Эридон. Игры судьбы - Савушка

на части, вспыхивали и гасли, словно искры в урагане, не складываясь в логическую цепочку. Я смотрела на медальон в своей руке и никак не могла поверить в реальность происходящего.

Это… невозможно. Неужели?!

В истории рода Ш’эрен известно только о пяти артефактах. Кольцо, которое усиливает связь с родом и дает его обладателю защиту предков. Если маменька ещё не передала его Ламии, то оно до сих пор красуется на её безымянном пальчике. Брачные браслеты в количестве двух штук – у родителей. Медальон Ареса сейчас лежит в сокровищнице повелителя, и его пара – женский медальон – был утерян ещё до восхождения Аббадона на престол.

И вот сейчас на моей ладони лежит небольшой медальон, он же артефакт. Сила рода Ш’эрен, исходившая от него, словно кошка, ластилась к руке, обрадовавшись потерянному хозяину. Мне уже не нужно активировать особое зрение или запускать импульсы, чтобы её почувствовать. Откликнувшись на родной зов, артефакт сам видоизменил охранное плетение, которое продолжало скрывать его суть от всех, кроме меня.

– Доподлинно неизвестно о происхождении Ш’эренских артефактов. В древних письменах основателей доменов есть упоминания о части из них: кольце и брачных браслетах, но никакой информации о парных медальонах. Но так как во времена Мятежной войны множество фолиантов были уничтожены, сохранившиеся сведения могли перемешаться при восстановлении. Например, в сохранившихся мемуарах советник второго повелителя Долины, Эрла Форсберг пишет о некой Ш’эренской диадеме. Разве не вздор? Какая могла быть диадема у неправящего рода? Да, род Ш’эрен всегда был знатью и, если верить сохранившейся истории, именно они владели большей частью вотчин нашего государства, но диадема — полнейший вздор. Так что вполне возможно, что писцы при переносе данных просто напутали и вместо медальонов указали диадему, – вспомнилась мне одна из лекций моего учителя лорда Терьяго.

– То-то же, – раздался голос старушки в глубине моего потрясения. – А ты боялась. Говорила же, что для тебя положила.

Медленно поднявшись, я сжала медальон в ладони и взглянула на неё.

– Откуда он у вас? – спросила я без малейшего намёка на вежливость.

– Забирать будешь али нет? – ехидно протянула она, ни капли не испугавшись. – Коли берёшь, то глазюками злыми не́ча на меня зыркать, правила сама знать должна.

Я знала.

Прекрасно знала. Артефакт рода нельзя ни купить, ни украсть. Его можно только подарить. Или снять с мёртвого.

– Он вам не подчиняется, – в этом я была полностью уверена.

Артефакты рода, даже снятые с мертвеца, не будут подчиняться никому, в ком нет крови Ш’эрен. В этом случае правило передачи не может действовать. Старушка громко вздохнула и посмотрела на меня в упор.

– Вы, демонюки, из-за своей самонадеянности даже внимательно слушать не научились, – произнесла она с неожиданной жёсткостью. – А зря, порой именно это может спасти жизнь.

От первых её слов по коже пробежал холод. Это был не просто деревенский оборот.

Она знала, кто я!

– Как…– начала я и тут же осеклась, дав себе мысленный подзатыльник за глупость.

«Для тебя положила», – она повторила это не раз, а я сочла блажью старой женщины. Конечно, она поняла. Если и были сомнения, то исчезли в тот момент, когда я взяла артефакт и не рухнула на землю. Дабы не повторять своих ошибок, я быстро прокрутила в голове наш небольшой диалог.

«Особенный друг дал на хранение».

Артефакт не будет подчиняться, если был подарен для личного пользования кому-то вне рода или его забрали с умершего. Но если его передали на хранение, артефакт воспринимает хранителя как защитника, и в случае попытки украсть его у хранителя активируется. Но…

– При встрече с истинным хозяином артефакта полномочия хранителя прекращаются. Кровь – главный приоритет родовых артефактов, – это я уже проговорила вслух, громко и четко.

– Надо же, – загадочная старушенция радостно всплеснула руками. – Все-таки слушать умеешь.

И тут же её лицо посерьёзнело, а голос стал тихим, на грани слышимости. Едва уловив её первые слова, я буквально превратилась в слух.

– Слушай внимательно, дочь Ш’эренов. Фокусы с запугиванием оставь для тех, кого ещё можно впечатлить. Я на этом свете уже давно. И знаю – если захочешь, можешь убить меня. Но, – она легко вздохнула, пожала плечами, – я уже слишком долго живу, чтобы этого бояться.

Она отвела взгляд и на пару секунд замолчала, будто возвращаясь в прошлое.

– Шестьдесят лет назад один мужчина передал мне этот медальон. Сказал, что нужно хранить до особенного дня. Предупредил: когда время придёт, я почувствую. И должна буду отдать его девушке, которая первой обратит на него внимание.

Старушка опустила глаза, в голосе зазвучала давняя усталость.

– Первые десять лет я пыталась понять, что это за вещица. И когда нашла ответы, спрятала подальше. Постаралась забыть. Почти получилось. До сегодняшнего дня, – она сделала паузу, и в её взгляде мелькнула тень неосознанного трепета.

Я молчала. Просто слушала. И ни один из роившихся в голове вопросов не вырвался наружу.

– Сегодня с раннего утра я чувствовала… будто тянет. Прямо под сердцем. Подумала – всё, конец. Мой последний день настал. Но потом, – её пальцы чуть дрогнули, коснувшись ключицы. – Из-под той самой половицы, куда я спрятала медальон двадцать лет назад при переезде, раздался стук, – её глаза широко распахнулись, вспоминая первые эмоции от произошедшего, на что я лишь слегка улыбнулась. – Медальон словно требовал его выпустить.

Она замолчала, глядя в пустоту перед собой, словно всё ещё слышала тот звук.

– И я поняла: время пришло. Уже не думала, что когда-то выполню эту просьбу. Кто бы мог знать, что должно пройти столько лет?..

Отставив в сторону эмоции, я слушала, мысленно выстраивая в голове логику событий. Вроде бы всё в её рассказе складно, кроме двух моментов. Первый и самый важный – пресловутая вероятность. Вероятность моего появления в этой всеми богами забытой деревушке на тридцать домов. Даже вероятность того, что я в принципе окажусь в этих местах.

Но кто-то об этом знал шестьдесят лет назад? Кто?!

А пока я озвучила второй сомнительный момент.

– Вы, – начала я, стараясь выбрать выражение, – довольно грубо отозвались о внимательности моей…гхм, – споткнувшись на полуслове, быстро огляделась по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии невольных слушателей.

Их не было, но фразу я все же перестроила.

– О моей внимательности. Этого достаточно, чтобы обвинить вас в оскорблении рода. Но, – я слегка наклонила голову, не сводя с неё взгляда, – я могу «не заметить» это, если получу ответ на один вопрос.

Та и глазом не повела, только на последней фразе вопросительно подняла брови.

– Фраза «особенный друг» сильно