Прозрение - Эмма Драммонд

Она перелистала ноты, пытаясь выбрать пьесу для фортепьяно.

– Что касается меня, – сказала она, – то с меня достаточно и того, что Алекс в безопасности.

– За решеткой-то? – переспросила миссис Девенпорт. – Бедный мальчик!

Джудит положила руки на клавиши и замерла.

– Бедный мальчик? – спросила она тетю. – Почему ты так говоришь? Его же могли убить, а он остался в живых!

– Это верно, – согласилась миссис Девенпорт, – но для такого человека, как Александр, заключение или плен могут быть просто невыносимы, как последняя капля, переполнившая чашу. Не думаю, что он согласится с этим, моя дорогая.

Снова начался дождь, и британских пленников разместили в казарме, а не во дворе, как раньше. Хотя Алексу и нравилась природа в окрестностях Ландерторпа, он был вынужден признать, что проливной дождь, льющийся потоками из свинцовых туч, может вызвать отчаяние у кого угодно, тем более у пленного.

Прошло два дня с того времени, как Хетта принесла ему новости об унижении британской армии и об осаде Кимберли, Мейфикинга и Ледисмита. И вот в Ледисмите его собственный полк попал в ловушку. Те, кто был в этом гарнизонном городке рядом с ним, также оказались здесь в плену.

Все это казалось ему невероятным. С тех пор как отец записал его в Даунширский полк, ему вдалбливали в голову понятия о воинской части и полковой славе. И вот теперь, после такого бесславного поражения, в плену, он чувствовал злость – не столько за себя, сколько за тех парней, которые так дорожили этой славой и этой честью.

Хетта рассказала ему очень немного. Он мало что узнал о военной ситуации с ее слов. Но между ними было так много, что эта встреча заслонила все на свете, вызвав целую бурю чувств.

Да, история повторялась – Алекс осознавал это. Его втоптали в грязь на глазах у Элисон, – девушки, которую он так сильно любил, и от этого он испытал еще большую, почти смертельную боль.

Подобно Элисон, она тоже не могла выдержать этого. Теперь она тоже, как и Элисон, уходила, даже не оборачиваясь и не смотря на него.

Но на этом сходство заканчивалось. Хетта уходила из его жизни, зная, что его любовь к ней подлинна и он сам не виноват в том, что произошло. Ему был предоставлен уникальный шанс отомстить за себя, и он должен был его использовать.

Он должен встать на ноги и продолжить сражение. Ради этой замечательной девушки, которая оторвалась от своей семьи и всех традиционных устоев во имя любви к нему, он должен снова встать на ноги.

Он стоял у окна и смотрел на струи дождя. Дождь хлестал по крышам домов и рассыпался на мелкие пузырьки. Внизу, у подножия дома, дождь месил красноватую глину, превращая ее в грязную липкую массу.

Было еще рано, вряд ли больше двенадцати часов дня, а на улице уже было темно, почти как ночью.

На углу стояли двое буров-часовых и безразлично смотрели по сторонам. Он тоже так же по-хозяйски смотрел бы по сторонам, если бы оказался в это время у себя дома в Хэллворте. А здесь была их земля, и они чувствовали себя хозяевами.

В это время ему пришло в голову, что он тоже отчаянно бы сражался, если бы на его землю ступила нога чужестранца, попирая его луга и усадьбы. Затем он махнул рукой, отгоняя от себя эти мысли. Нечего об этом думать, если надеешься на успех. Нельзя сомневаться, если хочешь победить в сражении.

– Да, ужасная погодка для загородной прогулочки, – заметил Гай Кетбертсон, подходя к Алексу. – Как ты думаешь, есть шанс, что они ее отложат?

– А я не еду, – спокойно сказал Алекс.

– Да ну? – удивился Катбертсон. – А почему они тебя оставляют?

– А они меня здесь не оставляют, – ответил Алекс. – Я собираюсь прорваться к нашим.

Гай с шумом выдохнул воздух.

– Да тебя же убьют, – протянул он, – застрелят в спину, старина.

Резко повернувшись, Алекс зло посмотрел на него сузившимися глазами.

– Ну и ладно! – сказал он. – Все лучше, чем покорно плестись в лагерь в Преторию.

Гай поджал губы и отвернулся к окну. Некоторое время он молча смотрел на дождь, а потом снова заговорил.

– Ну ладно, – спокойно начал он. – А как тебе понравится больше: быть растерзанным львом, или затравленным собаками, а может быть, попасться на рога дикому буйволу?

Алекс не отвечал, продолжая хмуро смотреть в окно на тюремный двор.

– К тому же, даже если тебе повезет и ничего этого с тобой не случится, ты можешь просто умереть от голода медленной и мучительной смертью, – продолжал он. – От голода, жажды или от солнечного удара, что также весьма вероятно.

Ты можешь свихнуться от одиночества. – Если тебя не убеждает и это, – продолжал он, – подумай о том, что будет с твоими ногами в середине этого пути, подумай, старина, и не суетись. Пуля в затылок может показаться тебе раем по сравнению с тем, что может случиться с тобой в этом путешествии. – Лично я все же предпочел бы всем этим милым случайностям скучное житье в лагере для военнопленных, – заключил он.

Через некоторое время, глядя на носы своих ботинок и качаясь с пятки на носок, он продолжил:

– Совершенно очевидно, что без средств передвижения побег отсюда совершить невозможно. Но даже если у тебя будет средство передвижения, шансы на удачу – невелики. Хотя… в этом случае игра стоит свеч, мне кажется…

– Я готов ко всему этому, – сказал Алекс. – Единственная проблема состоит в том, чтобы выйти из Ландердорпа незамеченным.

– Это как раз просто, – сказал Катбертсон. – Как офицер, ведавший охраной железнодорожного полустанка, я хорошо знаком с местностью. Тут есть одна маленькая кладовая, где я раньше хранил запчасти. Сейчас гражданским властям до нее нет дела, и скорее всего они даже не знают о ее существовании. Ключи у меня в кармане, – с этими словами он похлопал себя по карману. – Так что там легко спрятаться и просидеть до ночи. Она хотя и Маленькая, но вдвоем мы там поместимся, старина.

Он сделал паузу и посмотрел на Алекса, ожидая его реакции, а потом продолжил:

– Единственная проблема – транспорт, на котором мы смогли бы выбраться отсюда.

Алекс усмехнулся.

– Вот это-то как раз легко, – довольно произнес он. – Под верандой штаба есть пара велосипедов. Мои люди прислали их из Дурбана. Я думаю, что они не станут возражать, если мы их на время позаимствуем, исходя из данных обстоятельств.

Гай скептически хмыкнул.

– Велосипеды… – протянул он разочарованно. – И это все?

– Но это же лучше, чем волдыри на ногах, – ответил Алекс, – или нет?

– Может быть, и так, – мрачно отозвался Гай, – хотя в этом случае волдыри могут вскочить в гораздо более чувствительном месте.

Когда пришло время побега, оказалось, что это невероятно легко. Никто и не заметил из-за темени и проливного дождя, как двое тихо отделились от марширующей колонны и быстро спрятались за привокзальным сараем.