоду. Впрочем, воздушным стихиям не было дела до ворчания жалкого человечка, чье сердце перестало биться уже в следующую минуту.

На этот раз дракон не стал усаживать обмякшее тело, а, накинув на плечи меховую куртку и нахлобучив на голову рысью шапку, сам уселся на его место, любуясь, почти умиляясь проделанной работой. Хоть на крышах, находившихся в поле зрения, еще оставалось несколько живых стрелков, но с их позиций нельзя было просмотреть улочку, по которой вот-вот должен был промаршировать отряд во главе с маркизом или, на худой конец, с невзлюбившим его по понятным причинам Аке. Однако это «вот-вот» затянулось уже на четверть часа, а узкая полоска пространства между домами так и осталась пустой. Через час неподвижного сидения на продуваемой всеми ветрами крыше дракон уже стал сомневаться, не допустил ли он ошибку в расчетах, ведь тот спектакль, который он устроил в кабинете вельможи, был рассчитан на логику и психику человека, а не морронов, у которых неизвестно какие бесята верховодят в голове. Как бы там ни было, а пребывать в неведении дракону оставалось недолго, с минуты на минуту должна была произойти смена постов, а значит, и весь труд диверсанта пошел бы насмарку. Дракон был опечален, как расстраивается только мастер пера и чернил, несколько часов подряд самозабвенно поработав на мусорную корзину.