Время мушкетов - Денис Юрин

Дракон врал, врал нагло, сплетая тонкую нить интригующей истории на ходу. Говорить правду не было смысла по нескольким причинам. Во-первых, весьма сжатый, выхолощенный рассказ «о себе любимом» занял бы у дракона куда больше времени. Во-вторых, место для выяснения кто есть кто было выбрано чересчур неудачно. В-третьих, маркиз вряд ли поверил бы в правдивую историю его жизни, поскольку она очень напоминала неумелую, наспех придуманную ложь обслушавшегося в детстве сказок и гордо пронесшего свой инфантилизм до зрелых лет крестьянина. И, в-четвертых, самая главная причина с точки зрения пребывавшего в человеческом теле дракона: а кто такие эти букашки-морроны вообще, чтобы идти на поводу у их прихотей и что-либо рассказывать им о себе?

– Значит, ваши таинственные способности, заключающиеся, извините за прямоту, непонятно в чем, являются родовым наследием. Кто ж вы, если не секрет: вампир, оборотень, вукопырь? У кого, интересно, из людей с «особыми способностями» такая тяга к праведному образу жизни и к ношению сутаны индорианского священника?

– Главное не «кто?», а «за кого?». В данном случае за вас, маркиз, так что давайте обойдемся без лишних расспросов. Враг здесь, за дверьми, никуда не делся, поэтому повременим, милостивый государь, с препарированием старушки-правды!..

– Нет, поймите меня правильно, я весьма признателен и за ваше содействие в обличении злодеев, и за вашу помощь, но не могу же я идти в бой рядом неизвестно с кем…

Вуянэ умел быть настойчивым, хоть порою это было и не к месту. Двое полностью восстановившихся слуг теперь стояли за спиной у широко улыбавшегося вельможи и недвусмысленно держали ладони на рукоятях мечей. Если не подействуют уговоры, морроны не побрезговали бы силой принудить спасителя рассказать им правду.

– Не мудрствуй, Живчик, – произнес дракон с тяжким вздохом. – Удача зануд не любит, а от въедливых педантов вроде тебя у нее икота!

Судя по речи спасителя, он, как минимум, был лично знаком с ветреной госпожой, не зависящей ни от небес, ни от преисподней и играющей с судьбами людей и морронов так же легко, как любопытный ребенок отрывает крылышки да лапки беззащитным букашкам.

– Никто тебя не заставляет полагаться на меня в бою. Смотри, сам не оплошай! – Заметив раздумье и нерешительность на челе собеседника, Патриун продолжал настаивать на своем: – Я второй этаж на себя возьму, а ты с подручными первый проверь! Не кажется мне, чтобы маркиза из дома сбежала, здесь у нее лежбище, а может, и что-то еще… – не стал вдаваться в подробности дракон.

– Может, Жакор с тобой пойдет? – маркиз кивнул головой в сторону охранника, которому все-таки удалось запихнуть обратно в брюхо внутренности и «починить» коленную чашечку. – Как-то неудобно иначе получается: врагов и там, и там почти одинаково нас трое, а ты один…

– Не боись, вам куда сложнее будет, – усмехнулся дракон, поднимаясь по лестнице к двери.

– А это еще почему? – искренне удивился старший моррон.

– Потолочные перекрытия этого дома хоть и не плохи, но вряд ли выдержат вес орудий, а я собственными глазами видел, как альтруссцы закатывали в дом несколько двадцатичетырехдюймовых малышек, – пояснил дракон, не обернувшись и даже не замедлив шага. – Не получилось прикончить вас из мушкетов, лиходеи увеличат калибр… не сомневайся!

У дракона было довольно неоднозначное отношение к Удаче, а ее уродливую и еще более капризную подружку Иронию он открыто ненавидел. Второй этаж оказался совершенно пуст, в то время как с первого доносился грохот, весьма напоминавший орудийную канонаду. Альтруссцам удалось разделить силы нападавших, завершив отступной маневр эффектным спуском по веревочным лестницам. Конечно, вполне вероятно, что запертые наверху охотники просто испугались и сбежали, но Патриун точно знал: их хозяева – симбиоты – не покидали дом. Дракон чувствовал близость позабывших о своем истинном назначении детищ, не ставших от этого менее умными и менее изобретательными на всякие пакости. Присутствие поблизости членов братства Лотара все еще витало в воздухе среди покинутых стен. Каждая несущественная деталь, каждая мелочь богатого интерьера напоминала дракону о былых днях, о посещении неприступного для нежити замка и о падении, не без его помощи, былого величия, окрашенного в черный и зеленый цвета.

Очередной залп орудий, настолько мощный, что чуть не разрушил стены дома и перебил всю посуду в комнате, где находился Патриун, прервал хоть и приятные, но крайне несвоевременные воспоминания. Дракон отложил ностальгическую тягомотину по прекрасным былым дням на «потом» и принялся действовать.

Как оказалось, не весь дом, а только первый этаж был превращен симбиотами в изысканную западню, устроенную, как показалось дракону, специально на морронов. Патриун даже испытал нечто, отдаленно напоминавшее угрызения совести, поскольку именно он настойчиво рекомендовал Вуянэ посетить особняк в «Цветущем саду», хотя, с другой стороны, визит вельможи так или иначе был неизбежен. Пребывание в опустевшей столице довольно крупного отряда не могло остаться незамеченным, рано или поздно маркиз нанес бы визит Онветте, чтобы выяснить, с какой стати ее люди отсиживаются в тылу, а не жертвуют жизнями на передовой.

Альтрусские охотники знали свое дело и умели обездвиживать добычу, которую не хотели умерщ-влять или, как в случае с троицей посетителей, не могли. В полу коридора, буквально в пяти шагах от подпертой бревном дубовой двери, виднелась огромная яма. Прислушавшись к шуму боя, который шел теперь довольно далеко, в царстве половников и кастрюль, то есть в находившейся в другом крыле здания кухне, дракон осторожно подошел к краю и заглянул внутрь зиявшего отверстия.

Стоило лишь одному из морронов ступить на подпиленную половицу, как пол провалился, а несчастный полетел в узкий каменный мешок примерно пяти-шестиметровой глубины. Сверху, над головой жертвы, закрылась решетка, а какой-то сложный механизм, наверняка реагирующий на изменение веса или сильный толчок, зажег огниво, воспламенившее запал. Небольшая бочка с порохом, помещенная там же, на дне ловушки, разорвала жертву на множество мелких частей. Судя по тому, как медленно шел процесс воскрешения, на помощь этого моррона до конца уже затихавшего боя можно было не рассчитывать.

Дальше ничего интересного: выбитые двери, перевернутая мебель, разнообразная домашняя утварь и трупы на полу, навеки замершие в неестественных позах. Правда, несколько раз навстречу дракону попадались и живые охотники, но с ними не пришлось долго возиться – слишком слабый противник, чтобы задержать продвижение красавца-мужчины, в руках у которого внушавшая уважение абордажная сабля. Двое альтруссцев сбежали, только завидев блеск ее лезвия, еще трое вступили в бой, но сразу погибли, даже не нанеся ни единого удара.