Пути стражей - Александр Гарин

  - Лириум - удивительная штука, Дайли, - тише прежнего проговорил капитан, смаргивая гной, сочащийся из глазниц. - Он не только дает храмовнику силу справиться с магом. Он еще и подавляет все... все, что может помешать правильно исполнить свой долг. Однако если пить долго и много - это происходит быстрее, чем... чем обычно. Тело разлагается, а разум тускнеет. И ни одно снадобье ни одного демонового мага не может полностью от этого уберечь. Благодаря тебе я стал пить очень, очень много лириума, Дайли, - он сделал шаг ближе, почти вжимая Амелла в яму, полыхавшую огнем. - Я бичевал свою плоть, пытался избавиться от навязчивых страстей при помощи зелий, постов, молитвы, но помогал мне один только лириум. Мерзкий ты гаденыш!

  Спасаясь от меча, Амелл взмахнул руками, которыми ранее удерживался за печную надстройку над камином и, не удержавшись, рухнул в самый огонь. Мелькнуло и пропало перекошенное лицо храмовника, а еще через миг Дайлен свалился - прямо в чью-то широкую, но хлипкую постель.

  Потирая обожженную щеку, он завертел головой, с тоской размышляя над тем, когда, наконец, выпитое им не по положению вино, перестанет гонять его по закоулкам собственного разума и отпустит к смертельно надоевшему, но знакомому архидемону и прочим порождениям тьмы, что, как и положено, являлись без исключения всем Стражам во снах, не делая ни для кого поблажки.

  Несколько мгновений потребовалось Дайлену, чтобы понять, что комната, и даже постель, на которой он сидел, были ему знакомы. И действительно - низкий потолок хижины Кейтлин, ветхие занавески на стенах, и даже протертый коврик на полу - все это он успел изучить так хорошо, словно уже сделался хозяином этого дома.

  - Дайлен!

  Кейтлин стояла в дверях. В простом белом платье, как и обычно, в смущении затискивая кисти рук. Дайлен приподнялся, но девушка уже была рядом с ним. Упав на колени, она спрятала лицо в его ладонях, и влюбленный жених с недоумением почувствовал влагу на ее щеках.

  - Зачем ты меня оставил, Дайлен? - девушка говорила так невнятно, что Амеллу казалось, он угадывал ее слова лишь по шевелению губ. - Зачем ты ушел? Кто теперь защитит меня?

  - Погоди, погоди, Кейт, - ничего не понимающий Амелл попытался приподнять ее лицо, но она только зарылась глубже, плача все горше. - Что ты такое говоришь? Я никогда не оставлял тебя. Мне нужно защитить нашу землю, защитить Ферелден! Я вернусь с подмогой, мы победим архидемона и остановим Мор. И тогда поженимся. Кейтлин! Мы ведь обсуждали это с тобой. Создатель милосердный, что случилось? Что тебя тревожит? Да посмотри ты на меня!

  Он силой заставил ее поднять лицо и вздрогнул в испуге. На него смотрела не Кейтлин, а Морриган. На лице ведьмы еще не высохли слезы, но полные губы кривились в насмешливой ухмылке.

  - И почему вовсе не удивлен ты? - она повела плечом, сбрасывая платье на пол. - Быть может, потому, что давно уж понял то, что мне с начала самого понятно было?

  - Н-нечего тут понимать, - Дайлен дернулся отодвинуться, но вдруг понял, что сам этого не хочет. Более того - вовсе не удивляется произошедшим с Кейтлин переменам. - Мы с тобой уже все... это уже было. Мы ведь поняли, что...

  - Не пробуй обмануть меня, о маг великий и могучий, - ведьма подобралась ближе, усаживаясь ему на колени, и обнимая шею тонкими руками, дразня будоражащим запахом и близостью обнаженного тела. - Обмануть можно Кейтлин или Морриган. Но себя ты не обманешь. А я - это ты, Дайлен. Любишь ты простушку деревенскую. Но нужна тебе не она. И знаешь это ты...

  - Стой! - поспешил выкрикнуть он прежде, чем полные губы ведьмы накрыли его уста, понимая, что упустив этот миг, он уже никогда не узнает того, что хотел. - Пусть так. Пусть в любви к своей невесте я желаю Морриган. В конце концов, я - мужчина, и слаб. Но зачем ей я? Зачем она тогда предлагала мне себя? Ведь сама она этого не желала, я же видел! Тогда для чего...

  Ведьма - либо часть его разума, воображавшая себя Морриган, отодвинулась. Желтые глаза сощурились - насмешливо и презрительно.

  - Не так умен ты, как себя считал. Просто ведь все. Для чего обычно это делают?

  Амелл хотел ответить, но не успел. Внезапно зыбкий мир вокруг начал смазываться больше, растягиваясь и истончаясь. Пропала комната, постель, на которой он сидел, и женщина напротив. На несколько мгновений пропало все. А после, во тьме, виски сдавило, а под горло подступила знакомая тошнота.

  Длинный, тяжелый и муторный сон кончился. Дайлен вновь смотрел на мир глазами архидемона, и мир этот стремительно сменялся перед его взором целой вереницей пещер и гротов. Уртемиэль буйствовал, носясь под неведомым каменными сводами, где из каждой расщелины выглядывало по порождению тьмы, а то и по многу. Их было столько, что Дайлену сделалось по-настоящему страшно. На несколько мгновений показалось, что такую ораву не остановить даже десяти армиям, какой бы величины они ни были. Внезапно сильный порыв швырнул дракона на какой-то уступ. Страж

  увидел длинную толпу тварей - они шли из бесконечности в бесконечность, и им не было числа. Архидемон взревел, разбрызгивая жидкое пламя и дым и вдруг...

  Ощущение тревоги сильнее сдавило голову, да так, что Дайлен бы взвыл, будь теперь у него глотка. Дракон вскинул морду - и в его темных глазах отразился какой-то верх, на котором стоял...

  Враг. Без сомнений, это был он, это был враг. Мелкий человечишка, щуплый и слабый, как и все прочие. Но было в нем что-то, что заставляло дракона испытывать немалую тревогу. Быть может, сверкавшее на голове пламя, зажженное, казалось, самим Создателем? Или неясные тени, обступавшие его со всех сторон?

  Уртемиэль тяжело взмахнул крыльями и сорвался в стремительный полет. И человек будто бы ждал его. Они быстро сближались - человек и дракон. Они были врагами, и оба знали это. Как и то, что в этой схватке нужно победить - это было не осознанием, а инстинктом, древним, уходящим в века, века великого предательства и возвращения темных богов...

  Зубы дракона кацнули с совершенной точностью, но врага на том месте уже не было. Миг спустя Дайлен почувствовал его на голове. Это было немыслимо - каким-то чудом человек успел угадать миг конечного сближения и вскочить на голову дракона раньше, чем тот - жамкнуть его челюстями. Архидемон взмыл под самый потолок пещеры и с силой ударился об него всем туловищем, рассчитывая, должно быть, раздавить наглую букаху. Но враг каким-то чудом остался жив и, по-видимому, даже не покалечен. Несмотря на дергания и резкие мотания в воздухе, он прочно держался сверху и, кажется, не просто держался, а подбирался к самой голове...